– Похоже, кицунэ[95] нам тоже ничем помочь не могут, – произнесла Миён, глядя на город. Яркие указатели освещали улицы в ожидании рассвета. Такой красивый, живой город – но не дом. – Я не хочу в Гонконг. – Хочешь остаться тут? – Хочу обратно в Сеул. – Ты же знаешь, я не могу тебя туда отпустить. – Если мама так ничего и не найдет, то времени у меня останется совсем немного. Считай это моим предсмертным желанием. Миён не хотелось говорить Чуну правду – что если уж ее дни сочтены, то почему бы не спасти чужую жизнь? Может, так будет лучше. Она все равно уже чувствовала себя неприкаянным призраком. А Джихун с хальмони были ее незавершенным делом. – Кумихо не полагается предсмертных желаний. – А этой – полагается. Я не хочу оставаться здесь или лететь в Гонконг – или где там еще мать собирается искать ответы. Я хочу домой, – Миён дала отчаянной мольбе внутри себя вырваться наружу. В конце концов, какое дело умирающей кумихо до гордости? – В твоем плане есть один крошечный изъян, – напомнил ей Джихун. – Мать ни за что не разрешит тебе уехать. – И поэтому мне нужен ты, – Миён хитро улыбнулась. Чуну, рассмеявшись, покачал головой. – Это дорого тебе обойдется. – Да уж полагаю. – Миён подняла бровь в ожидании, пока Чуну решит вопрос со своей верностью. Токкэби запихнул остаток хлеба в рот и смахнул крошки с ладоней. – Пойду собирать вещи! 43 Джихуна продержали в больнице несколько дней. Проводили тесты, брали кровь на анализы, тыкали, кололи. Но ни диагноза, ни какого-либо способа лечения так и не нашли, поэтому его выписали. Пока он обувался – наклоняться было еще больно, но хотя бы одежда была привычная, – Сомин носилась по комнате, проверяя, не забыл ли чего друг. – Джихун всего ничего здесь лежал. Что ему забывать-то? – попыталась вразумить дочку мама Сомин. – А если он телефон оставит? – Он у меня. – Джихун поднял в воздух мобильник и обменялся раздраженными взглядами с госпожой Мун. – А зарядка? – Тут. – Мама Сомин показала девушке провод. Джихун понимал, что так Сомин борется с волнением: она успокоится, стоит дать ей покудахтать над ним. Когда Сомин в третий раз полезла под кровать – парень терялся в догадках, что она там искала, – в палату вошел детектив Хэ. Госпожа Мун мигом выпрямилась и пригладила волосы. – Добрый день, детектив Хэ, – любезно поприветствовала она его. – Сухюн-щи, – детектив кивнул ей, и женщина зарделась. Еще месяц назад он звал ее омони Сомин. – Джихун-а, ты, похоже, уже готов. – Да уже давно, – Джихун посмотрел на Сомин, которая как раз заглядывала в ванную. – Сомин-а, – детектив Хэ взял ее за плечи. – Там медсестры подготовили рецепт для Джихуна, не заберешь, пожалуйста? Она быстро кивнула, благодарная за хоть какое-то поручение. – Детектив, всегда поражаюсь вашему умению добиться порядка. У вас настоящий талант, – произнесла госпожа Мун. – Я бы хотела отблагодарить вас. Как насчет ужина завтра вечером? Джихун порадовался, что Сомин отошла. Наблюдать за тем, как твоя мать флиртует, – довольно странное зрелище. Даже Джихуну было как-то не по себе. – Я бы с удовольствием, но завтра мне надо в церковь. – Ваша вера достойна восхищения, – похвалила его госпожа Мун. Джихун, не удержавшись, фыркнул от смеха, за что заслужил от женщины щелбан. – Но я могу сейчас, – продолжил детектив Хэ. – Что можете? – В палату вернулась Сомин с пачкой рецептов и предписаний в руках. – Давайте выпьем по чашечке кофе? – предложила госпожа Мун. – Сходим в кафе на углу, а Сомин пока проверит палату напоследок. Сомин закатила глаза. – Договорились. Но кофе за мой счет. – Детектив взъерошил Сомин волосы на прощание, и девушка мигом оттаяла. Джихуну вдруг подумалось, что мужчина действительно скучает по дочери и жене, которые жили где-то за границей. – Ан Джихун? – Из-за двери показалась голова медсестры. – Ой, прости, не знала, что к тебе семья зашла. Нам нужно подписать бумаги на выписку, – объяснила она детективу Хэ, по всей видимости предположив, что он отец этой счастливой полной семьи. Джихун нахмурился. – Конечно, – просто сказал детектив Хэ и вместе с госпожой Мун последовал за медсестрой. – Не переживай так об этом, – произнесла Сомин, и Джихун подпрыгнул. Он забыл, что она еще тут. – Ты о чем? – Джихун принялся собирать сумку, стараясь не глядеть на Сомин. – Мы действительно твоя семья. – Но он мне не отец. Отца у меня нет, и уже давно. – Джихун не понимал, почему его это так задело. Разве что сказывалось чувство одиночества, которое преследовало его весь последний месяц. – У меня тоже, – напомнила ему Сомин. – Но, по-моему, мы и без отцов нормальными выросли. Джихун знал, что Сомин лишь пытается его подбодрить, но вместо этого испытывал стыд напополам с гневом. Отец подруги умер, когда она была совсем маленькой, – она его и не знала-то толком. – Пойду навещу хальмони, пока мы не уехали. Сомин грустно улыбнулась. – Встретимся в вестибюле. * * * Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Хальмони лежала, сложив руки на животе – судя по всему, медсестры постарались. Женщина выглядела умиротворенной. – Хальмони. – Джихун взял ее ладонь – легче бумаги, словно кости внутри были полые, как у птиц. – Мне уже лучше. Ты ведь волновалась, да? У Джихуна защипало глаза от последовавшей тишины. Ему не нравилось бледное лицо хальмони. Джихун привык видеть ее полной жизни, привык, что она постоянно ругает его, если он засиживается допоздна или получает плохие оценки в школе. А эта пустая и безэмоциональная женщина была не его хальмони. – Я завтра снова приду. Не переживай за меня. Джихун бережно положил ее руку обратно на простыни, поправил рюкзак на плече и вышел. Вместо вестибюля он направился к дальнему выходу с территории больницы и запрыгнул в автобус, как раз подошедший к остановке. 44 Миён проводила взглядом спину Джихуна, скрывающуюся за дверью. Она едва успела спрятаться за шторой, когда услышала его шаги. – Знаю, что вы скажете. – Миён села в широкое кресло возле хальмони. – Что я трусиха. И вы правы, но я не готова с ним встретиться. Не сейчас. Она взяла хальмони за руку, которую еще несколько минут назад держал Джихун. Миён показалось, что она почувствовала какую-то искру, когда провела пальцами по мягкой коже старушки. На мгновение ей захотелось поверить, что Джихун оставил здесь частичку себя, которая напоминала бы ей о нем. Но умом девушка понимала, насколько глупо искать скрытый смысл в статическом электричестве. Миён закрыла глаза и раскрыла себя навстречу энергии хальмони. Она не собиралась вытягивать ци, хотела только проверить, сколько осталось. Лисица догадывалась, почему хальмони не просыпается.