По какой причине? Во-первых, я не люблю неожиданностей. Но господам магам из королевского Ордена Жаровни способность планировать что-то заранее, по всей видимости, неведома. Не могу сказать, на основе чего они принимают свои решения: может, наблюдают за положением звёзд, или же используют какие-то гадания — всё это материи, неведомые нам, простым смертным. Одно лишь известно доподлинно, они никогда не дают себе труда оповестить нас о грядущих мероприятиях хоть сколько-нибудь заблаговременно. А нам, к несчастью, приходится под их желания подстраиваться. И ладно бы только в части того, что касается спонтанных судебных сессий. В конце концов, не так уж часто сии заседания случаются. Хуже другое: всякий раз, как господам магам заблагорассудится объявить о своей готовности заклеймить очередную порцию бедолаг, чиновники из Застенка, в свою очередь, подступают к нам с требованиями. Пожелания у них обыкновенно одни и те же: короне требуются работники, молодые, здоровые и примерного поведения. Вот только, как нетрудно себе вообразить, тюрьма для преступников под следствием — не самое подходящее место для поиска подобных кандидатур. Среди нашего контингента, как на грех, всё больше попадаются люди порочные, всем грехам приверженные и оттого своё здоровье не блюдущие, а то и вовсе отпетые душегубы. А если вдруг и найдётся, по счастливому случаю, во всех отношениях положительный кандидат в клеймёные, так у такого замечательного человека наверняка есть немало добрых друзей, которые всемерно стараются облегчить его участь. Подобное стремление у нас очень даже приветствуется, если, конечно, ведет ко всеобщей выгоде. Вот и выходит, что выполнить государственную потребность порой ох как нелегко без ущерба для всего прочего, что в расчёт брать необходимо. Впору честных горожан на улицах хватать. Ну насчет честных, это я, конечно, преувеличил, но случается так, что провинность осуждённого на клеймение, по правде говоря, не столь уж и велика для подобного наказания. Чистой воды невезение — попасть в руки правосудия как раз в тот момент, когда в Застенке требуются новые жители. И тут настало время сказать о второй причине, по которой я крайне отрицательно отношусь к тем судебным заседаниям, что организованы по указке Управления по делам клеймёных. То есть, когда мы, с позволения сказать, выполняем заказ на казённых рабочих. В таких случаях без эксцессов никогда не обходится. А всё оттого, что решения в этих обстоятельствах мы принимаем, не всегда руководствуясь чувством справедливости, да и, если уж на то пошло, здравым смыслом. Соответственно и люди на приговор реагируют не всегда так, как нам хотелось бы. Клеймение — это ведь навсегда, тут ни через год, ни через десять лет на волю не выйдешь. Многие хуже смерти такое наказание почитают. Вот и впадают кто в истерику, а кто и в бешенство. До сих пор помню случай четыре года назад, когда осуждённый на меня с заточкой бросился — и как только наши доблестные стражи у него этот запрещённый предмет проглядели. Пришлось мне совершить прыжок под кафедру, достойный циркового акробата, хоть обычно большой ловкостью я не отличаюсь. И, самое обидное, что озлился этот разбойник именно на меня, скромного клерка. Я бы ещё понял, если на судью. А лучше бы, конечно, подождал до самой процедуры клеймения, да мага из Ордена Жаровни и огорошил. Чтобы всё по справедливости. В общем, предчувствие у меня было самого скверного характера, как и всегда в таких случаях. И на сей раз, естественно, без происшествий не обошлось. Я же говорю, работа в таких условиях крайне волнительна, а то и опасна. А на сей раз и вовсе нечто странное имело место. Дело рассматривали, как говорится, обычное, да не совсем. Двоих — парня с девушкой — поймали ночью в доме уважаемых людей. Эти горе-грабители как будто даже украсть ничего не успели, взяли их тёпленькими. С одной стороны, как я уже сказал, дело пустяковое и прегрешение не столь уж и великое. Но тут ведь нужно, как говорится, все обстоятельства во внимание принимать. А обстоятельства на сей раз таковы были — господин Адмас Чиньел, на чью собственность злоумышленники покусились, судье приходится двоюродным племянником. Вообще-то судья Жерро к девицам обычно снисходителен. По правде сказать, даже