– Если вы имеете в виду мою мать, то нет. Она меня сюда не посылала. Потому что она умерла. Делора немедленно откликнулась: – Туда ей и дорога! Кива отшатнулась: – Вы про собственную дочь говорите! Как так можно? – Твоя мамашка была ядовитой змеюкой, так что миру без нее будет только лучше, – бессердечно ответила Делора без следа скорби в изумрудных яростных глазах. – Но я не про нее говорила, а про твою сестру. Она годами докучала мне, появлялась тут каждые несколько месяцев и пыталась захапать себе клинок. Рассказывает, что хочет просто взглянуть на него и все. Пф! Врет напропалую! Она такая же злобная, как и твоя мамаша. И такая же опасная. Я за версту это чую – не делай вид, что ты нет. Это правда: Зулика стала более жестокой, чем в детстве, и куда более требовательной, но у нее были на то причины, и Кива понимала это. А чего не понимала, так это того, зачем сестра ей солгала или, по крайней мере, дала понять, что несколько лет не видела Делору. Не успела Кива придумать этому разумное объяснение, как бабушка продолжила: – Кинжал я тебе не отдам – ни сейчас, ни вообще. И лекарства тоже больше не дам, так что убирайся отсюда. Кива побледнела и шагнула вперед, чуть не поскользнувшись на сырой болотистой тропке. – Пожалуйста, мне не нужен кинжал! Правда, это ваше с Зуликой дело! Но лекарство мне нужно. Оно помогает… – Оно лишь откладывает неизбежное, – отрезала Делора. – Я же сказала, решение временное. Продолжишь его принимать – и кто знает, что будет, когда твоя сила наконец вырвется. Я так думаю, ты станешь как твоя мамаша: весь свет и добро в тебе обратится во тьму, а сила оставит за собой лишь смерть и разруху. Вокруг квакали лягушки и вдали пели птицы, но их заглушил нарастающий звон в ушах Кивы, которая прошептала: – О чем вы? Мамина магия – моя магия – это целительство. Оно помогает людям. Что здесь темного? Делора презрительно фыркнула: – Да ладно? Твоя мамаша убивала людей магией. Прямо как Торвин Корентин много веков назад. Умолк звон. Умолкли лягушки. Умолкли птицы. Кива не слышала ничего – весь шум, все мысли вихрем вымело из головы, и она попятилась, спотыкаясь, и не упала лишь потому, что уперлась в надежный бок лошади. – Что? – беззвучно спросила она, не в силах произвести ни единого звука. Делора с прищуром всматривалась в Киву. – Она тебе не рассказала, да? Эта твоя сестра? Кива дышать-то не могла, куда там отвечать. – Дай-ка угадаю: она сказала, что твоя мамаша померла от гнилостной болезни? Неизлечимой? – Делора фыркнула. – Ну точно. А еще, зуб даю, она ни слова не сказала, что это из-за собственной магии твоя мать вся прогнила. Когда она стала применять дар во зло, он обратился против нее самой, как инфекция, и дошел до самой души. Такова цена могущества. Чтобы повелевать смертью, нужно быть к ней готовым. «Мама болела. Какая-то гнилостная болезнь, и лекарства мы найти не смогли. Заражение распространялось медленно, годами, и мы не поняли, пока не стало слишком поздно». Кива сглотнула, вспомнив слова Зулики. – Не понимаю. Наша магия, магия Корентинов, – это добро. Она лечит людей. – И каким же образом? – спросила Делора, тяжело опираясь на палку. – Ты воздействуешь на человеческое тело. Магия ускоряет восстановление клеток, борется с токсинами, меняет состав крови, ткани и органы, и боги знают, что еще. Но управлять организмом можно и совсем иначе. Ты силой мысли можешь остановить сердце. Взорвать артерию. Вызвать кровоизлияние в мозг. Схлопнуть легкое. Список бесконечен, в твоих руках власть над жизнью и смертью. Твоя мать это поняла. И десять лет назад, выйдя из тени, она была так зла, что пошла этим путем. Она стала сильнее и могущественнее – настолько, что ей не нужно было даже касаться человека, чтобы убить его. Я слышала, что она могла взмахнуть рукой, проходя мимо группы людей, и сломать им шеи. Щелк – и они мертвы. У Кивы в горле встал ком. – Вы врете! – С чего бы мне врать? Она моя дочь – думаешь, я горжусь тем, во что она превратилась? – Делора отвела взгляд и уставилась на темные бурые болотные воды. – Но есть и хорошая новость. У такой силы есть своя цена, а значит, даже если старательно практиковаться, многим навредить не получится. Ну и еще твоя мать была далеко не так сильна, как Торвин. Она могла зараз ранить нескольких людей, а вот он… Он мог проклинать целые деревни. Думаешь, с чего Сарана Валлентис пыталась его убить? С тех пор как его сила исказилась, он стал угрозой всему королевству. Всему миру. Муж или нет, но подданные были ей важнее. – Нет! – Кива вскинула руку, останавливая бабку. – Этого не может… Этого не может… – Полагаю, мамаша рассказала тебе другую