– Ну если это так… – Глаза лесовика блеснули. – Ну я тогда… – Так он все, мертвый уже, – напомнил я деду очевидный факт. – Ласло только что сказал про это. – Неважно, – засопел старик. – Если кто такой пожалует еще раз, буду за ним внимательней смотреть. В моем лесу мне же глаза отвести! Куда это годится? – Безобразие, – согласился с ним я. – Дед Силантий, может, поможешь нам найти то, что этот паразит закопал? Там две вещи лежат, что он у семьи Ласло стащил. Памятные вещи, что от отца к сыну переходят много поколений. – Да я не прочь, только вот… – засопел лесной хозяин, засучил ногами в валеночках. – Стыдно сказать – где искать-то? Лес хоть и проредили, но он все же велик, а я той поклажи не чую. – И что? Я тоже не чую, хоть и должен. Ласло, карту дай и покажи деду, где мы сейчас. – Вот. – Венгр развернул листок, лесовик с интересом в него уставился. – Мы сейчас здесь. А вот этот кружок – то место, где, скорее всего, дядюшка все и спрятал. Только это большое пространство. – Ага. – Дед Силантий поводил заскорузлым пальцем по бумаге. – Здесь, стало быть. Вот что, добры молодцы, есть одна мыслишка! Пошли-ка за мной! Только ты, Хранитель, харчи с собой прихвати! Лисы у меня, тут, понимаешь… Что, рассказывал уже про это? Нет, не та память стала, что раньше, не та. Старый стал совсем. Тропинка, появлявшаяся из ниоткуда и исчезавшая за нашими спинами в никуда, минут через десять привела нас на светлую полянку, неподалеку от которой поблескивала на солнце гладь озера. – Сюда он каждый раз приходил, – пояснил выбор места дед Силантий, плюхаясь на очередной пенек. – Ни разу не было, чтобы не заглянул. Придет, под дерево сядет, глаза закроет и песни поет. – Потоки силы, – поднял руки к небу Ласло. – Я их ощущаю. Это непростое место, очень непростое. Не ошибусь, если скажу, что здесь когда-то… – Капище было, – закончил за него лесовик. – Верно, чародей. Пращуры вот этого мальца здесь богам старым поклонялись, жертвы им приносили. Вот тут он мне, видать, глаза и отвел. Я той силы, о которой ты говоришь, не чую, мне не дано такое, а сродственник твой, похоже, ее зачерпнул вдоволь. Но ничего, он хитер, а мы хитрее. И я ничего не чуял, если честно. Поляна – и поляна, разве что грибов тут много. Вон подберезовик, и еще один, и еще. А там, близ елки, «белый» стоит, почти на самом виду. Надо было корзинку взять, а не металлоискатель. Дед Силантий тем временем встал на пень, и залихватски свистнул, вызвав восторг Ласло, который подобного явно не ожидал. Впрочем, на этом неожиданности не закончились – прямо под моими ногами вдруг начала вспучиваться земля, да так сильно, что я чуть не упал. Это был крот. Здоровенный до невозможности, размером с кошку. Он высунулся из земляной башенки, которую сам же и сотворил, повертел слепой башкой, пошевелил усами, а после, если можно так сказать, уставился на лесовика. – Созывай своих, Прокл, – коротко велел тот. – Где-то в лесу, под землей, спрятан… Эй, а как выглядит то, что вы ищете? Сундук, чай? – Не знаю, – растерялся Ласло. – Вряд ли это сундук. Скорее всего – кейс. Хороший дорогой металлический кейс. – А? – перевел на меня взгляд дед Силантий. – Прямоугольный железный ящик вот такой толщины, – объяснил ему я. – С ручкой сверху. – Ройте землю, – велел кроту леший. – Ищите. – И если будет что-то странное, тоже пусть сразу сообщают, – попросил Ласло. – Лучше сходить и проверить. Он мог чары невидимости на то, что спрятал, наложить. Только чары – они и есть чары, сама-то вещь никуда не денется. – Верно, – одобрил дед Силантий и обратился к кроту: – Слышал? Вот и славно! И чтобы в пределах двух верст все перерыли, каждый корешок обнюхали. Пока двух, а там поглядим. Тот мотнул башкой и скрылся в раскопе. – Отличное решение, – сообщил мне Ласло. – Простое и эффективное. К тому же, если