В посёлке мы пробыли до почти вечера. Передвигались медленно, внимательно, след в след, не сходя с асфальта и планомерно обшаривая дом за домом. Нашли ещё восемь «подарочков». Неплохо замаскированных, грамотно поставленных, все в местах наиболее вероятного появления человека. Более чем уверен, не обнаруженными осталось ещё много сюрпризов. Их тут есть где спрятать. К примеру, в поросших травой дворах частного сектора или в зарослях вдоль тротуаров. Полно подходящих мест. Однако в полноценном обследовании ненаселённого пункта я не видел никакого смысла. И того, что удалось обнаружить, с избытком хватило для раскрытия главной загадки. Вся эта катавасия из-за меня. Растяжки – последний привет из города Фоминска. Ничего мне не простили. Ни бегство, ни шашни с покойным Петровичем, ни недавнюю перестрелку. А ведь что-то такое ёкало внутри... Вместо опасных, ресурсозатратных и не гарантирующих положительных результатов забегов по бескрайним просторам фоминские поступили умнее и проницательнее – они просто прикинули направление моего движения, не особо напрягаясь просчитали наиболее вероятную точку появления удачливого беглеца (там, где изловили. Носило же меня по какой-то надобности в окрестностях) и приняли меры. Постоянную засаду организовывать не рискнули – мало ли, где и сколько я кружить по свету буду, а вот растяжек понаставить ума хватило. Не ошиблись. Толковые ребята. А я лох последний... И без нового градоправителя Фролова дело явно не обошлось. За версту эффективностью и логикой разит. В его стиле. Несколько зайцев одним выстрелом: попадётся Витя – показательно, не попадётся – подходы к захваченному поселению не останутся беззащитными, будут шляться разумные в поисках пищи и нарвутся на растяжки – тоже ничего, меньше тварей – легче жизнь. Умный дядя, без дураков. Такие во все времена ценятся. К таким выводам я пришёл, обнаружив проволоку с гранатой в той самой разливайке, где когда-то прятался и высматривал через щёлочку шрам у цыганистой бабы. Еле заметную, почти у самой стойки. Вход в подъезд, где ночевала памятная мне четвёрка тоже оказался не просто так. Нечто похожее на струну, уходящую в неосвещённую глубь, получилось заметить лишь опустившись на четвереньки, приложив голову к стене и внимательно присмотревшись в приоткрытую щель почти на уровне пола. Стоя на ногах, как ни заглядывай – ни за что не догадаешься. Слегка приоткрытая дверь, ловко зафиксированная снизу незаметной палкой, манила неосторожного дурака своей доступностью. Не знал бы заранее об опасности – непременно бы сунулся в чужих пожитках пошарить. Была такая мысль. Не верилось, что мои пленители вот прямо всё с собой забрали. Обязательно что-то оставить должны были для будущих рейдов. Получается, Рося нас спасла... Деактивировать растяжки не стал, здраво, как мне казалось, рассудив: «Нас тут как будто не было». Зюзя заметно нервничала, когда я показывал свои находки. Принюхивалась издалека, фыркала, однако запах запомнить не смогла. – Далеко, не слышу, – расстроенно призналась она в конце концов. – Надо ближе подойти. – Не надо, – поспешил я осадить разумную. – Без запахов обойдёмся. ...