Старушка задумчиво замотала головой. – И тысяча сверху за то, что мы определили поломку камня, – добавил Брун. – Да там на пять минут работы было! К тому же это чистой воды случайность! – воскликнула Айседора. – Вы наглеете, молодой оборотень. Две тысячи сейчас, две потом. И ни сторном больше. Иначе найду других желающих покопаться в грязном белье. – Идет, – сказал Брун. Он подхватил коробку под дно, приподнял, ухнув от тяжести. – Я подожду, пока вы выпишете чек. – Эльза сердито глянула на Бруна и тут же обворожительно улыбнулась клиентке. * * * – Зачем ты влез? – выпалила Эльза, как только они сели в машину. Коробку Брун утрамбовал в багажник, порадовавшись его вместительности. – Я бы сторговалась с ней на пяти тысячах. Она и сама помнила о камне, уж поверь. И чувствовала себя обязанной. – А тебя не волнует то, что мы обманули бедную старушку? – спросил Брун. – Вампир был в ее доме. Камень работает как надо. Эльза замолчала, нахмурилась. – И с этим Оскаром, который все еще стоит на крыльце и наблюдает за нами, что-то нечисто. Вампир не мог пройти мимо оборотня незамеченным или загипнотизировать его, – добавил Брун. – Но в чем-то Айседора права: у волков сильно чувство стаи, а остальных они терпеть не могут, в том числе и вампиров. Высокий дворецкий обдал их на прощание неприязненным взглядом и скрылся за дверью. – Она сама виновата, – неуверенно пробормотала Эльза. – Засужу и все такое. У нас не было выбора. Брун хмуро глянул на нее. – Надеюсь, вампир уже рассмотрел ее вазы и больше не явится. – Куда мы едем? – спросила Эльза. – Я голоден, – коротко ответил Брун. – Готов лошадь съесть. Эльза повернулась к окну, и Брун вдруг понял, что не имеет и малейшего понятия о том, какой голод мучает ее. – Ты молодец, – сказал он, покосившись на ее тонкий профиль. – Мне бы и в голову не пришло просить больше тысячи. Может, я на самом деле возьму тебя в партнеры. – Вряд ли наше партнерство будет долгим, – ответила Эльза, рисуя пальцем по стеклу. – Камень фей уже признал во мне вампира. – Но ведь не сразу, – заметил Брун, – не сразу… Глава 4 – Брун! Проснись же! Прохладная ладонь похлопала его по щеке, пальцы бесцеремонно оттянули веко. – Вставай-вставай, уже девять! Слушай, я всю ночь перебирала письма Дробовицкого и сделала важный вывод. Брун разлепил один глаз и посмотрел на Эльзу. Она сидела на его кровати в уже знакомых бежевых шортах и болтала ногой. – Проснулся? Отлично! В общем, Алекс Дробовицкий – козел. Он полностью разочаровал меня как личность. У него источников вдохновения и светочей было в каждом городе по паре, так что Айседора очень польстила себе, когда назвалась единственной музой. Это просто поразительно – как человек, писавший музыку пронзительной чистоты, мог быть настолько неразборчивым и непорядочным в личной жизни! Она воздела глаза к потолку и покачала головой. – Ты слышал оперу, поставленную по его музыке? «Сильфида и герой». Брун повернулся на бок и накрыл голову подушкой. – Нет? Я так и думала. Кровать отпружинила, скрипнула дверь шкафа. – Что ты там ищешь? – спросил Брун, выглянув из-под подушки. – Смотрю, есть ли у тебя что-нибудь приличное, что можно надеть в театр. Или хотя бы без катышков. Эльза передвинула пару вешалок, сняла одну с черным джемпером, отставила руку и оценивающе на него посмотрела. – Какой еще, к лешему, театр? – удивился Брун, приподнимаясь в кровати. – Я купила билеты на сегодня, – ответила Эльза, повесив джемпер на место. – По интернету. Взяла места в крайнюю правую ложу, где всего два кресла. Правда, на сцену будем смотреть чуть сбоку, зато вероятность, что я на