На следующее утро Юнис чувствовала такой душевный подъём, что нередко погружалась в свои мечты и оттого не лучшим образом справлялась с работой. Девушка даже разок получила взбучку от старшего повара за то, что считала ворон. Впрочем, эта мелкая неприятность отнюдь не испортила ей настроения вплоть до момента как закончились хлопоты с завтраком, и лихорадочная суета на кухне чуть-чуть поутихла. Тогда Юнис сообщили, что Осмар хочет видеть её у себя. У старшего по кухне был выгорожен любимый закуток, который девушка в своих мыслях называла кабинетом, хотя это было, возможно, слишком лестное наименование. Здесь Осмар писал какие-то бумаги, проводил воспитательные беседы, и вообще, делал всё то, что требовало хотя бы относительного уединения. Вызов не сулил ничего хорошего, но делать было нечего, и Юнис поспешила к начальнику. Увидев девушку, Осмар кивком велел ей сесть на стоящую тут же табуретку, и отложил в сторону какую-то пухлую книгу, в которой делал пометки. Повар смотрел на неё исподлобья, взгляд его был полон напряжения. Юнис заволновалась — неужели она что-то сделала не так. — Мне тут сказали, к тебе вчера приходил один парень из солдат, — наконец начал без всяких прелюдий Осмар. Светские беседы определённо не были его сильной стороной. — Он что, твой дружок с прошлых времён? Юнис дала себе несколько секунд, чтобы переварить бесцеремонность Осмара, собраться с мыслями, и не ответить слишком резко. Не в её интересах было ссориться с начальством. — Да, господин, это был Ансель, он мой хороший друг, — коротко сказала она, ожидая, что-то теперь будет. — Ты вот что, нечего тебе теперь с такими дружбу водить. — Это ещё почему? — насупилась Юнис. — Потому что забыть надо о том, что раньше было. Тебе теперь здесь жить на веки вечные. Не знаю, что он тебе сказал, и что ты там себе возомнила, только это всё не дело. — Простите, господин. Я впредь буду внимательнее. Если вы о том, что я сегодня напутала, то это больше не повторится, — выдавила из себя Юнис. — Ты смотри у меня, чтоб не было всякого. Если с пузом ко мне заявишься, пеняй на себя. Тут у нас это не положено. В лучшем случае ребёнка твоего в приют сдадут, и ты его больше не увидишь. — Мы с Анселем не… Я вовсе не собиралась… — задохнулась от негодования Юнис. — Ты послушай, что я сказать хочу, — продолжал Осмар. — Твой солдатик, он ведь как — сегодня здесь, завтра там. Его тут за пару месяцев выучат, а потом ушлют куда-нибудь, и поминай, как звали. За солдатика цепляться — последнее дело. Расстройство будет одно. Уж я-то знаю. — А вам-то какое дело до наших отношений и моих чувств?! — вспылила Юнис. — Ну как, я же за тебя отвечаю. Да и потом, я это не по злобе. Ты тут новенькая, многого не знаешь, вот и понаделаешь глупостей невзначай. Юнис молчала. — Это ведь он тебя до всего этого довел. По его милости ты в Застенке оказалась, правда? — А если и так, то что? — дерзко бросила девушка. — Думаешь, он для тебя подходящая компания? — Лучшей мне не надо! — отрезала Юнис. — Если ты думаешь, что хуже уже некуда, то так и знай, хуже стать очень даже может, если ты жить по здешним порядкам не научишься. А вот если научишься поскорее, тогда поймешь, что и в Застенке жизнь может неплохой оказаться. Для этого просто надо держаться правильных людей, понимаешь? — Ну да, наверное, кого-то вроде вас. — А то. Я человек надёжный и понимающий, дурного тебе не посоветую. У меня и связи есть. За мной, как за каменной стеной будешь. — Я вам так премного благодарна за вашу заботу, даже описать не могу, — язвительно сказала Юнис. — Зря ты зубоскалишь. Здесь всё не так, как у тебя прежде было, потому надо с прошлой дорожки сойти, и на новую встать. Иначе несдобровать тебе. — Откуда вам знать, как у меня было прежде? — усмехнулась Юнис — Что вы вообще знаете о той жизни, что за стеной? — Эй, ты не думай, я ведь не какой-нибудь. Я тут не просто так болтаю. Я очень даже часто в городе