питает к ним особое расположение. За многие преступления для симпатичных юных особ у него наказание одно: выпороть нагишом на тюремном дворе. А за правильным исполнением сего приговора судья Жерро предпочитает лично надзирать. Такое вот у него похвальное служебное рвение, если вы понимаете, о чём я. Но тут, разумеется, дело совсем другое, о подобных сантиментах задумываться не приходится. Осудили обоих ко всеобщему удовлетворению, так что и племянник господина судьи и представитель из Застенка должны быть довольны. И вроде всё в порядке, всё наилучшим образом сложилось. И дело даже не в том, что того парня нашим стражам утихомиривать пришлось, как я уже говорил, бывали эксцессы и похуже. Но всё равно мне всё заседание не по себе было. Нехорошее такое чувство, что что-то не так с этой преступной парой. Будто мы большую ошибку на их счёт совершаем. А на следующую ночь мне сон приснился, яркий, из тех, что наутро помнятся. Будто за мной охотится разъярённый лев. Ох и жуткая тварь: огромная и глаза огнём пылают. Я от этого диковинного зверя, было, в зале суда спрятался, промеж скамеек. А он в дверях стоял и на меня смотрел, а потом как кинется и давай зубами рвать. Тут я и проснулся весь в холодном поту, сердце так и колотится. Пришлось потом настойку пить, чтоб тревогу хоть как-то унять. Утром хотел даже к свояченице сходить — она большая мастерица сны толковать — да одумался. Несолидно это как-то, в моём возрасте и положении. Но тревога осталась, никуда не делась, гложет потихоньку. И, хуже того, глаза этого зверя чудовищного повсюду мерещиться стали, даже когда бодрствую и вина не пью. Чтоб этих магов с их клеймом демоны забрали! *** На сей раз Юнис и Анселя поместили в другую камеру: поменьше размером, где уже находился кое-кто из прежних сокамерников, чьё дело слушали раньше. Устроившись на новом месте, Юнис принялась хлопотать вокруг побитого друга, пытаясь хоть как-то ему помочь. Девушка оторвала полоску от своей рубашки, не слишком, впрочем, чистой и попыталась хотя бы вытереть кровь с лица мага. У неё не было даже воды, чтобы промыть его раны. Она рискнула попросить надзирателей о помощи, но эти люди были абсолютно глухи к любым мольбам. Впрочем, на поверку, состояние её друга оказалось вполне удовлетворительным. Выглядел Ансель ужасно, но в целом, судя по всему, обошлось без серьёзных повреждений. Постепенно помещение заполнялось новыми людьми. Насколько могла судить Юнис, сюда попали почти все те, кого с утра отобрали вместе с ними, за исключением, быть может, пары человек. Судя по следам на лицах некоторых из этих бедолаг, не только Анселю довелось сегодня почувствовать на себе гнев стражи. За ними теперь присматривали гораздо строже, чем прежде. Всех, осуждённых на клеймение, — как заметила Юнис, это были исключительно нестарые, физически крепкие люди обоих полов — перво-наперво тщательно обыскивали. Тюремщикам нужно было убедиться, что у заключённых нет оружия или иных предметов, с помощью которых можно наложить на себя руки. Настроения среди приговорённых царили самые подавленные, и подобный выход многим показался бы за счастье. По крайней мере, осуждённым дали понять, что их заточение долго не продлится. Клеймение должно было состояться уже завтра. У Юнис мелькнула мысль: не следует ли ей всё-таки раскрыть своё инкогнито и попробовать поговорить с тюремщиками. Но скорее всего, ей, в лучшем случае, рассмеются в лицо, а в худшем — наградят парой тумаков. По крайней мере, пример избитого за попытки хоть что-то сказать Анселя совсем не вдохновлял на дальнейшие потуги объясниться. Оставив эти сомнительные идеи, Юнис перешла к тому, что можно и нужно было сделать прямо сейчас. Девушке было ужасно жаль Анселя и стыдно за нелепую утреннюю ссору. Попав в такой переплёт, они должны как можно крепче держаться друг за друга, а не препираться по пустякам. И о чём она тогда только думала? Но что теперь жалеть о произошедшем, нужно просто, как можно скорее, наладить отношения. — Прости за то, что я тебе утром наговорила, ладно? — начала Юнис. — Я совсем не хотела с тобой ссориться. — Я и сам вёл себя как дурак, — сказал в ответ Ансель. — Значит, ты на меня не обижаешься? — спросила девушка. — Конечно, нет. Тут определённо есть те, кто