– Блин, ты как маленький, в самом деле! – начала сердиться ведьма. – Тебе лет сколько, малыш? «Не хочу, не буду, не поеду»! Пятый класс, вторая четверть. Швецов, у тебя скоро волосы седеть начнут, а ты все какие-то древние обиды поминаешь. Мало ли кто кому когда чего сказал? Если бы я на все, что слышу, обидки кидала, то сдохла бы давно под забором. Или как похуже. Я молчал, сопел, пил чай. – В конце концов – будь мужчиной. Джентльменом! – потребовала Стелла. – Кто-то должен мне показать дорогу к вашему загородному имению или нет? – Яндекс-навигатор тебе в помощь, – отозвался я. – Петрово-Среднее, улица Цветочная, дом четырнадцать. Мы живем в продвинутое время, если ты не знала. – Я не доверяю голосам из телефона, – упорствовала ведьма. – Кто знает, куда они заведут? Нет, мне нужен живой проводник, которого можно будет поблагодарить, когда я доберусь до места. Или отпеть, если не доберусь. – У меня есть приятель по фамилии Сусанин. Он там же, в Петрове-Среднем, живет. Хочешь, я с ним договорюсь, он тебя встретит, проводит, все как тебе нравится. – Смешно, – изобразила улыбку девушка. – Очень. Но меня отвезешь ты. Стой, не нужно произносить очередное «нет». Я знаю, что ты тверд в своих убеждениях, потому вот тебе последний аргумент – папеньки твоего дома не будет. Он еще вчера отбыл в сторону Канады с деловыми целями. То ли лес покупать, то ли кленовый сироп, уж не знаю, но это и не важно. Главное, что с ним ты не встретишься. А с мамой – надо бы. Кроме шуток – жизнь коротка и быстротечна, Валера, годы ухают один за другим в черную бездну. К тому же мы с тобой, по сути, в расстрельном списке и имеем все шансы не дожить даже до первого снега. Так что не теряй шанс лишний раз увидеть самого родного тебе человека. Убедительно говорит. Одно слово – ведьма. Вот только окончательной ясности нет – ей все это зачем? Какова конечная цель? А она есть, просто так Воронецкая ничего делать не станет. – Вот и молодец, – истолковала мое молчание по-своему ведьма. – Вот и славно. Только я очень тебя прошу – поприличней оденься. Есть у тебя хороший костюм? Если нет – поедем и купим. Мой спутник… – Девушка, счет, пожалуйста, – перебив ее, я махнул рукой официантке, скучавшей на стульчике рядом с барной стойкой. – Если можно. – Можно, – отозвалась та. – И даже нужно. Вот делать хозяину нечего, придумал эту круглосуточную работу кафе на нашу голову. Ладно бы мы еще на трассе где стояли, там хоть дальнобойщики останавливаются, а тут… Михееву я позвонил прямо с утра, почти сразу после того, как проснулся, решив не откладывать неприятный разговор на потом. А чего выжидать? Смысл в этом какой? Других вариантов все равно нет, и то еще не факт, что этот выстрелит. – Привет, – бодро поприветствовал меня он. – Что случилось? – Да особо ничего, – ответил я. – Вот решил позвонить, проведать друга. – Валера, я слишком давно живу на этом свете, – рассмеялся оперативник. – Такие, как ты, звонят таким, как я, только тогда, когда им что-то нужно. Это не хорошо и не плохо, это жизнь, потому излагай. – Хорошо бы не по телефону, – решил не развивать тему, характеризующую меня не с лучшей стороны, я. Правда всегда звучит не слишком привлекательно. – Может, встретимся, выпьем по чашке кофе… – Я и перекусить не откажусь, – не стал церемониться Михеев. – Тем более что с завтраком сегодня не сложилось, ибо утро выдалось беспокойное. Слушай, я сейчас не так далеко от тебя нахожусь, могу подскочить на Таганку минут через сорок. – Отлично, – порадовался я. – Не вопрос. Ты как к грузинской кухне относишься? Хачапури, хинкали, чашушули и все такое? – Исключительно положительно. – Вот и отлично. На Больших Каменщиках есть такой прелестный ресторанчик «Мегрелия», в нем и встретимся. Номер дома только надо глянуть. – Не надо, – остановил меня Павел. – Я найду. В крайнем случае – по запаху сориентируюсь. И справился он с этой задачей превосходно, поскольку когда я заявился в ресторанчик, оперативник уже бодро уплетал хачапури по-аджарски, именуемое в народе «лодочка». – Правильное