Миён впервые слышала, чтобы Нара вела себя столь бесцеремонно и грубо. Особенно с кем-то старше ее. Паренек усмехнулся и ласково провел пальцем по подбородку шаманки. – Ты думала, на мне будет больше растительности? Что у меня будет красное лицо? Горб и отвратительный запах? – Ты – токкэби, – догадалась Миён. В ее голосе послышалось осуждение. – К вашим услугам, – Чуну низко поклонился. Даже несмотря на то, что поклон был в девяносто градусов, он все равно выглядел как издевка. – И почему ты так выглядишь? – спросила Миён. – Я – чхонгак токкэби[50]. – Их не существует. – Миён вспомнились все рассказы о «гоблинах-холостяках», таких красивых, что девушки падали к их ногам. Говорят, эти гоблины служат одной цели: любви. – Тогда кумихо тоже не существует. – Чуну потянулся пальцем к щеке Миён, но та увернулась. Парень улыбнулся. Миён насупилась. – Или же наполовину кумихо? Твоя человеческая сущность проглядывается на раз-два. Неожиданно девушка зарычала. – Ох, ну что ты злишься? Не будь ты наполовину человеком, ты бы сюда даже не зашла. У меня случались… неприятности с кумихо. Миён не нравился этот парень – токкэби, или кто он там. – Нам нужен талисман, – повторила Нара, напоминая о себе. – Я слышала, вы можете его раздобыть. – Должно быть, это необычный талисман. Иначе зачем внучке Ким Хюнсук обращаться ко мне? – Вы и про мою бабушку знаете? – Такая у меня работа – приходится все знать. – Чуну перевел взгляд на Миён. – Например, я знаю, что твоя мать – Ку Йена, одна из старейших кумихо, с которой мне когда-либо доводилось работать. Хотя это было так давно… – Это с моей матерью у тебя неприятности были? – уточнила Миён. – Нет, Йена знает цену хорошим сделкам, – Чуну рассмеялся, потом объяснил: – Она много мне заплатила. Лучший клиент – тот, который платит. – В общем, нам нужен талисман гуй, – снова влезла Нара. Чуну удивленно приподнял брови. – Даосский? Ты знакома с их практиками? Миён в испуге отшатнулась. В некоторых легендах говорилось, что даосские маги обладали силой, сравнимой с мощью самого Хэмосу[51], бога солнца. Йена однажды предупреждала Миён не связываться с даосской магией. И тогда в голосе матери слышалось не только презрение, но и страх. Что бы ни напугало мать, должно быть, оно было очень сильным. И опасным. – А зачем нам нужен… – Миён прервалась, собираясь с силами. – Зачем нам нужен этот талисман? – Он раскрывает для восприятия, – многозначительно ответила ей Нара. Миён кивнула. Значит, с помощью этого талисмана она сможет раскрыться и принять бусину внутрь своего тела – на место. – Понимаешь ли ты, что такое даосские практики? – Чуну заговорил тихо и серьезно, от былого шутовства и следа не осталось. – Может быть, ты считаешь их обычной магией, но это не так. Это как равновесие между небесными и земными путями. Миён не нравился этот парень. Он их осуждал и относился к ним как к глупым детям, которых надо отругать. – Лучше скажи, есть ли у тебя талисман. Он оглядел девчонок, условно считая в уме. – Может быть, и есть. Сколько отдадите за него? – Чуну посмотрел на Миён. Чутье подсказывало ему, кто будет платить. – Деньги не проблема. Лучше принеси талисман. – Лисица высокомерно махнула ладонью, прогоняя парня. – Мы и так слишком долго торчим в этом странном месте. – Слушай, радость моя, мой дом – это произведение искусства. Холодильник передает новости, а плита знает голосовые команды. – Ты, наверное, чувствуешь себя как дома, когда говоришь с предметами, – усмехнулась Миён. Она считала токкэби единственными, в ком человеческого меньше, чем в кумихо. Кумихо хотя бы рождались, а