– Это значит, что ты потеряешь контроль над своей сверхъестественной сущностью, и… чудовище в тебе вырвется наружу. – Ну… – у Миён пропал голос, и она прочистила горло. – Значит, нужно как можно скорее вернуть ее на место. – Наверное, я знаю как, – медленно произнесла Нара, и эта медлительность разозлила Миён. Она и так была на взводе. – Ну и как? – нетерпеливо спросила девушка. – Тебе не понравится. – Рассказывай, – потребовала Миён. – Можешь дать мне бусину? Кумихо невольно отступила назад. – Так я и думала, – с болью в глазах вздохнула Нара. Миён чуть было не почувствовала себя виноватой, но она помнила, что должна всегда защищать себя. Даже от Нары. – Не хочу подвергать тебя опасности. – Сомнительное оправдание, и, судя по лицу шаманки, Нара тоже так думала. – Я не могу тебе помочь, если ты мне не доверяешь. – А другого способа нет? Обряда какого-нибудь? – уточнила Миён. – Я таких еще не проводила. – Нара отвернулась, но Миён успела заметить в ее глазах странный отблеск. Лисица схватила шаманку за руку. – Что за обряд? Нара помедлила, ее глаза бегали из стороны в сторону, и Миён никак не могла поймать взгляд подруги. – Не знаю, сработает ли. – Я все равно хочу попробовать. Нара кивнула и сняла с захламленной вешалки куртку. – Не здесь? – удивилась Миён. – Нет, но недалеко. Оплакиваете ли вы растерзанное, пустое сердце кумихо? А следовало бы. Ведь, сколько бы она ни жаждала любви, она никогда ее не получала. Когда произошел этот случай, первая кумихо уже стала не более чем легендой. В страшных сказках на ночь на смену ей пришло множество других чудовищ. Люди рассказывали о них, чтобы оградить других от соблазнов. Мало кому было известно, что за сказками скрывалась правда. Жил как-то на свете сын бедного ученого, и был он умен не по годам. И стояла на пути к его учителю софора, также известная как дерево китайских ученых[49]. Ходили слухи, что нельзя вставать ночью под этим деревом: уж очень любили приходить к нему духи, когда светила луна. И вот как-то раз возвращался юноша домой после захода солнца. Возле дерева он заметил человека и подошел, чтобы предупредить о злых духах. Это оказалась красивая девушка – робкая и застенчивая. Однако, когда юноша рассказал ей о злых духах, она рассмеялась. Каждую ночь после этого девушка стояла под деревом, и каждую ночь юноша подходил к ней. Они говорили о жизни, любви, мировоззрении духов. Однажды они отправились в лес, к домику с черепичной крышей. Там девушка накормила его вкусной едой и окружила любовью, однако ни разу не поцеловала в губы. Растерянный юноша спросил совета старших, и те поведали ему: это не девушка, это лисица в человеческом обличии. Одна из тех, кто подобно чуме заполонил окрестности. Они сказали: тебе повезло, что ты сбежал из ее когтей. Но, может, раз лисица ему доверяет, он мог бы достать нечто, чем не обладал еще ни один человек? Говорят, у этих лисиц есть особый камень – еву кусыль. Они прячут его под языком, поэтому девушка и не целовала никого. Если украсть этот камень, овладеешь безграничными познаниями. Надо лишь взглянуть на небо, и тогда поймешь, как все делается на небесах, и передашь эти знания своим последователям. Юноша согласился: ему хотелось знать все, что известно небесам. Следующей ночью он снова пришел под дерево и признался девушке в любви. Потрясенная, она ответила ему взаимностью. «Раз ты меня любишь, тогда поцелуй меня», – попросил он. И девушка, поверив в его искренность, поцеловала юношу. Когда их губы соприкоснулись, он украл у нее из-под языка еву кусыль и спрятал у себя во рту. Однако, когда юноша бежал от девушки, он споткнулся о камень и вместо неба посмотрел на землю. И не узнал он ничего о небесах, только о земле. И все смертные после него знали лишь дела земные. 8 Если улочку с магазином шаманки еще можно было назвать переулком, то дорога, по которой они шли сейчас, скорее походила на какой-то желоб. Протиснуться здесь можно было только поодиночке. В это узкое пространство между домами не попадал солнечный свет, и улочка была вечно скрыта в тенях. Перед ржавой металлической дверью Нара остановилась и постучала. Никто так долго не отвечал, что Миён успела подумать, будто никого нет дома. Но потом дверь приоткрылась, и из щелки на них уставился глаз. – Могу вам чем-нибудь помочь? – Голос был мужской, недоверчивый – и в то же время спокойный и вежливый. Глядя на этот захудалый район, Миён ожидала чего-то более грозного. – Мы пришли к Чуну́, – пробормотала Нара. – Он занят. Зайдите позже. Миён успела схватить дверь прежде, чем ту захлопнули у них перед носом. Паренек еще пытался сопротивляться, однако Миён все равно была сильнее. Она распахнула дверь. Юноша внутри оказался не старше ее, на вид ему было лет девятнадцать-двадцать. На нем была шелковая пижама; волосы растрепаны, как будто он только что выбрался из кровати. Миён приподняла бровь: на дворе уже стояли сумерки. Она оглядела паренька. Он был весьма красив: высокие скулы, прямой нос, глаза теплого карего цвета, высокий рост – Миён пришлось задрать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Но, несмотря на всю его красоту, она невольно испытывала к нему отвращение. Они были одинаковыми полюсами магнитов, отталкивающимися друг от друга. – Я обычно не провожу встречи так рано… – Уже вечер, – прервала его Миён. – И что с того? – Парень вздохнул и ушел в глубь дома, не дав ей времени отреагировать. Миён взглянула на подругу. Та пожала плечами, и девушки вошли внутрь сквозь распахнутую дверь. Они как будто оказались в параллельной вселенной. Миён ожидала увидеть ветхую комнатушку с бетонными стенами и грязными полами. Однако коридор только что не сиял. Гладкие, точно стеклянные стены были белоснежного цвета, от мраморного пола под ногами шло тепло, и даже тапочки, которые нашла и надела Миён, были девственно-белые. Звуки привели девушек на кухню – сплошь из гранита и стали. Парень держал в руках пакет с кофейными зернами и смотрел на кофемашину. Та выглядела новехонькой, словно ею еще ни разу не пользовались. – Нам бы с Чуну увидеться. Не знаете, когда он вернется? – Нара подошла к юноше, взяла у него из рук пакет и засыпала зерна в кофемолку. Ох уж эта шаманская натура – вечно девушка всем помогает. Самый главный ее недостаток, как считала Миён. Парень нахмурился, однако позволил шаманке взять его кружку, чтобы налить эспрессо. – Что вам от него нужно? – Он облокотился на стойку – прям хоть сейчас фотографируй и ставь на обложку еженедельного журнала мод. Например, «Мятые пижамы». – Мы бы хотели у него кое-что купить. Талисман, – объяснила Нара, поворачивая ручку на кофемашине. В кружку с шипением полился горячий эспрессо. – Зачем шаману покупать талисман? Ты ведь сама можешь его сделать. – Вы знаете, что я шаманка? – запнулась Нара. – Милая, да от тебя за версту ду́хами пахнет. – Он обвел ее рукой. – Говорю тебе со всей симпатией, на которую только способен парень, еще не получивший свою утреннюю дозу кофеина. Миён хотела было снова напомнить ему, который час, но решила воздержаться. – Так ты скажешь нам, где Чуну, или как? – Девушкой снова овладевал гнев. Парень с благодарным кивком забрал у шаманки чашку и залпом влил в себя кофе. – Ну, вот он выпил кофе и теперь полностью в вашем распоряжении, – юноша поставил кружку на стол и подмигнул Миён. Она не доверяла этому самоуверенному мальчишке. – Так вы и есть Чуну? – Нара подозрительно оглядела его с ног до головы. – Удивлена? – Он тепло улыбнулся, как будто его нисколько не задела реакция девушки. – Просто не думала, что вы можете так выглядеть, – ответила шаманка.