кого-нибудь накинусь, очень мала. – Зачем так рисковать? – обеспокоенно спросил Брун, садясь в кровати. – Не проще ли послушать музыку дома? Одумайся, Эльза, там столько аппетитного народа, все люди… – Гляди, как ты сразу взбодрился, – улыбнулась Эльза. – Вставай, я сделаю кофе. Она вышла из комнаты, а Брун откинулся на подушку и застонал. После душа он прошел на кухню, где его уже ждала тарелка с омлетом и кофе. – Коллекция Александра Дробовицкого похожа на его жизнь, – сказала Эльза, наливая себе томатный сок в стакан. – Такая же беспорядочная. Никакой системы. Китай Средних веков, Древний Египет, русская гжель. Кроме камня, есть еще крыло феи, которое, по идее, снимает головную боль. – Мне бы оно сейчас не помешало, – пробурчал Брун. – Твой голос с утра меня просто убивает. Эльза хмыкнула, отпила из стакана глоток и облизала губы. Ссадина почти зажила, хотя нижняя губа показалась Бруну немного припухшей. – А вот твой приятель сказал, что у меня очень приятный голос, и он был бы счастлив познакомиться со мной лично. – Какой еще приятель? – Брун закинул в рот кусок омлета, поморщился. Надо бы намекнуть, что с солью она перебарщивает. – Он звонил около восьми утра, я решила тебя не будить. Такой вежливый, обходительный. Кшистоф. Сказал, что был бы рад тебя увидеть. – Эльза. – Брун проглотил омлет не жуя. – Вспомни, пожалуйста, дословно, что именно он сказал. Рад или очень рад? Эльза задумчиво потеребила прядь волос, накрутила на палец. – Он сказал: передайте, пожалуйста, Бруну, что я был бы очень-очень рад увидеть его сегодня, а заодно и вас, милая девушка. Он поляк, этот Кшистоф? Он немного шепелявит. – Он оборотень-рысь и начальник бюро особых расследований, – мрачно ответил Брун. – И нам надо явиться туда как можно скорее. * * * В участке было шумно, несмотря на утро. Трое полицейских яростно спорили над каким-то отчетом, потрясая в воздухе бумагами. На лавке рыдал подросток, размазывая по лицу сопли и слезы. Из камеры в дальнем углу доносился сочный храп. Две девушки в форме красили ногти ярко-алым лаком прямо за рабочим столом, и запах плыл по участку удушливой волной. Брун прошел между столами, отвечая на дружеские приветствия, остановился перед белой дверью. Выдохнул, посмотрел на Эльзу. – Чего ты волнуешься? – спросила она. – Он ведь такой милый и вежливый… – Он в бешенстве. Очень-очень рад на моей памяти он был лишь раз, когда увольнял меня с работы. Как сейчас помню. Сказал: я очень-очень рад, что могу предоставить тебе, Брун, возможность отдохнуть и поразмыслить о жизни. И потом еще полчаса орал. Брун постучал и открыл дверь. Крепкий коренастый мужичок расплылся в улыбке, так что кончики коротких рыжих усов приподнялись, встал с кресла и протянул Бруну короткопалую руку, поросшую бурыми волосами. – Брун! Наконец-то. А я уж думал, ты забыл дорогу и придется за тобой кого-нибудь отправлять, с мигалками и сиренами, и решеткой на окошке машины… – И вот я здесь, – вздохнул Брун. – Что случилось? – Вчера поступило заявление от Давида Даримова. У него пропала дочь. Обычно мы не принимаем заявления менее чем через три дня после пропажи. Мало ли – девушка могла задержаться у подруги, нового кавалера. Но тут особый случай. Его дочь два месяца назад инициировал вампир. Громкое дело, ты должен был слышать. Девушка не изъявляла согласия, но чем-то очень приглянулась альфе. Эльза вздохнула и села в кресло для посетителей. – Так вот. Пропала Эльза Даримова. Брюнетка девятнадцати лет, карие глаза, рост сто шестьдесят пять сантиметров, телосложение субтильное. – Нормальное телосложение, – пробормотала Эльза.