честно, глядя на этот лес, я понимаю, настолько был наивен еще пару часов назад. Здесь можно ходить очень долго, но так ничего и не найти. – Ну почему? – возразил ему я. – Не исключай фактор удачи. Но в целом – да. – А что, чужин, леса в твоей стране есть? – Лесовик снова уселся на пень, покопался в пакете, достал конфету, развернул ее, обнюхал, да и отправил в рот. – Что у тебя там произрастает, какие дерева? – Есть, – охотно ответил ему мадьяр. – Леса у нас, правда, не такие густые, как здесь, да и поменьше их, но есть. Если желаете, почтеннейший, я могу фотографии показать. Дед Силантий, похоже, не понял, о чем его гость ведет речь, но глянуть на предложенное все же пожелал. Пока эти двое общались, я расчехлил металлоискатель, вставил в него новые батарейки, поскольку он их жрет как не знаю кто, нацепил на голову наушники и потихоньку двинулся в сторону озера. Это направление мне показалось наиболее перспективным. Глава 12 То ли лес оказался неправильный, то ли еще что, но в наушниках стояла тишина, не звучало в них радующее сердце пищание. Минут двадцать я бродил по поляне, убеждаясь в правоте слов Сивого. Он мне в машине, когда мы только ехали к разрушенной деревне, помнится, сказал: – Поиск в лесу без предварительной подготовки – дурь несусветная. Можно ноги до колен стоптать, а ничего не найти. Потому сначала работаешь с картой, потом с архивами, находишь подтверждения тому, что на месте, например, бывшей деревни теперь лес растет, и только после выдвигаешься на «коп». А так по чащобам бродить – пустое дело. Случаются, конечно, находки, но… Да и то – откуда тут, например, монеты возьмутся? Ну да, было здесь когда-то капище, но там в жертву не злато-серебро приносили, а живность разную. Да и слишком давно это было. Купцы тут не ездили, войска не маршировали, стало быть, никто ничего не терял. И вот как только я задумался о том, чтобы сворачивать поиски, раздался сигнал металлоискателя. Монета! Глубоко, но все же! К слову – копать в лесу тоже, конечно, тяжеловато. В деревнях, в полях – там все же поднятый грунт, а тут… Сплошные комки корней, это ужас какой-то. Да еще эта духота невозможная! Добило меня то, что монета оказалась совсем уж никакущая. Царская, не советских времен, по размеру понятно, но все остальное… Сплошная зелень. Сивый такие находки «какаликами» называл, и точнее здесь не скажешь. – Парень, а ты чего делаешь-то? – поинтересовался у меня дед Силантий. – Чего с палкой ходишь? – Ищу, – печально ответил я ему. – Монеты, вещи старые. Палка их в земле видит и мне о том говорит. – Чудные дела! – сообщил Ласло лесовик. – Я ему говорю – пошли, заберешь чугунок, там монет серебряных – горстями меряй. Он – нет. Зато яму какую выкопал, ради медяшки никчемушной. Ну не дурень? Самое досадное – он ведь прав. Куда проще взять и выкопать чугунок. Но ведь – и куда скучнее. – Купаться пойду, – сообщил я этой парочке, притоптав ногой место раскопа, возвращенное в почти изначальное состояние. – Ой! Это у меня под ногами почва качнулась, как видно, крот под ней прополз. Они так рылись вокруг, что то и дело там и сям земля проседала на глазах. – А иди, – разрешил дед Силантий. – Русальные недели давно прошли, Ильин день еще не настал, да и водяник у нас тут добрый, без нужды не топит никого. – Я с тобой, – встрепенулся мадьяр. – А там и перекусить можно немного. Уважаемый, вы же не откажетесь отведать нашей еды? – В хорошей компании и лопух за крендель сойдет, – благожелательно сообщил нам лесовик, похрустывая сахаром. – Да и не по Покону от такого приглашения отказываться. Плавок я с собой не захватил, но меня это совершенно не беспокоило. Да и с чего бы? Тут, на узеньком пятачке песчаного берега, который озеро отвоевало у леса, все равно никого не было. Основная жизнь била ключом сильно правее от нас, там, где