— Поклонник твоей работы. — Кто? — Джеффри Роудс. — Разве я вас знаю? — Уверен, что знаешь. — Джеффри был решителен, но не груб. — Я был анестезиологом в Бостонской Мемориальной больнице, но после всех этих неприятностей, мне пришлось уволиться. Трагедия произошла в операционной. Тебе это ни о чем не напоминает? Возникла пауза. Хардинг явно разозлился. — Какого черта вы мне звоните? Я не работаю в Бостонской Мемориальной больнице почти год. — Знаю, — спокойно ответил Джеффри. — Уволившись оттуда, ты перешел в больницу Святого Жозефа, откуда недавно тоже своевременно уволился. Я о тебе кое-что знаю. И о том, что ты успел натворить. — Что за чушь вы несете? — Пэтти Оуэн, Генри Ноубл, Карен Ходжес, Гэйл Шаффер, — начал перечислять Джеффри, — разве эти имена ни о чем тебе не говорят? — Я не знаю, о чем вы говорите. — Знаешь, Трент, прекрасно знаешь. Не скромничай. Тебе же не хочется, чтобы это выплыло наружу? А ты выбрал верный токсин. Сработало хорошо. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Послушай, ты! Не знаю, о чем ты говоришь! И даже не имею ни малейшего понятия, почему ты выбрал именно меня! — Но ведь ты же знаешь меня, Трент! — Да, знаю. Я помню, ты работал в Бостонской Мемориальной больнице, а потом я читал о тебе в газете. — Я так и думал, ты обо мне читал. Думаю, скоро люди смогут прочитать в газетах и о тебе. — Что ты имеешь в виду? Джеффри чувствовал, что заставил Хардинга нервничать. Сам факт, что тот еще не повесил трубку, подбадривал его. — Рано или поздно такие вещи выходят на свет. Но ведь я говорю тебе сейчас то, что ты прекрасно знаешь. — Я не знаю, о чем ты говоришь! — снова рассердился Трент. — Ты попал не по адресу. — О, нет! На этот раз я попал по адресу. Я тебе уже пообещал, что рано или поздно о тебе все равно напишут в прессе. Так вот, у меня есть несколько твоих фотографий, которые бы прекрасно выглядели на цветном развороте журнала. Представь, как отлично он разойдется по Бостону. Твои коллеги увидят тебя с другой стороны. — О каких фотографиях ты говоришь? — спросил Трент. — Они для меня оказались полной неожиданностью, — сказал Джеффри. — Я никак не пойму, о чем ты говоришь. — Полароиды, — спокойно произнес в трубку Джеффри. — Цветное бельишко и кое-что еще. Проверь у себя в ящике в тумбочке. Думаю, нескольких штук ты точно не досчитаешься. Трент пробормотал какие-то проклятия и положил трубку на стол. Через минуту он вернулся и заорал: — Значит, это ты забрался ко мне, Роудс?! Предупреждаю тебя по хорошему: верни фотографии назад! Я хочу, чтобы ты их вернул, слышишь?! — Конечно, хочешь, — усмехнулся Джеффри. — Они, как бы это получше сказать… чересчур откровенные. Но белье ничего, хорошее. Знаешь, мне понравилось, особенно розовенькое. Люблю розовое женское белье. Мне в детстве очень нравился маленький розовый медвежонок. Келли бросила на Джеффри презрительный взгляд. — Ну и что ты хочешь? — спросил Трент. — Мне бы хотелось встретиться, лично встретиться. — Джеффри стало ясно, что по телефону от Трента ему ничего не добиться. — А если я не приду? — Ну, это уже твое право. Но если по какой-либо причине мы не встретимся, ты же понимаешь, я не смогу поручиться, где окажутся эти фотографии на следующий день. — Это шантаж. — Вот и прекрасно. — Джеффри был доволен. — Я рад, что наконец-то мы поняли друг друга. Итак, назначаем встречу или нет? — Конечно, назначаем, — отрубил Трент. — Почему бы тебе не прийти ко мне? Ты же знаешь, где я живу. Келли отчаянно