Первым и наиболее очевидным порывом была идея устроить засаду и посмотреть, кто придёт проверить всё это хозяйство. От лишних избавиться, взять одного в плен и хорошенько с ним пообщаться. Сюда обязательно должен кто-то прийти – столько гранат без присмотра не бросают. Вот только когда? Посоветовавшись, от замысла отказались. Слишком расплывчатыми выходили сроки ожидания. Садиться в засаду – опасно. Чем дольше тут проторчим, тем больше шансов увязнуть в рутине быть обнаруженными. Выходить придётся и за едой, и по физиологическим причинам. Соответственно, следы оставим, себя обозначим. Люди ведь тоже не без глаз. Нужен другой план, с конкретными сроками и допускающий вариативность действий. О том, чтобы просто свалить куда глаза глядят, оставив всё как есть, мы даже не думали. Не получится. Надо рисовать жирную точку в этих разборках, иначе никак. Новый фюрер с юга сделал свой ход, теперь наша очередь. Из посёлка выходили той же дорогой, по которой пришли, никуда не сворачивая и не отвлекаясь по сторонам. Солнце медленно опускалось вниз, оставляя нам не более полутора часов на поиск ночлега. Непривычная после затяжной весны жара начала понемногу спадать. – Пойдём домой? – вполне логично, по её мнению, предложила доберман. Пришлось огорчить. – Нет. Пока нельзя. Опасно. Могут по следам найти, – выдал я наиболее очевидные причины такого решения, а потом признался. – Не смогу нашей кошке в глаза смотреть. Ушли с Росей, вернулись без неё... Давай попозже наведаемся? Неожиданно моя подруга согласилась: – Я тоже не очень хочу сейчас туда идти. Вообще хотела, а сейчас... не знаю. Надо что-то сделать, тогда будет можно. – Рад, что мы друг друга понимаем. Тем более, дела кое-какие намечаются, так что покой нам только сниться будет. Разумная навострила уши. – Говори! Ты придумал интересное?! Придумал новое? Я тебе не мешала, видела – думаешь. – Придумал. Не знаю, получится или нет, но попытаться стоит. Я считаю, нам нужно искать не того, кто спрятал гранату, а того, кто ему приказал это сделать. Главного злодея, – на всякий случай ввернул очень удачно подходящий в своей простоте термин. – И с ним разбираться. Один раз. – Я согласна. Правильно. Что нужно делать? Взбодрившаяся, полная энергии Зюзя мне нравилась больше. Потому подлил масла в огонь. – Наказывать. За Росю. За Бублика. За Ольгу. Как положено. – Да!!! Мозговопль ушастой был такой силы, что я немного ошалел. – Тише, пожалуйста, тише... – чёрный лоб виновато ткнулся мне в бедро. – План такой. Для начала кушаем, хорошо кушаем, – уточнил я. – Потом расходимся. Тебе нужно пробежать по дороге от поселения с отравленными людьми в сторону города, где вы меня искали, километров тридцать. Километр, это... – Я знаю, – перебила разумная. – Они написаны цифрами на железных палках. Ты мне показывал. Я умею считать и пойму, когда бежать хватит. Серьёзность, с какой добердама выкладывала мне своё понимание картографических терминов, заставила невольно улыбнуться. – Ты у нас образованная, с этим не поспоришь. Запоминай: твоя задача найти самые плохие места на дороге, с ямами и поломанным асфальтом, запомнить их все. Потом вернуться вот на это место, где мы сейчас стоим и ждать меня. Если я справлюсь первым – я тебя подожду. И не переживай, ничего интересного, пока ты бегаешь, не будет. Я буду лежать и слушать, не больше. Это скучно. Поняла? Антрацитовые глаза долго, недоверчиво буравили меня, ища подвох. – Зачем это нужно? – Пошли в сторонку. Расскажу... Подобраться к фортику оказалось не слишком сложно. Места знакомые, слышимость хорошая, лишнее барахло в кустах припрятал. Одежда тёмная, ноги босые. Идёшь в полуприсяди, без спешки перекатываясь с пятки на носок – почти беззвучно выходит. Время выбрал тоже подходящее – после полуночи, когда все обитатели уже угомонились, наболтались, накувыркались и мирно спят. Близко не подходил. Моя цель не пересчитать местных жителей, а узнать расписание патрулей и смену часовых. Дежурных вышек в поселении, как таковых, нет. Вместо них, в единственном