стояла импровизированная рыбачья деревня, пансионат и имелись иные признаки цивилизации. А тут – только вода, небо да деревья за спиной. Ласло, кстати, вообще догола разделся, чем меня немного удивил. Может, у них так принято купаться? Традиции и все такое? Вода оказалась великолепная. Сверху прогретая, снизу прохладная, и очень чистая. Что особенно приятно – дно песчаное, не то что в иных озерах, где мне приходилось плавать до того. Все вроде бы хорошо, но вот эта скользкая слизь водорослей под ногами – она бесит. А тут – благодать. Я отмахал саженками изрядное расстояние от берега, после развернулся, чтобы вернуться обратно, и в этот момент услышал уже привычное: – Хранитель, мы здесь! Мы тут! Забери нас, мы давно этого ждем! – Да ладно, – пробормотал я. – Не может быть! Из-под воды голос шел, похоже. Впрочем – а откуда же еще? Тут больше ничего и нет. – Твое право, Хранитель, – к девичьему голосу добавился мужской. – Владей тем, что тут есть! А нам свободу дай, ее желаем! Я набрал воздуху в грудь и нырнул, испытывая, впрочем, определенные сомнения насчет того, что доберусь до дна. Глубина тут наверняка порядочная, а я все же не профессиональный пловец. Но попробовать надо, хоть бы даже из интереса. С первого раза достать до дна не удалось, я вынырнул, отфыркиваясь, ничего не ответил Ласло, который заметил мои телодвижения и что-то спросил, набрал воздуху в грудь, и снова отправился под воду. Глубина в самом деле оказалась немалая, но не предельная, потому со второго раза я до дна добрался, и почти сразу заметил покрытое зеленью кольцо, торчащее из песка. Причем приделано оно было к крышке небольшого сундучка, это я понял секундой позже. Скорее всего – медь, поскольку другой какой металл давно бы тут ржой стал. Ну, из тех, что были в ходу в старые времена, естественно. Надо же. Пошел, понимаете ли, искупаться, а нашел клад. Вот потеха! В висках начало стучать, к тому же в мозг ввинчивались вопли и причитания дуэта, сидящего в обнаруженном мной сундучке, потому я не стал канителиться и протянул руку к кольцу, вот только схватить его не успел. Сильный удар в грудь выбил оттуда остатки воздуха, и те пузырьками унеслись на поверхность воды. – Не твое! – Пронзительный визг чуть не разорвал мои барабанные перепонки. – Не тронь!!! Оказывается, меня ударила и, по сути, почти утопила светловолосая крепкогрудая девица. Она висела надо мной, подбоченившись, и заполошно орала. Нет повода не удивиться, вот только мне сейчас не до того было, ибо в данный момент я начал прощаться с жизнью. Воздух из меня вышел, а вот вода, наоборот, внутрь влилась, потому я практически потерял связь с реальностью и судорожно шевелил руками, пытаясь подняться вверх, туда, где есть небо, простор и спасение от смерти. – Куда? – недовольно завопила девка, и вцепилась мне в ноги. – Еще чего! Наш ты теперь! У, ворюга! В глазах потемнело, в ушах перестали грохотать барабаны, и только тяжесть в груди говорила о том, что я еще жив. И как же я удивился, когда понял, что вижу свет! А еще ощущаю боль от ударов в живот, и слышу слова Ласло: – Воду выплюни! Или как это по-русски? Вообще-то, у нас утопленников сначала на берег вытаскивают, а уж потом пытаются их реанимировать, но это неважно. Я с удовольствием изверг из себя маленький водопад, попутно осознав, что мадьяр с немалой скоростью, подхватив меня под мышки, несется к берегу. Прямо не человек, а торпедный катер. – Отдай! – Чья-то рука вцепилась в мою ногу. – Он наш, колдун! По праву! По Покону! – Csókold meg a seggem! – рассмеявшись, ответил светловолосой девке Ласло. Не знаю, что именно он ей сказал, но по интонации понял, что вряд ли это признание в любви. Но мне было не до смеха, девица оказалась куда как крепка, и ногу мою отпускать не собиралась, так что мадьяр теперь тащил двойной груз.