бывал, и про тамошние порядки мне всё известно. Мой отчим в особой кондитерской работает, он там главный, а я ему пособлял. — Да что вы говорите, быть не может — целая кондитерская, — протянула Юнис. Девушке вдруг стало смешно от хвастовства этого нелепого человечка. — Не простая кондитерская, — глаза Осмара вдруг загорелись, а сарказма собеседницы он как будто и не заметил. — Это тебе не то, что здесь, не клеймёных обслуживать. Отчим мой для больших людей торты делает, пирожные. Это высокое искусство. — Я очень за него рада, — холодно прокомментировала девушка. — Я почему тебе всё это рассказываю, — продолжал рыжий повар, — в той кондитерской всегда помощники требуются, но не простые, а, как бы сказать, с пониманием. Чтобы умели с самой почтенной публикой обращаться, говорить правильно, манеры, опять же, знали. Таких, сама понимаешь, в Застенке не так-то просто сыскать. А ты ведь служанкой была, на благородных насмотрелась, знаешь, небось, как с ними дело иметь. Вот я и решил, что если здесь хорошо себя покажешь, я тебя батюшке в подручные рекомендую. Будешь там, как сыр в масле кататься, пирожные хоть каждый день есть. «Этого ещё не хватало», — подумала Юнис. Оказаться в таком месте, куда ненароком может забрести кто-нибудь из знакомых, девушке совсем не улыбалось. Маловероятно, конечно, чтобы они с Анселем застряли в Застенке настолько, чтобы её допустили до этой хвалёной кондитерской, но лучше бы Осмар и вовсе оставил мысли на сей счёт. А гордый пасынок популярного кондитера между тем всё продолжал хвастаться отцовским предприятием. — У нас знаешь, какие клиенты: настоящие аристократы. Высшей пробы. Таким только самое лучшее подавай. Сама баронесса Волеа к нам иной раз захаживает, не кто-нибудь. Девушка без труда вспомнила вышеупомянутую особу. Эта внушительных размеров дама славилась на всю столицу своим отменным аппетитом. — А, баронесса, как же, видала я такую, — воспользовалась случаем Юнис. — Её-то вкусам угодить не сложно. В доме, где я служила, она как раз была однажды в гостях. Помню, весь обед вмиг подмела, как не в себя. Я полагаю, если бы тогда на стол помои поставили, она бы и с ними справилась не раздумывая. — Ты, это, не смей такое болтать! — взвился Осмар. — Ох, простите, я надеюсь, этот разговор останется между нами. Умоляю, только не говорите её милости баронессе, что Мелли из Застенка дурно о ней отозвалась. Старший повар покраснел. — Хотя вообще-то, — продолжала Юнис, — я, бывает, и прямо при господах что-нибудь подобное ляпну ненароком. Иногда не могу стерпеть — и всё тут, как будто меня демоны за язык тянут. — Да ты что! — возмутился старший повар. — Нельзя такого себе с господами позволять, а с начальством здешним тем более. Ты это дело бросай, а то худо будет. — Я думала, вы повар, а вы, оказывается, ещё и воспитатель заблудших душ по совместительству, — Юнис всё не могла удержаться от колкостей в адрес Осмара. — Так вот, спасибо, но я в ваших советах не нуждаюсь. — Ишь, какая гордая нашлась, в советах она не нуждается. Потому, небось, в Застенке и очутилась. Связалась с дурной компанией, а добрых людей и слушать не желаешь. Ну ничего, посмотрим, как ты дальше запоешь. Юнис на сей раз придержала язык, решив, что не стоит слишком долго испытывать терпение начальства. Но Осмар уже не мог остановиться. — Ты думаешь, почему тебя все у нас на кухне сторонятся? Потому что всякий знает, гнилой вы народ — пришлые— воры, бандиты и шваль. Таким и руку подать стыдно. Один я с тобой, как с человеком. Думаю, может, можно ещё всё исправить. А ты, неблагодарная, нос воротишь. Вот значит как. Вот почему её приняли так, будто она в чём-то провинилась перед остальными. Весь мир считает клеймёных людьми самого низшего сорта, а Осмар и его сотоварищи, родившиеся в Застенке, напротив, полагают себя персонами достойными и порядочными. А её, дочь графа Пиллара, презирают, называя закоренелой преступницей, воровкой