– Особые приметы: бледная кожа, удлиненные клыки, дикое чувство голода и жажда крови, – продолжил Кшистоф. – Трансформация в вампира идет полным ходом, так что она необычайно сильна и психически неустойчива. Брун насмешливо глянул на Эльзу. – Смеешься, – заметил Кшистоф. Он сложил руки в замок, по-отечески посмотрел на Бруна и вдруг рявкнул на весь кабинет так, что Эльза подпрыгнула в кресле: – Ты в своем уме вообще, Брун?! Ты что творишь?! Я еле отмазал тебя от тюрьмы! Я надеялся, что через полгода можно будет поднять вопрос о твоем восстановлении, а ты ходишь по городу с вампиршей под ручку! – Я не вампир, – вставила Эльза, но Кшистоф даже не посмотрел на нее. – Ты отправляешься на Медвежий остров, прямо сейчас, – обманчиво спокойно сказал он. – Спишь там до весны, а в апреле приходишь ко мне, и я постараюсь взять тебя в штат. А ты, – Кшистоф глянул на Эльзу, – идешь в башню и проходишь все процедуры согласно протоколу. – Нет, – сказала Эльза. Рыжий мужичок склонился над столом, прозрачные желтые глаза вспыхнули. – Я ведь могу тебя туда и доставить, с ветерком. – С какой стати? – вспыхнула Эльза. – Вы не имеете права ограничивать мою личную свободу, я ничего не нарушила! – Пока ничего, но это вопрос времени. – Он дернул себя за ус. – Да, инициация была совершена не по форме, согласие не было подписано. Это прецедент. У нас нет отработанных правил, как действовать в таких случаях. Надеюсь, и не будет. Но ты, милая девочка, представляешь собой угрозу, которой не место в моем районе. – Я за ней присмотрю, – пообещал Брун. – Брун… – Кшистоф откинулся на спинку кресла и посмотрел на него с легким изумлением. – Ты ведь не совсем идиот? Она сорвется. Это вопрос времени. Девчонка – бомба замедленного действия. И когда она рванет, тебя заденет. Я не стану больше прикрывать тебя. – И не надо, – ответил Брун. В кабинете повисла пауза. Кшистоф ритмично побарабанил ногтями по пластиковому подлокотнику кресла. – Ладно. Сейчас у меня на руках заявление ее отца, на которое я должен отреагировать. – Я не пропадала, – сказала Эльза, – а ушла. Я уже совершеннолетняя – имею право. – Я смотрю, ты очень хорошо осведомлена о своих правах, – сказал Кшистоф. – А как насчет обязанностей? Твои родители сходят с ума. – Да они только рады были, что я ушла! – Поэтому на следующий же день побежали в полицию? В общем, так. Вы сейчас же едете в Центральный округ и встречаетесь с Давидом Даримовым, – сухо сказал Кшистоф. – Иначе я сам поднимаю твое дело, Брун, и отправляю его на пересмотр, изъяв оттуда все свои показания о твоей благонадежности… Потому что ты болван! – внезапно заорал он. – Придурок! Ты не медведь, ты осел! Оборотень-дятел! Редкий, исчезающий вид! – Он вопил, сверкая желтыми глазами, усы воинственно распушились. Эльза вынула из сумочки платок и оттерла щеку от брызнувшей на нее слюны. – Ладно, заедем. Я заодно платье возьму, – сказала она невозмутимо. – А то мне совершенно не в чем пойти в театр. Когда дверь кабинета за ними закрылась, Эльза задумчиво добавила: – Знаешь, я бы поспорила, кто здесь психически неустойчивый. Брун лишь вздохнул. – Скажи-ка мне, Эльза, ты что, не могла позвонить родителям и сообщить, где находишься? – Мне не хотелось с ними разговаривать, – буркнула она и пошла в сторону. – Ты куда? Выход там. Эльза остановилась у решетки, за которой храпела куча тряпья, источающая вонь на весь участок. На толстых, темных от времени прутьях четко выделялись вмятины и светлые полосы, словно кто-то их пилил, чтобы устроить побег. Или грыз зубами, о которых