насолил мне гораздо больше, — заверил её маг. Он попытался даже улыбнуться, но с учётом разбитого лица, вместо улыбки получилась ужасная гримаса. — Вот здорово! — Юнис порывисто обняла друга, не забывая, впрочем, об осторожности, чтобы ненароком не причинить ему боли. — Ты только не грусти, пожалуйста, — продолжала девушка через некоторое время. — И не вини во всём себя, хорошо? Ты всё сделал как надо, просто нам ужасно, чудовищно не повезло. Маг скептически покачал головой. — Очень мило с твоей стороны, что ты не считаешь меня виноватым, но я показал себя последним болваном, и это факт, — со вздохом сказал он. — Всё будет в порядке, — продолжала Юнис, неизвестно, кого стараясь утешить в большей степени — мага или всё-таки себя саму. — Даже если мы не сможем сейчас избежать клеймения, это вовсе не так уж страшно. Это не конец всему, ты не думай. — Мне нравится твой настрой, — заметил Ансель. — Рад, что ты не поддалась унынию. — Ну конечно! — воскликнула Юнис и добавила, понизив голос, — Мы быстро найдём способ так или иначе связаться с матушкой, и она обязательно нас освободит. Да, она непременно выкупит наши контракты. Пройдёт совсем немного времени, и мы вернёмся домой. — Надеюсь, что так и будет, — довольно-таки отстранённо сказал маг. Он как будто задумался о чем-то своём. Юнис продолжала на все лады повторять свои нехитрые утешения. Девушка не знала, производят ли её слова впечатление на Анселя, но ей самой от этих рассуждений определённо становилось легче. Впрочем, маг вдруг сделался неразговорчивым и перестал отвечать на её реплики. — Юнис, послушай, не могла бы ты немного помолчать, — попросил он через некоторое время, — мне надо подумать. — У тебя появилась какая-то идея, насчёт того, что нам делать? — с надеждой спросила девушка. — Нет, — потупился Ансель. — Я просто понял, что хочу вспомнить кое-что из мемуаров магистра Элока. Для этого мне нужно сосредоточиться. Не обижайся, ладно? Юнис торопливо закивала головой и замолчала, выполняя просьбу друга. Раз поговорить было не с кем, оставалось только предаваться своим мыслям, которые неожиданно приняли весьма интересный оборот. Девушке вдруг стало любопытно, а что именно она получит после клеймения. У неё ведь уже есть Дар, доставшийся ей от матери. Может быть, теперь он станет ещё сильнее? Наверное, никто и никогда до неё не бывал в такой ситуации. Если вдуматься, дела может быть и не столь уж плохи. Клеймение, конечно, неприятная процедура, но ведь у него есть и положительная сторона. Придётся немного потерпеть, но зато потом она доподлинно узнает, как именно магия Букваря Ардоса действует на человека. Уж наверняка она сама — весьма благодатная почва для этого зерна. Итак, сперва она получит всё, что может дать ей древний артефакт, а потом матушка вытащит её из Застенка, и жизнь вернётся в прежнюю колею, только сама Юнис станет сильнее. Эта новая надежда определённо позволяла смотреть в будущее с куда большим оптимизмом, чем прежде. И ещё одна приятная мысль вдруг пришла девушке на ум. Ведь теперь Эсгер не сможет от неё отмахнуться, заявив, что её увлечения несерьёзны. Отныне они станут, можно сказать, коллегами. Возможно, её собственное клеймо позволит ей лучше понять Эсгера, а тому начать относиться к ней по-новому. С такими размышлениями жизнь становилась если и не хороша, то, по крайней мере, казалась вполне сносной. Юнис улыбнулась. «Нужно уметь в любой ситуации находить положительные стороны», — так учила её матушка. Что ж, в нынешних обстоятельствах это неожиданно оказалось вовсе не так уж и сложно. Теперь, когда есть определённость с тем, что им предстоит, можно начинать строить планы на будущее. Девушка поймала себя на мысли, что она, должно быть, единственная в камере, кто с нетерпением ждет завтрашнего дня. *** Утром группе приговорённых предстоял долгий и неприятный пеший путь до резиденции Ордена Жаровни, где их должны были клеймить. Людей связали в длинную вереницу, с тем чтобы затруднить побег, и повели под надзором многочисленной стражи. Эта примечательная колонна привлекла внимание праздных зевак и уличных мальчишек, которые со свистом, улюлюканьем и зубоскальством сопровождали осуждённых. Юнис, впрочем, мало беспокоилась на сей счёт. Девушка не предполагала встретить здесь знакомых и справедливо считала, что вряд ли кто-то сможет сейчас заподозрить в ней воспитанницу графа Пиллара, а уж Анселя, чьё лицо страшно распухло после вчерашних побоев, не узнал бы и самый близкий друг. Маг ещё раньше объяснил подруге, что таламийский артефакт никогда не покидает своего хорошо защищённого хранилища в штаб-квартире ордена, так что, со всей очевидностью, клеймить их будут именно там. Юнис никогда прежде не задумывалась о том, что представляет собой обитель магов Жаровни, и теперь с определённым любопытством ждала, где же они окажутся. Орденская резиденция, как выяснилось, располагалась на Левом берегу. Это был настоящий замок на вершине крутого холма, окружённый высокой стеной. Возможно, подумала Юнис, артефакт там находится со времён самого Ардоса. Крепость казалась на вид очень древней и несла на себе следы былых сражений и осад, что как будто подтверждало предположение девушки. Юнис попыталась было выяснить подробности у Анселя, но маг всё утро был погружён в свои мысли и попросту проигнорировал вопрос. Их завели в ворота резиденции и выстроили во внутреннем дворе для переклички. Процессом заведовал вчерашний чиновник из суда. Юнис сообразила, что он, должно быть, имеет какое-то отношение к тому ведомству, что занимается делами клеймёных. Как только обе стороны убедились, что всё в порядке и наличествующий состав соответствует спискам, тюремная стража передала заключённых солдатам Ордена и ретировалась. Теперь приговорённых освободили от пут, так как бежать здесь было некуда: ворота заперты, к тому же, повсюду несли службу вооружённые охранники. После переклички их повели внутрь главного здания — цитадели, а затем вниз по крутой каменной лестнице. Выходит, артефакт держат под землёй, решила Юнис. В конце концов, они оказались в длинном коридоре, достаточно широком, чтобы несколько человек могли пройти в ряд. Здесь осуждённых выстроили в колонну по одному. Ансель особо не стремился в первые ряды и очутился во втором десятке. Юнис пыталась держаться рядом с другом, но один из охранников отправил её ближе к концу колонны, туда, где стояли остальные женщины, которых в этой группе было меньшинство. Между девушкой и магом оказалось три человека. Юнис не понравилась эта перестановка: теперь она никак не сможет спросить у Анселя, что происходит. Впрочем, в последнее время от него и так ответов было не дождаться, с самого утра маг пребывал в глубокой задумчивости и не всегда давал себе труд реагировать на вопросы или замечания девушки. Впереди, там, где располагалась голова колонны, всё ещё шли какие-то приготовления, и осуждённым оставалось только ждать своей участи. Ещё один стражник прошёлся вдоль ряда с мешочком, в котором лежали какие-то сушёные листья. — Берите по три штуки, — скомандовал он. — Кладите в рот и жуйте как следует. От этого боль терпеть легче будет. Большинство и впрямь протянуло руки за своей порцией лекарственных листьев и принялись их жевать, некоторые пытались достать сразу пригоршню, но такое самоуправство стражник пресекал. Юнис посмотрела на Анселя. Маг вместе со всеми взял положенные три листочка, некоторое время их изучал, а потом тихонько убрал в карман. Охраннику было всё равно, он ушёл дальше в конец колонны и нисколько не интересовался, как выполняются его распоряжения. По всей видимости, чьё-то нежелание облегчать собственные страдания его нимало не волновало. Видя всё это, Юнис последовала примеру своего друга и тоже не стала употреблять свою порцию листьев. Через некоторое время всё было готово, и отвратительная процедура началась. Юнис постаралась разглядеть, что же представляет собой клеймение, чтобы получше подготовиться к тому моменту, когда очередь дойдёт до неё самой. Впереди к коридору, где выстроили приговорённых, примыкало более широкое помещение. В противоположной его стене виднелась закрытая дверь, а по центру располагался широкий каменный столб, на котором были закреплены два железных приспособления, по-видимому, для фиксации рук. Девушка не очень разбиралась в такого рода инструментах и для простоты решила называть их тисками. Рядом стоял такой же столб пониже, на нём тоже виднелись подобные тиски — поменьше размером. Юнис пришло в голову, что этот второй набор, по