или ещё похуже. Какая ирония судьбы. Всё это звучало так нелепо, что Юнис поначалу едва не рассмеялась в голос. Но вдруг, вместо того чтобы отпустить очередную колкость, неожиданно для себя попыталась оправдаться, как будто мнение этого человека на самом деле что-то для неё значило. — Если хотите знать, я вовсе не виновна в каких-то страшных преступлениях, — сказала Юнис. — Я здесь только потому, что суд был ужасно несправедлив к нам с Анселем. — Все вы так говорите, — презрительно бросил Осмар. — Вас послушать, так никто ничего дурного в жизни не делал. Все до одного невинны, словно младенцы. А на поверку — сплошная шушера. — А вы кто такой, чтобы так запросто обо всех судить? — снова вспылила Юнис. Но старший повар почел за лучшее не продолжать зашедший в тупик разговор. — Я тебя предупредил. Если не одумаешься — наживешь себе неприятностей. И хахаля твоего чтобы я больше тут не видел, поняла? — ещё раз пригрозил Осмар и махнул рукой, отпуская подчинённую. — А теперь иди, работай. Юнис кивнула в ответ и пошла прочь. *** Из-за стычки с начальником настроение девушки порядком испортилось. Кто знает, может, Осмар затаил на неё злобу и теперь станет всячески портить ей жизнь. Да и встречаться с Анселем явно станет сложнее. Но Юнис утешила себя мыслью, что терпеть такие неудобства ей предстоит совсем недолго, и энергично взялась за работу, чтобы не дать Осмару повода ругать её за нерасторопность. Вечером Юнис исхитрилась закончить все дела чуть пораньше и поймать Анселя ещё на подходах к кухне. Девушка пожаловалась другу на претензии старшего повара и объяснила, что впредь им не стоит попадаться тому на глаза. Поразмыслив, они договорились в дальнейшем встречаться на площади у колодца, где вечно собиралось немало народу, и можно было ждать друг друга, не привлекая особого внимания. В этот вечер для разговора они нашли укромное место среди многочисленных закоулков Застенка. Памятуя о жалобах Анселя на невозможность лишний раз перекусить, Юнис позаботилась прихватить из кухни нехитрый гостинец: несколько кусочков хлеба и сахара. Она слегка стеснялась предложить другу угощение, скорее подобающее лошадям, но тот, увидев еду, оживился и смолол всё в один миг. — Неужели вас настолько плохо кормят? — участливо спросила девушка. — Да нет, кормёжка тут сносная, — признал маг. — Просто я сегодня без обеда остался. — Ох, если б я знала, принесла бы побольше. Наверное, у вас были какие-то особые тренировки? — предположила Юнис. — Не для всех, — нехотя пояснил Ансель. — Это лично мне велели вместо обеда лишний час упражняться. Юнис забеспокоилась. Она с самого начала подозревала, что у её друга будут проблемы с воинской наукой, но, получив подтверждение собственным опасениям, всё равно расстроилась. — И чем же ты это заслужил? — мягко спросила девушка. — Пошутил неудачно, — пожал плечами маг. — Или, наоборот, удачно, тут уж с какой стороны посмотреть. Как бы то ни было, начальству это не понравилось. У начальства никогда не бывает чувства юмора, это мне ещё с университетских лет известно. — Ты как дитя малое, — со вздохом сказала Юнис. — Неужели не можешь недельку-другую обойтись без своих шуточек? Но тут же вспомнила о собственном разговоре с Осмаром и вынуждена была признать, что вовремя прикусить язык и впрямь бывает нелегко. — Ладно, это ничего, — перевёл разговор со своих злоключений Ансель. — Я пришёл не пожаловаться, а обсудить планы на будущее. Послезавтра — воскресенье, и, если нам повезёт, мы сможем попасть в город. — Я так жду этого момента! — воскликнула Юнис. — Только бы нас отпустили! — Давай будем пока надеяться на лучшее, — предложил маг. — Нам нужно решить, что мы станем делать, коль скоро у нас получится отлучиться из Застенка. — Всё просто, — заявила Юнис. — Мы как-нибудь доберёмся до нашего дома, и, если матушка уже вернулась, я немедленно во всём ей признаюсь. А уж она наверняка найдёт способ нам помочь.