даже подумать страшно. – Уже иду, – тихо сказала Эльза. * * * – Значит, вот где ты живешь? – Брун обвел взглядом двухэтажный особняк. Стеклянный купол оранжереи блестел под зимним солнцем, как бриллиант. – Хочешь, покажу тебе гортензии? – Спасибо, не надо, – ответил он. – Тем более нас уже ждут. Родители Эльзы стояли на широком крыльце, вцепившись в руки друг друга. – Эльза, доченька, мы так волновались! – Мама шагнула вперед, но остановилась в нерешительности, прижав руку к груди. Брун отметил и черные круги под ее глазами, и обгрызенные ногти на тонкой руке. Джемпер из золотистой пряжи был застегнут не на ту пуговицу и сидел косо. Отец Эльзы выглядел взъерошенным и сердитым, как нахохлившаяся птица. Родители посторонились, пропуская их в дом. – Почему ты не брала трубку? – спросила мать. – Потому что не хотела. – Эльза, не смей так разговаривать с матерью, – приказал отец. Она только пожала плечами и пошла вверх по лестнице. – Подожди меня, я мигом, – крикнула она сверху Бруну, который остался в холле. Отец Эльзы разглядывал нежданного гостя с плохо скрываемой враждебностью. – Вы кто? – Брун, – ответил тот. – Кто вы Эльзе? Почему пришли вместе с ней? Что вообще происходит? За что вам дали желтую метку? В какое животное вы обращаетесь? Брун тоскливо покосился на мраморную лестницу, по которой убежала Эльза. – Я медведь, – он решил ответить только на последний вопрос. – Если вы друг Эльзы, пожалуйста, помогите ей. – Мать вдруг взяла его за руку. Ее ладонь была горячей и сухой, как будто ее лихорадило. – Отведите ее в башню. Это единственный выход. Брун аккуратно забрал свою руку. – Она туда всегда успеет, – ответил он. – Если она кого-нибудь убьет, ее уничтожат, – сказал отец. Он запустил руку в волосы, седые лохмы стали торчком. – А если пройдет процедуру в башне, по всем правилам, то через несколько лет мы сможем общаться. – И опять заживем дружной семьей? – спросила Эльза, сбегая по ступенькам с синим платьем в руках. – Эльза, доченька, послушай, – зачастила мать. – У Бишуновых инициировали сына два года назад, помнишь? Причем они за это отвалили пятьсот тысяч сторнов. Им разрешили встретиться на днях. Его мать сказала, что он даже изменился в лучшую сторону. Стал спокойнее, выглядит… живым. – Мама! Он был умирающий от спида наркоман, которого трижды судили за разбойное нападение. Он не мог стать еще хуже! – Некоторые люди готовы платить бешеные деньги за то, чтобы стать вампиром! – Отец перегородил ей дорогу. – Раз уж это произошло, мы должны научиться жить с этим дальше. Ты наша дочь. Мы любим тебя и не хотим терять. – Уже потеряли, – огрызнулась Эльза. – У вас и брошюрка есть «Как пережить потерю ребенка». Перечитайте на досуге. – Эльза, не будь такой категоричной, – встрял Брун. – Им тоже тяжело. – Твоя подруга, Вероника, встала в очередь на инициацию, – сказал отец. – Вероника? – переспросил Брун. – Это та блондинка? – Она звонила с утра, спрашивала – где ты, хотела поговорить. – Мы с ней не так давно уже поговорили, – буркнула Эльза. – Давайте выпьем чаю, – предложила вдруг мать, натянуто улыбнувшись, и жестом пригласила их в гостиную, виднеющуюся через распахнутые двери. – Ты расскажешь, где устроилась, что думаешь делать. Брун подтолкнул Эльзу, забрав у нее платье. Девушка вздернула подбородок и пошла вперед. В гостиной он осторожно опустился в кресло, обтянутое светлым бархатом, опасаясь за устойчивость тонких гнутых ножек. – Я сейчас, – сказала мать, – хочу заварить чай сама. – Где ты ночевала? – спросил отец у Эльзы, не сводя глаз с Бруна.