всей видимости, предназначен для того случая, когда клеймят детей. Рядом со столбом стоял немолодой человек в мантии мага. Его наряд был очень похож на тот, что носил Ансель, разве что украшен немного по-другому. Вид представитель Ордена Жаровни имел весьма скучающий. В правой руке маг держал длинный железный стержень, конец которого отливал красным так, словно был раскалён. Юнис пригляделась, но не смогла рассмотреть узор на рабочем конце стержня. Чуть поодаль у стены стояла конторка, за которой расположился всё тот же давешний чиновник с письменными принадлежностями. Стоящему первым в строю осуждённых рослому парню довольно-таки разбойного вида велели приблизиться к высокому столбу и положить обе руки в тиски ладонями вниз. Находящийся при тисках охранник принялся вертеть ручки, и вскоре руки бедняги были надёжно зафиксированы. Удовлетворённый, стражник подал знак, что всё готово. Маг шагнул поближе, ткнул клеймом в левую кисть несчастного и принялся произносить слова заклинания. Пассов руками, вроде тех, что Юнис часто наблюдала в исполнении Анселя, он при этом не делал, да это и было бы затруднительно, с учётом того, что приходилось держать инструмент. Человек в тисках громко закричал от боли. Юнис вздрогнула, но адепта Ордена Жаровни этот крик не заставил сбиться ни на миг. Продолжая произносить слова ритуала, он отнял клеймо от раны и тут же снова приложил его: на сей раз к небольшому кусочку выделанной кожи, каких перед ним лежало несколько десятков. Когда узор отпечатался повторно, маг замолчал и отошёл в сторону, сделав жест одному из подручных. Тот подхватил только что пропечатанный кусок кожи и поднёс его чиновнику за столом. Последний прикрепил к этому предмету только что надписанную бирку и сделал какие-то пометки в своих бумагах. Наконец, после всех манипуляций, кусок кожи убрали в стоящий здесь же ящичек. Тем временем, охранники освободили новоиспечённого клеймёного, который пребывал в полубессознательном состоянии, из тисков и препроводили дальше по коридору. Подошел черёд следующего бедолаги. Произошедшее вызвало живую реакцию у тех, кому вскоре предстояло испытать всё это на себе, и Юнис не стала исключением. Девушка закусила губу. Как она сама поведёт себя, когда её руки окажутся в тисках? Подкатила волна паники. Но разве она ждала, что это будет легко? Как там говорил Ансель: «Могущество не даётся даром». Если клеймение — это плата, которую нужно внести, чтобы получить взамен новые умения, то так тому и быть, она к этому готова. Только бы выдержать процедуру как подобает. Юнис старалась придать себе побольше мужества, хотя страх подступал со всех сторон. Но ведь Эсгер и Тасталай пережили клеймение, когда были совсем детьми. Неужели она не справится, будучи взрослой? Очередь двигалась без проволочек, как хорошо отлаженный механизм. Иногда, правда, кто-то от страха или от отчаяния пытался сопротивляться, и охранникам приходилось вступать в дело. Клеймо всегда ставили на левую руку, правую просто фиксировали, чтобы обезумевший от боли человек не доставил проблем. Сперва девушке было плохо видно, но по мере того, как она приближалась к месту действия, стало понятно, что узор соответствует тому, что она видела на руке Эсгера. Клеймо воина. Юнис подметила ещё, что инструмент выполнявшего процедуру мага как будто всегда оставался раскалённым и готовым к работе, его не требовалось нагревать заново, да и ничего похожего на жаровню, вопреки названию ордена, вокруг не наблюдалось. Со временем дошёл черёд и до Анселя. Девушка всё время внимательно следила за другом, она порывалась подать ему какой-нибудь сигнал, показать, что всё будет в порядке, но Ансель так ни разу и не обернулся. Всё внимание мага было приковано к происходящему у тисков. Юнис даже стало немного обидно оттого, что они не могут перекинуться хотя бы взглядом. Но выходить из колонны и привлекать к себе внимание друга, а заодно и стражников, она не решилась. Когда подошла очередь её друга, Юнис вдруг стало по-настоящему страшно. Сперва девушка даже малодушно отвела взгляд, но потом, сжав кулаки, всё-таки заставила себя смотреть. Анселя, подобно всем прочим до него, подвели к тискам и закрепили его руки. Маг казался собранным и напряжённым. Он с каким-то особым