экземпляре, имелось некое подобие «вороньего гнезда» у ворот и приставленная к ограждению лестница со стороны огородов. По ночам, при живой Ольге, обычно одним часовым отделывались, мужики по очереди стояли. Тут походит, там посмотрит... Народу здесь обитало немного, на всю караульную науку людей не хватало. Все заняты, к закату зачастую с ног валятся. Выходных в тепло нет, а зимой и бояться особо некого. Холодно, враги пока дойдут – гарантированно помёрзнут к чёртовой матери. Так было в прошлом. Нынешние порядки мне только предстоит разведать. Метров за двадцать до ворот улёгся на дорогу – в таком положении ни Луна, ни звёзды не страшны. Никто меня не заметил. Вот только холодно, тянет от остывшей земли тяжёлым, сырым запахом, неродная она ночью какая-то, не то что днём, при солнышке. Приготовился ждать. – Не спишь? – грубоватый, зычный голос, сопровождаемый негромкими шагами, не особо старался говорить шёпотом. – Не, – ответил ему второй, с гундосинкой, прямо за воротами. – Промозгло мне. Не иначе, к обеду в соплях буду. Негромкий, низкий хохот. – Переживёшь. В доме выспишься. На кровати с подушкой, как нормальный человек, а не негр. Соточку с перчиком примешь. При такой благодати и болеть приятно, ёпта!.. Лежи себе и книжку читай, а не в поле горбаться. Всё! Гражданин! Радуйся! Некто невидимый быстро, четыре раза подряд, чихнул. – Ох... Видишь, точно в соплях буду... Радуйся, – сварливо добавил он. – Чему? Тому, что нас на эти выселки окраинные законопатили? Ни курочки на развод не дали, ни оружия толкового... Ты как маленький, ей Богу... Что тут хорошего? От всего далеко, если кто с нашей стороны на Фоминск попрёт – мы первыми поляжем. – Не каркай, ё... Тебе что, плохо тут? В городе больше нравилось? – Нет, конечно... – пошёл на попятную простуженный. – В общем-то оно нормально... – помялся, и проникновенно добавил. – Страшновато тут. Вояки как уехали, так и боюсь. Где хозяева бывшие? Главный сказал, на запад перевезли, а я сомневаюсь. Скарб весь здесь остался. Трусы, майки, обувка. Прямо вот не верится мне. Грубый голос недовольно парировал. – Ты трупы видел? Гильзы? Следы боя? Повешенных? – Нет... – И я не видел. А поселение – вот оно. Есть. И посевы есть. И свобода есть, и жизнь людская, и баба моя не в общем бараке на тридцать дур меня дожидается, пока я ради будущей жизни невесть где корячусь, а дома сидит, сытая и довольная. Это тебе удачно обломилось с гражданством. Полтора месяца погулял – и в дамках. А я весь срок, ёпта, честно отпахал и до усрачки рад такому повороту. Потому не бери в голову лишнего. Начальство сказало – живите, мы живём, хлеб жуём. Чего страдаешь? Силком же тебя никто не держит. Дорога рядом. – Это да... Дальше разговор стал не интересен, скатившись на бытовые темы и промывание косточек неизвестным мне соседям. Не видели они убиенных, сволочи... И делают вид, будто так и надо. Даже нытик – и тот, больше от скуки нудел, коротая ночь до конца смены. Про второго и говорить не хочется. Наверняка из тех, кто, согласно старой сказке про рыцаря и дракона, предпочитает не думать, а соображать. Удобнее ему так, спокойнее. Сказали, уехали жители – ура! Займём пустое место. Скажут «уехать» новым жильцам – покорно не возразят, уедут. Просто потому, что в борьбе за сытую жизнь превратились в хомяков с примитивными инстинктами. Показали еду, поманили сладеньким печеньем – бегут, не задумываясь. В прошлом я категорически остерегался судить людей. Старые моральные ценности умерли вместе с привычным комфортом, новые только формировались. Не до толстовщины было – за жизнь дрались.