замахала руками. — Хоть я и предпочитаю все вопросы решать в тесном контакте с людьми, в твоей квартире мне будет не очень-то удобно. Пусть вокруг будут люди, так будет намного лучше. — Тогда предлагай сам. Джеффри чувствовал, что теперь Хардинг у него на крючке. На минуту он задумался. Где же такое место, и людное, и в то же время удобное для встречи? Он вспомнил, как недавно бродил вдоль Чарльз Ривер. Там всегда много народу и в то же время спокойно. — Как насчет Эспланэйд, у Чарльз Ривер? — предложил Джеффри. — Как я тебя узнаю? — спросил Трент. — Не беспокойся, я тебя еще помню и узнаю в любой одежде. Ладно, давай встретимся неподалеку от Хэтч Шелл. Устраивает? — Время, — коротко произнес Трент, еле сдерживая ярость. — Ну, в девять тридцать. — Надеюсь, ты будешь один. — Да, теперь у меня осталось не так много друзей, — с грустью согласился Джеффри. — И мама меня не развлекает. Хардинг не рассмеялся. — Надеюсь, ты оставишь свои идиотские вымыслы при себе. Я не потерплю никаких оскорблений. Конечно, не потерпишь, подумал Джеффри. — Ну хорошо, встретимся на Эспланэйд. — С этими словами Джеффри повесил трубку. — Ты что, сумасшедший? — накинулась на него Келли. — С этим ненормальным нельзя встречаться. Мы это не планировали. — Мне пришлось импровизировать, — согласился Джеффри. — Этот парень оказался слишком умным. Я бы все равно ничего из него не вытянул. Игра по моим правилам не получилась. А если мы встретимся, тогда я смогу видеть его лицо, наблюдать за реакциями. В такой ситуации гораздо легче выбрать нужный путь. — Но он же маньяк! Он едва не убил тебя гвоздодером! Только что! — Ну, сейчас обстоятельства изменились, — возразил Джеффри. — Тогда он застал меня в своей квартире, и у него были все основания для того, чтобы разозлиться. Келли в отчаянии подняла глаза к потолку. — Теперь он защищает этого убийцу! — Он хочет получить свои фотографии, — продолжал Джеффри. — И пока они не окажутся у него в руках, он ничего мне не сделает. А я их даже брать с собой не стану. Оставлю здесь. — Я считаю, лучше забыть об этом и вернуться к идее эксгумации Генри Ноубла. По сравнению с перспективой встречи с убийцей, эксгумация предстает как воскресный пикник на свежем воздухе. — Если у Генри Ноубла и найдут токсин, то этот факт решит проблему с делом Криса, вернет ему доброе имя, но никак не поможет нам доказать, что совершил это преступление Трент. Ключиком ко всему делу является Трент, и только он. — Но это же опасно! И, пожалуйста, не старайся убедить меня, что ничего страшного не произойдет! Я знаю лучше. — Да, определенная доля опасности существует, и думать по-другому глупо. Но ведь мы встретимся в людном месте. Мне кажется, там Трент не станет ничего предпринимать. — Забываешь об одной важной вещи: сам ты думаешь логически, а Хардинг — нет. — Ну, пока он вел себя как хладнокровный и расчетливый тип. — Но сейчас он взвинчен, и никто не знает, что ему может прийти в голову. Джеффри нежно обнял Келли. — У Сейберта ничего не получилось, теперь я должен попробовать. Это единственная наша надежда. Тем более, у меня не так уж много времени. — И как ты представляешь меня в этой ситуации? Как я буду подслушивать ваш разговор? Даже если тебе повезет и Хардинг исповедуется во всех своих грехах, у тебя все равно не будет прямых улик против него. — Об этом я не подумал, — вздохнул Джеффри. — Ты о многом не подумал, — со слезами на глазах добавила Келли. — Например, о том, что я, может быть, не хочу тебя терять.