вниманием, не отрываясь, глядел на манипуляции человека со стержнем. Вот тот начал своё колдовство, голос его звучал устало, видимо больше десятка клеймений подряд утомили орденского мага. Клеймо опустилось, зашипела обожжённая плоть. Ансель не закричал, скорее, издал звук, больше похожий на звериный рык. Через несколько мгновений всё было кончено. Юнис видела, как вздымаются плечи её друга: он тяжело дышал, но крепко стоял на ногах. Девушка вздохнула с облегчением: половина кошмара позади, теперь очередь за ней. Скорее бы уже всё завершилось. И тут случилось то, чего Юнис никак не ожидала. Стражи, как обычно, освободили руки Анселя и подтолкнули его в сторону выхода, но тот вдруг рывком кинулся к девушке. Этот манёвр, очевидно, застал стражу врасплох: обычно их подопечные, пережив процедуру клеймения, с трудом осознавали действительность, и не были способны на такие стремительные действия, посему Ансель беспрепятственно достиг своей цели. Юнис взглянула на друга со смесью чувств. Здесь было и сострадание, и гордость за то, что он не выказал слабости, и желание получить хоть немного поддержки для себя. На лице мага, хоть и искажённом гримасой боли, плясала безумная улыбка. Ансель смотрел на неё, будто одержимый. Юнис даже показалось на миг, что её друг не в себе от пережитых мучений, но потом она узнала это его выражение: Ансель выглядел так, когда им завладевала какая-то неимоверно важная мысль. В следующий момент маг обнял Юнис и уткнулся губами ей в ухо. — Когда будут клеймить, думай о том, что хочешь получить. О том, что тебе важно. Сосредоточься, — быстро зашептал он. Юнис ничего не успела понять из этого сбивчивого шёпота, но времени, чтобы спросить, у неё не хватило. Зазевавшиеся было охранники спохватились и оттащили мага прочь. Девушка боялась, что её другу снова не поздоровится за этот демарш, но здешняя стража оказалась милосерднее, чем их коллеги из суда. — Ну хватит уже, пошли. Не положено, — только и буркнул охранник, уводя не сопротивляющегося мага вперёд по коридору. Юнис растерянно смотрела им вслед. Что её друг держал в уме, когда решился на этот отчаянный рывок, чтобы сказать ей несколько слов? Может быть, он просто хотел приободрить её перед предстоящим суровым испытанием? Должно быть так. Наверное, Ансель хотел сказать, что клеймение перенести проще, если думать о том, что у этого ритуала есть и положительные стороны. Похоже на то. Она ведь и сама вчера уже вспоминала об этом, и ей тогда стало гораздо легче. Думать о хорошем, вместо того чтобы бояться плохого, вот что имел в виду её друг. Пока Юнис так размышляла, в отработанной процедуре клеймения произошла небольшая заминка. Закончив со следующим после Анселя человеком, маг Жаровни зачем-то удалился в ту самую дверь у себя за спиной. Некоторое время очередь из осуждённых никуда не двигалась, и Юнис никто не беспокоил в её раздумьях. Ужасно хочется знать, что же в действительности даст ей клеймо. Что оно вообще может дать? Как на самом деле работает эта магия? Ансель предлагал думать о том, что она хочет получить. Девушке вдруг вспомнилась их самая первая беседа с магом. Это было в начале осени в Линне, на том дурацком балу у Эйвенов. Тогда они заговорили о мечтах. Ансель спросил, чего бы ей хотелось, и она не нашла ничего лучше, чем упомянуть о замужестве. Интересно, что бы она ответила на этот вопрос сейчас? Чего же именно она хочет? Стать умелой фехтовальщицей? Нет, даже не так — стать умелым бойцом. Но ведь это и так непременно случится, нужно только приложить усилия. У неё есть способности, с этим все согласны. Остаётся просто упорно заниматься, брать уроки у хорошего наставника. Лучше всего у Эсгера. Только ей не нужно, чтобы сержант был чьей-то послушной марионеткой и согласился на занятия с ней только потому, что он клеймёный, и у него нет иного выхода. Нужно обязательно добиться расположения Эсгера, чтобы тот сам захотел стать её учителем. Вот только как это сделать, чтобы снова ничего не испортить? Она пыталась спасти клеймёного от несправедливого наказания, но сделала только хуже. Вечно она хочет как лучше, но потом делает что-нибудь бестолковое и всё портит. Интересно, существует ли в мире такая магия, что могла бы научить человека не совершать глупостей?