токкэби – создавались искусственно. Она наконец-то его задела – Чуну нахмурился и вышел с кухни. – Зря ты с ним ссоришься. А если он теперь не продаст нам талисман? – нервно прошептала Нара. – Еще как продаст. Токкэби интересуют только деньги. Нара закусила губу. В отличие от Миён она сильно в этом сомневалась. – Впрочем, никогда не слышала, чтобы они работали за деньги, – задумчиво пробормотала лисица. – Что это с ним? Нара нервно оглянулась на коридор, а затем прошептала: – Ходят слухи, что Чуну давным-давно потерял свою гоблинскую дубинку и теперь не может призывать сокровища, как остальные токкэби. Миён чуть не рассмеялась. Чуну строил из себя надменного и всесильного токкэби, а на деле у него даже не было дубинки! А ведь такая дубинка должна быть у всех токкэби. Кумихо никогда их не видела, но во всех легендах и мифах они обязательно упоминались. Волшебные палки, которые могли телепортировать к токкэби все что угодно – если, конечно, он знает, где эта вещь лежит. – В любом случае, – продолжала Нара, – у него есть связи во всех уголках мира, он не отлынивает и может достать покупателю все что угодно. Нам с тобой повезло. – Так а что этот талисман делает? – поинтересовалась Миён. – Он нам нужен для обряда, чтобы призвать силу гуй – пяти призраков. Надо будет преобразовать твои инь и ян, и тогда мы сможем раскрыть тебя для восприятия. – И вернуть бусину на место? – Теоретически. – Теоретически?! – чуть не вскричала Миён. Ей совсем не хотелось отдавать свою судьбу на волю случая. – Другого варианта у меня нет, – Нара развела руками. Чуну вернулся с коричневым конвертом в руках. Миён ожидала чего-нибудь повнушительней для магии, которую боялась даже ее мать. – Я бы спросил, зачем шаманке и кумихо даосский талисман, но мне, если честно, плевать. – Ну и отлично. – Миён потянулась за конвертом, но Чуну поднял его в воздух и погрозил ей пальцем. – Не-а. Деньги вперед. С вас миллион вон[52]. – Миллион? – поперхнулась Миён. – Нет? Я также возьму иены. Или тысячу долларов США. Или твоего первенца. Биткоины пока еще не принимаю, хотя слышал, что они становятся все популярнее. Миён решила не обращать внимания на сарказм токкэби и неохотно достала кошелек. Не то чтобы ей было жалко денег – их-то у нее достаточно, – но чувствовалось, что токкэби завышает цену. И, судя по его самодовольной улыбке, девушка была права. – Вот. – Миён кинула купюры на стойку и снова потянулась за конвертом, но Чуну не спешил его отдавать, пока не пересчитает деньги. Наконец он досчитал и протянул девушке талисман. Миён поборола желание выхватить конверт. Она аккуратно взяла его в руки и вместо поклона склонила голову. Возможно, парня покоробит хотя бы ее непочтительность. – Приятно иметь с вами дело. Заходите, если понадобится что-нибудь еще. Я слышал, где-то на западе маги используют глаза тритона. – Ха-ха. – Голос Миён от сарказма звучал ровнее вспаханного поля. – Спасибо. – Нара низко поклонилась. Вежлива сверх меры. – Пошли. – Миён тяжелым шагом прошла мимо шаманки в коридор. Там она скинула тапки и с такой силой запихнула ноги в кроссовки, что стало больно. Когда Миён открыла дверь на улицу, Чуну неторопливо вышел в коридор. Над входом заколыхались пуджоки. Девушка посмотрела наверх. Талисманов было несколько десятков. – И часто ты продаешь талисманы? Чуну взглянул на лисицу с любопытством. – Их довольно часто спрашивают. А что? – А что насчет токкэби? – А что насчет нас? – Чуну прищурился. – Им тоже талисманы продаешь? – Миён вспомнила массивное чудовище в лесу. Где-то же оно взяло тот пуджок. Взгляд Чуну стал недобрым.