версию? Ту, где бедненький Торвин пал жертвой зависти злой карги Сараны? – Делора издевательски хохотнула. – Ну разумеется. Не заблуждайся, девочка: может, Торвин когда-то и был добрым и хорошим, лечил людей, но он превратился в самое страшное зло. И каждый Корентин – по крайней мере, те, кому достался дар, – должен был решить, идти по его стопам или нет. – Она поймала полный ужаса взгляд Кивы. – Твоя мать сделала неверный выбор. А ты… – Она покачала головой. – Учитывая, как долго ты подавляешь силу, боюсь, лишь вопрос времени, когда ты встанешь на ту же темную дорожку. Во всем мире не сыщется лекарства, которое спасет тебя от собственных ошибок. Киву трясло, и она не понимала, ни что говорить, ни что думать. Если магия Торвина извратила его, если он убивал людей – целыми деревнями, по словам Делоры, – то Сарана имела право пытаться покончить с ним. Но это означало… Что весь мятеж построен на лжи. Их главной целью было вернуть престол Эвалона его предположительно законному владельцу – тому, кого несправедливо изгнали и лишили титула. Но если верить Делоре, то Торвин потерял все права на корону, когда перестал служить своим подданным, когда начал вредить им. Киву затошнило. Ее предком было чудовище. А ее мать… А ее мать сама обратилась таким же. Не в силах переварить столь ужасающие откровения, Кива отстранилась от Пролески и бросилась к воде, где ее вырвало мерзкой смесью шокобулочек, овощей и соуса. – Что ж, признаю, актриска ты славная, – откликнулась Делора, не сходя с крыльца. Кива утерла рот ладонью и заковыляла обратно к бабке, спотыкаясь об ползучие лианы и шарахнувшись от змеи, которая скользнула прямо мимо нее в болото. – Я не знала, – прохрипела она. – Я ничего этого не знала! – Ну, теперь знаешь, – жестко ответила Делора, не обращая внимания на Кивино смятение. – Считай это предупреждением. Вот что тебя ждет, если не будешь осторожна. – Я ни за что… – Не зарекайся, девочка, – прервала ее Делора. – Тильда скрывала магию большую часть жизни и была твердо намерена ни за что не применять ее во зло. А потом… – Делора щелкнула шишковатыми пальцами. – Вдруг ей стало все равно. Вдруг ей захотелось вредить людям. Откуда ты знаешь, что с тобой такого не может случиться? – В том-то и дело, что не может! – уже уверенней ответила Кива. Она приблизилась и остановилась у крыльца. – Я всю жизнь помогаю людям, я училась лечить их не магией, а лекарствами. Отец… – Ее голос надломился. – Отец учил меня любить людей, сопереживать им, заботиться, даже о самых скверных. И я так и делала. Я десять лет помогала самым отпетым негодяям в мире. И ни разу не подумала, что им можно навредить. Даже тем, кого я ненавидела. Я просто… – Она покачала головой. – Я просто не такая. Я знаю. Делора долго всматривалась в нее. Кива не отводила взгляда, потому что была твердо в себе уверена. Она не станет как Торвин, как мама. Она – другой человек, который сам выбирает свой путь. И да, она делала в жизни ужасные вещи, но она не такая, как они. Она не чудовище. – Вижу, ты в это веришь, – наконец сдалась Делора. – Надеюсь, ты права, девочка. Правда надеюсь. Кива шагнула на крыльцо: – Так вы поможете мне? Это лекарство – единственное, что способно держать мою магию под контролем. Может, вы могли бы сделать еще немного… Но Делора была непоколебима. – Я сказала, это временное решение. Тебе надо научиться контролировать свою силу. Только сознательно сделав выбор, можно быть уверенной, что ты применяешь ее правильно. Нельзя ее подавлять, беду навлечешь. – Но… – Кива в отчаянии умолкла. – Но вы подавили свою! Вы сами так сказали, когда мы встретились! – Ничего я такого не говорила! – Вы сказали, что не принимаете лекарство, но и силу не используете. Так что должен быть такой-то еще путь… Делора рассмеялась, резко и рокочуще. – Ты вообще ничего не знаешь, да? Кива всплеснула руками и поморщилась, задев здоровенную паутину. – Чего я не знаю? Делора вновь засмеялась, но веселья в ее смехе не было. – Если она тебе не сказала, то я точно не стану. – Она махнула палкой в сторону Кивиной лошади. – Уезжай. Нечего тебе тут делать. Она резко развернулась и медленно побрела к открытой двери. – Постойте! – воскликнула Кива, и бабка оглянулась через плечо. Она продолжила, хрипло и разбито: – Отдайте хотя бы мне этот дурацкий кинжал! Вы же не хотите иметь с семьей ничего общего, и если вы сказали правду, я вас не виню. Но кинжал Торвина важен повстанцам, так что Зулика хотела бы… Делора запрокинула голову и громко расхохоталась, прервав Киву. – Кинжал Торвина? Это так его зовет дьяволица? Кива неуверенно ответила: – Она сказала, это семейное наследие.