хачапури, – сообщил он мне. – Масло есть, и сыра достаточно. А то в иных местах, знаешь, экономить начали, что не радует. Слушай, я уже заказ сделал, причем на двоих, ты не в претензии? Для начала жареный сулугуни, после… – Нет проблем, – отмахнулся я. – Заказал – и правильно сделал. Но для начала – вот, держи. Это тебе «спасибо» за тот случай. Ну помнишь, когда я не перезвонил, а после сказал, что с меня приходится? И, закончив эту фразу, я положил перед оперативником на стол перстень, тот самый, который отложил в сторону при разборе добра, доставшегося мне от покойного родственника Ласло. – Какая прелесть. – Михеев отправил в рот кусок хачапури, подцепил перстень со стола и поднес его к глазам. – Не новая цацка-то, Валер. В возрасте. Возможно, даже с историей. – Возможно, – не стал спорить я. – Правда, мне про это ничего не известно. – Стало быть, начала твоя новая профессия плодоносить? – уточнил Павел. – Верно? – Не то чтобы… – прищурил левый глаза я. – Но случаются находки. – А тебя, Валера, не смущает, что я, вообще-то, представитель власти? – Михеев подбросил перстень на ладони, подхватил его и поднес к глазу, глянув на меня сквозь дужку. – И, по-хорошему, должен тебя щемить за то, что ты найденные культурно-исторические ценности не сдал в положенном порядке куда следует? – Не-а, не смущает, – даже не стал лукавить я. – Ты, Павел, хоть и представитель власти, но живешь больше по нашим законам, чем по писаным. Я знал, что он так скажет, вернее – догадывался. Но точки над «i» все равно расставлять надо. Я – Хранитель Кладов, какие-то вещички непременно станут прилипать к моим рукам, потому подобный разговор с Михеевым или кем-то из его руководства раньше или позже должен был состояться. Как без него? И лучше решить все сейчас, пока отношения не испорчены и есть возможность договориться. – Валера, закон – он один, – очень серьезно произнес Михеев. – И я ему служу. – Тогда не оставляй этот перстень себе, сдай его куда следует, – предложил я. – Не уверен, правда, что он доберется до музейных стендов, поскольку далеко не все разделяют твою точку зрения, но зато на душе у тебя будет покой и гармония. – Не надо только вот этих душеспасительных разговоров, – снова принялся за хачапури оперативник, отложив украшение в сторону. – Они отдают второсортными сериалами. – Так теперь времена такие, – хмыкнул я. – Раньше сериалы про жизнь снимали, а теперь мы жизнь под них подгоняем. А что до перстня – я тебе его отдал, а ты дальше сам решай. – Не проклятая вещичка часом? – уточнил у меня Павел. – А? Или еще не наловчился это распознавать? – В смысле? – насторожился я. – Я тут недавно с одним товарищем пообщался, он был неплохо знаком с твоим предшественником, – пояснил Михеев. – Не специально пообщался, просто так карта легла. Так вот он сказал, что Хранители кладов со временем начинают распознавать проклятия, наложенные на предметы, и даже их снимать. Ты как, еще не получил такую возможность? – Нет, – покачал головой я. – Но против ничего не имею, полезная опция. Слушай, а мне с этим товарищем поболтать никак нельзя? У меня вопросов в запасе вагон и маленькая тележка. – Нет, – коротко ответил Павел. – Ни к чему тебе это. Толку будет чуть, а проблем ты на свою голову сможешь нажить немало. Тип этот скользкий и скверный, уж поверь. Вот интересно – я действительно заполучу талант, о котором сейчас упомянул оперативник? Или и дальше стану жить с той базовой комплектацией, которую мне подарил Полоз? И вообще – а как другие Хранители стали таковыми? Положим, покойный предшественник тоже мог получить сей сомнительный дар от Полоза, но вот те коллеги, что за границей обитают, вряд ли входят в зону его ответственности? Они-то как стали тем, кем стали? Их лепрекон укусил, или что-то в этом роде произошло? Я же говорю – вопросов больше, чем ответов. – Было вкусно. – Михеев отодвинул от себя опустевшую тарелку, вздохнул и отпил кизилового компота. – Но мало. Ладно, дружище, а теперь, пока не принесли остальную снедь, давай, выкладывай