— Заводи! — заорал Джеффри, подбегая к ней. Когда он оказался рядом с машиной, Келли уже успела завести двигатель. В этот момент из подъезда показался Хардинг с гвоздодером в руке. Келли с места рванула машину, послышался сильный удар по крыше. Трент бросил гвоздодер им вдогонку. Взвизгнули покрышки, и машина, оставляя на асфальте резиновый след, помчалась вперед. Джеффри без сил склонился на доску приборов. Келли прибавила скорость и выехала на Гарден-стрит. На вершине холма, не останавливаясь, машина свернула направо на Кэмбридж-стрит, а оттуда полетела в центр Бостона. Никто из них так и не проронил ни слова, пока не пришлось остановиться у светофора. Келли повернулась к Джеффри. Она была вне себя от ярости. — Ничего плохого не произойдет. Доверься мне! — с издевкой повторила она слова Джеффри. — Я же просила тебя не ходить туда! — сорвалась она на крик. — Но ты должна была позвонить! — в ответ закричал Джеффри, все еще не в силах перевести дыхание. — Я-то звонила. А ты проверил перед этим, работает звонок или нет? Ведь он не работает! Ну конечно, так тяжело проверить звонок! Он был отключен, а ты из-за своей безалаберности чуть не угробил себя в этой квартире. Ты видел, какой у этого идиота был гвоздодер? И зачем я только разрешила тебе туда пойти? — с сожалением сказала Келли, стукнув себя ладонью по лбу. Загорелся зеленый свет. Машина тронулась. Джеффри молчал. Что он мог сказать? Келли права. Наверное, ему не следовало лезть в квартиру к Хардингу. Но тогда казалось, что такую возможность просто нельзя упускать. Несколько миль они ехали молча. Келли первая заговорила. — Ну, ты хоть что-нибудь там нашел? Джеффри покачал головой. — Ничего серьезного. Газовую горелку, но она уликой служить не может. — А на столе на кухне случайно не лежала ампула с ядом? — едко поинтересовалась Келли. — К сожалению, нет. — Джеффри чувствовал, что начинает заводиться. Он понимал Келли, у нее были причины злиться, и все же ему казалось, что она воспринимает все слишком близко к сердцу, уже можно было бы остыть. Ведь рисковал своей жизнью он, а не она! — Я убеждена, настало время пойти в полицию и все там рассказать, независимо от того, есть у нас доказательства или нет. Для меня этот полоумный с гвоздодером вполне достаточное доказательство. И в его квартире должна производить обыск полиция, а не ты! — Нет! — крикнул Джеффри, теперь уже действительно со злостью. Он не хотел вновь начинать эти разговоры. Но, повысив голос, почувствовал, что был неправ. После всего, что с ними произошло, Келли не заслуживала такого отношения. Джеффри вздохнул. Придется ей еще раз все объяснить. — Полиция не может выписать ордер на обыск на основании чьих-то домыслов и предположений. К дому Келли они подъехали в молчании. — Прости, что я накричал на тебя. Этот идиот действительно сильно меня напугал. Даже страшно представить, что было бы, если бы он меня поймал. — У меня нервы тоже на пределе, — призналась Келли. — Когда я увидела, как он входит в подъезд, у меня внутри все куда-то ухнуло, особенно после того, как я поняла, что не смогу тебя предупредить. Тогда я почувствовала полную беспомощность. А когда ты полез по пожарной лестнице, я чуть не умерла от страха. Как тебе удалось от него убежать? — Просто повезло, — ответил Джеффри, только сейчас понимая, какой опасности он подвергался. Вспомнив приближающегося Трента с гвоздодером в руках, Джеффри даже поежился и постарался отогнать страшный образ. Но тогда перед ним возникла другая проблема: Дэвлин. Спохватившись, он хотел пересесть на заднее сиденье, но уже не было времени. Джеффри оставалось сползти под сиденье так, что на уровне приборной доски находились одни его колени. Келли краем глаза следила за всеми его передвижениями. — А сейчас что? — спросила она. — Я совсем забыл о Дэвлине, — послышался снизу голос Джеффри. Нажав кнопку автомата, Келли подождала, пока ворота гаража откроются, заехала внутрь и снова нажала кнопку. Ворота закрылись. — Не хватало еще здесь Дэвлина. Хватит, — сказал Джеффри, вылезая из машины. Теперь он не знал, кого боится больше — Трента или Дэвлина. В дом Келли и Джеффри вошли вместе. — Как насчет чая из трав? — предложила Келли. — В качестве успокоительного. — Думаю, мне бы сейчас больше подошло десять миллиграммов валиума внутривенно, — с иронией отозвался Джеффри. — Но я не против чая. Может, коньячку пару капель добавим для расслабления сердечной мышцы. Это поможет. Сбросив обувь, Джеффри растянулся на диване в гостиной. Келли пошла ставить чайник. — Надо найти какой-то другой способ узнать, причастен Хардинг к этим убийствам или нет, — крикнул ей Джеффри. — Проблема вся в дефиците времени. Рано или поздно Дэвлин все равно меня найдет. И я склоняюсь к мысли, что случится это скорее раньше, чем позже. — Но всегда остается полиция, — снова напомнила Келли. — Знаю, знаю. Мы не можем туда идти и так далее и тому подобное. Но не забывай, что на нелегальном положении находишься ты, а не я. Поэтому меня они вполне могут выслушать. Джеффри ничего не ответил. Если она до сих пор так ничего и не поняла, то новое объяснение все равно не имеет смысла. Пока не будет хоть каких-то конкретных доказательств, глупо идти в полицию. В отличие от нее он был реалистом и прекрасно это понимал. Положив ноги на угол кофейного столика, Джеффри устроился поудобнее. Он все еще был во власти пережитого потрясения. Казалось, до конца дней ему не избавиться от образа человека с гвоздодером в руках, преследующего его по крышам домов. Пытаясь отвлечься, Джеффри начал думать, где остановилось его собственное расследование. Хотя он не имел никаких доказательств о наличии примеси в маркаине, интуиция подсказывала ему, что без нее не обошлось. Другого объяснения симптомам, которые были у пациентов, просто не существовало. Джеффри не питал особых надежд на поиски доктора Сейберта, тем не менее, из своей беседы с ним он сделал вывод: здесь весьма вероятно применение особого токсина, вполне возможно, что и батрахотоксина. Слава Богу, доктор Сейберт заинтересовался этой загадкой и согласился сделать пробы на содержание токсина. Сам Джеффри был уверен в том, что Хардинг — убийца. Он работал во всех пяти больницах, и это не может быть простым совпадением. Если же перед ним действительно случайное совпадение, то придется достать списки персонала двух оставшихся больниц и проверить все еще раз. — Может, стоит ему сейчас позвонить, — предложила Келли. — Кому? — не понял Джеффри. — Хардингу. — Ну конечно, стоит! — передразнивая ее, воскликнул Джеффри. — И что я ему скажу? Эй, Трент! Это ты подмешиваешь яд в маркаин? — По крайней мере это не так глупо, как лезть к нему в квартиру, — парировала Келли, снимая с плиты чайник. Джеффри повернулся в ее сторону, желая убедиться, что она говорит все это серьезно. Келли посмотрела ему в глаза и подняла брови, как бы бросая вызов и предлагая привести более логичные доводы. Джеффри отвернулся и тупо уставился в окно, выходящее в сад. В уме он уже проигрывал свою гипотетическую беседу с Хардингом. Может быть, предложение Келли и не такое уж глупое, как ему показалось сначала. — Естественно, сразу его об этом спрашивать не надо, — продолжила Келли. — Постарайся сделать так, чтобы он сам открылся. Джеффри кивнул. Ему не хотелось признавать этого, но Келли, видимо, была права. — Да, я кое-что интересное нашел у него в тумбочке. — Что? — Стопку фотографий. В полуобнаженном виде. — Чьих? — Трента! — Джеффри покопался в кармане. — У него в квартире было много разных вещей — наручники, женское белье, порнушка на видеокассетах. Все это заставляет меня задуматься о том, что медбрат Хардинг, помимо того, что он хладнокровный убийца, имеет еще серьезные проблемы с психикой и сексуальными наклонностями. Я взял несколько фотографий с собой. Может быть, их можно будет использовать в качестве шантажа. — Как? — удивилась Келли. — Не знаю, — пожал плечами Джеффри. — Но думаю, ему не очень бы хотелось, чтобы люди узнали об этих фотографиях и увидели их. Вероятно, человек он самовлюбленный и тщеславный. — Ты думаешь, он гомосексуалист? — Вполне возможно, — задумчиво ответил Джеффри. — Но мне кажется, он не совсем гомосексуалист, а осознает свою раздвоенность и борется с ней. Возможно, это противоречие и толкает его на безумные поступки. Если он, конечно, их совершает. — Прямо паинька какой-то, — усмехнулась Келли. — Да, что-то типа тех детей, которые всю жизнь могут любить только свою мать, — добавил Джеффри. Он достал фотографии и протянул их Келли. — На вот, посмотри. Келли взял фотографии. Бегло просмотрев, она вернула их Джеффри. — Ну и ну! — Теперь возникает вопрос, достаточно ли будет в суде магнитофонной записи нашей беседы? Если нам, конечно, повезет. По этому вопросу, наверное, лучше всего проконсультироваться с Рандольфом. — Кто такой Рандольф? — Келли открыла крышечку, чтобы посмотреть, хорошо ли заварился чай, и разлила ароматную жидкость в чашки. — Мой адвокат. Джеффри вышел в кухню и позвонил Рандольфу в офис. После того как он представился, его попросили подождать. Когда Рандольф взял трубку, его голос звучал не очень дружелюбно. — Где ты сейчас? — резко спросил он. — Еще в Бостоне. — Суду уже известно о твоей попытке улететь в Южную Америку, — ровным голосом сообщил Рандольф. — Твой залог вот-вот будет аннулирован. Я уже не знаю, как можно убедить тебя вернуться. — Рандольф, у меня сейчас голова совсем другим занята, — прервал его Джеффри. — Мне кажется, ты не до конца понимаешь весь драматизм ситуации. Уже выписан ордер на твой арест, этого достаточно? — Ты хоть на минуту можешь заткнуться, Рандольф! — заорал Джеффри. — Дай мне хоть что-то сказать! Я не забываю о своем положении с того самого дня, как я в нем оказался. И если кто-то и ошибается насчет этого, то это ты, а не я. Вы, юристы, относитесь к этому как к игре, как к ежедневной работе. Помолчи, дай мне тебе кое-что сказать. На карту поставлена моя жизнь, а не твоя. Я не на пляже все это время загорал, развлекаясь напоследок перед долгим сроком в тюрьме. Кажется, мне удалось обнаружить кое-какие факты, которые могли бы меня оправдать. Сейчас я звоню тебе только для того, чтобы уточнить один юридический вопрос и получить на него ответ. Может, это как-то оправдает деньги, которые я на тебя выбросил! На мгновение в трубке возникла тишина. Джеффри испугался, что Рандольф положит трубку. — Ты меня слышишь, Рандольф? — Какой у тебя вопрос? — Является ли магнитофонная запись телефонного разговора достаточной уликой в суде?