что тебе от меня надо. Что ты так смотришь? По вопросам изъятого из земли добра мы потом пощебечем, это факультативная тема, а пока выкладывай то, зачем ты меня сюда зазвал. – Не вопрос. Слушай, у тебя среди Хозяев Кладбищ знакомые есть? Глава 18 Михеев чуть не поперхнулся компотом. – Совсем глупый? – вытирая рот салфеткой, осведомился он у меня. – Кому в голову придет со Смертью дружить? – Ходящим близ нее, например, – передернул плечами я. – Ладно-ладно, не сверкай глазами, будем считать, что я неверно сформулировал вопрос. Давай так – у тебя есть те, кто мог бы убедить Хозяина одного конкретно взятого кладбища отдать мне кое-какую вещицу? Если конкретнее – подвеску девятнадцатого века, лежащую в могиле. – Не в том направлении движешься, Валера, – покачал головой оперативник. – Ой не в том. Ладно ты хлам драгоценный откапываешь, причем даже не для себя, это худо-бедно понять можно. Но то, что ты собираешься сунуть нос в самый темный угол Ночи – дурь несусветная. И еще – ты откуда вообще про Ходящих близ Смерти узнал? Хотя… Согласен, вопрос дурацкий. Подружка твоя постаралась. – Она, – не стал скрывать я. – Так и есть. – Лично я на твоем месте задумался бы – с чего она тебя в такие гибельные мероприятия втравливает? Нет ли у нее какой-то цели, несовместимой с твоей жизнью и здоровьем? Как по мне – есть. Общение с Хозяином Кладбища ему подавай, а! Будто вурдалаков мало… – Подавай, – вздохнул я. – Ой как подавай. Причем не с любым Хозяином желаю говорить, а со вполне себе конкретным. И за это общение я готов хорошо заплатить. – Широко шагаешь, Хранитель, смотри штаны не порви. – Павел благосклонно кивнул официанту, который принес нам жареный сулугуни на широких деревянных тарелках. – Диди мадлоба! – Араприс, – белозубо улыбнулся тот и добавил уже по-русски: – Хинкали нести? – Ауцилеблад, – сообщил ему Павел, кивнув. – Ты грузинский знаешь? – уточнил я, когда официант отошел. – Немного, – подтвердил оперативник, снова берясь за столовые приборы. – С нашей жизнью хочешь не хочешь на всех языках хоть немного, да научишься общаться. – Так что с моим вопросом? – решил не отступать я. – Поможешь? – Скажи, а вот ты попки от хинкали ешь? – поинтересовался Михеев. – Я про хвостик, за который их держать надо. Просто тут кто как, понимаешь? Я вот их не употребляю, а Женька Мезенцева из нашего отдела трескает будь здоров как. Хотя она, ради правды, все ест, что ни дай. Гвозди подсунешь – и их сожрет. И ведь хоть бы грамм веса прибавила, зараза такая. Что-то у нее не то с метаболизмом, как мне думается. – Можно только позавидовать Женьке Мезенцевой, – признал я. – Паш, со мной такие номера не проходят, так что не надо уводить разговор в сторону. И вообще – все же просто. Да-да, нет-нет. Если в приоритете последний вариант – ты скажи, никаких обид не будет. Мы не дети из ясельной группы. Молчал оперативник, сопел, жевал сочный сулугуни, макая его при этом в соус, а после принялся за вышеупомянутые хинкали, которые нам подал улыбчивый горбоносый официант. – Какое именно кладбище? – наконец спросил оперативник у меня, доев третий хинкал. Я ответил, он усмехнулся и произнес: – Ну-ну. И принялся дальше уписывать ароматную снедь, словно ничего и не спрашивал. Если совсем напрямую – было у меня огромное желание положить на стол денежку за еду, встать и уйти. Не по мне эти игры, потому что не понимаешь, чего именно хочет человек. То ли он нервы тебе мотает, то ли цену себе набивает, то ли еще что… Собственно, лет пять-семь назад я так бы и поступил, но сейчас я стал старше и, надеюсь, умнее, потому сидел напротив жующего оперативника и лениво ковырял вилкой в своей тарелке. – Зря не ешь, – заметил это Павел. – Готовят тут подходяще, мне нравится. – Не сомневаюсь, – отозвался я. – Просто аппетита нет. – Значит, мало движешься, – назидательно произнес Михеев. – Вот я неустанно бегаю, что твоя блошка по песику, потому есть и спать хочу постоянно. Он расправился с едой, запил ее остатками компота, ослабил ремень на джинсах и удовлетворенно выдохнул: