Рассуждения и споры продолжались, разговоры окружали Майю со всех сторон: сверху, снизу и вокруг; она с облегчением констатировала, что ей не обязательно быть инициатором, да и вообще вникать в обсуждение. Никто не удивлялся, что у нее периодически мутится сознание. Все думали, что она истощена до предела, любой бы на ее месте время от времени проваливался в забытье. В действительности дело было совсем в другом, в невысказанном. Она по-прежнему одной ногой находилась в реальности, которую недавно покинула, в той, в которой оказалась под конец своего заточения. Возможно, это была смерть. Или рай? Или же — вопрос, который диктовало ей тело, но который еще не был сформулирован в сознании, — это одно и то же? В какой-то момент, наверное, когда некоторые органы стали давать сбой, она потеряла сознание. И только когда ее нашли и привели в чувство, она осознала, что это была скорее не потеря сознания, а его трансформация. Она вспомнила, что в детстве один раз уже испытывала то же странное чувство, когда лежала в больнице с сепсисом. Возвращение в собственное тело было сопряжено с ощущением тесноты, когда что-то бесконечно большое стискивают в маленький кармашек. Перенос из безымянной вечности в действительность, управляемую тяжелым временем. Как будто все, что она когда-либо читала о просветлении духа и буддистской мудрости сжалось до побледневших букв на бумаге. Словно стало окончательно ясно, что никто никогда не сможет это описать — что значит быть человеком, нести в себе тайну из света и пространства. «Подумать только, ведь смерть была так близко», — размышляла Майя. Ей чуть не удалось отпустить свое маленькое «я» и прикоснуться к сокровищу, скрытому за нашей земной жизнью, которое пока не может принадлежать ей полностью. Потому что она, по всей видимости, вернулась. И теперь остается только распорядиться жизнью наилучшим образом. Внутри Майи звенели слова, которые она где-то прочитала и не могла вспомнить где. Смерть очистит все, что не является тобой. Смерть очистит все, что не является тобой. В ту ночь, когда посетители разошлись и комнату освещали лишь лампочки беспрерывно пикающих аппаратов, она проснулась, охваченная страхом. Возможно, они увезли его, когда я начала там шастать. В разговоре с Лией она просто произнесла первое, что пришло в голову, но вдруг это действительно так? Вдруг ее посещение и комментарии по поводу полицейского расследования спугнули братьев? Вдруг они держали Адама в подвале до тех пор, пока она не заявилась к ним в первый раз, а потом впали в панику и перевезли его куда-нибудь? Или сделали с ним что-нибудь похуже? И Майя стала причиной его смерти? Она поняла, что чувство вины не оставит ее, пока она не выяснит, что на самом деле произошло с Адамом. На следующий день вернулась мама, потребовала у Майи отчет о том, как она себя чувствует, зачем забралась в подвал и как ей нравится на Урусте. С тех пор, как Майя туда переехала, они почти не разговаривали. После того, как Майя вкратце рассказала ей о своей жизни, мама вдруг начала расспрашивать о Бекке и петь ему дифирамбы. — Наконец-то ты встретила стоящего мужчину, который по-настоящему заботится о тебе. — А ты откуда знаешь? — рассмеялась Майя. — Вы ведь даже парой слов не перекинулись. — Почему, перекинулись. — И когда же? — Ты ведь попросила меня позвонить ему, а после того, как мы с ним столкнулись тут, он любезно пригласил меня поужинать у него. — Что? Это еще почему? — Мы были голодны. — Серьезно, мама. О чем вы говорили? Майя почувствовала раздражение, как будто ее обманули. О чем они говорили у нее за спиной? — Обо всем на свете, мы просидели несколько часов. Можно сказать, мы просто нашли друг друга. Он рассказал о своей жизни, о детстве, о пассиях. О тебе. О том, как обрадовался, когда узнал, что скоро станет дедушкой. О том, что сейчас ездит, смотрит подходящие квартиры. — Но он же не собирается продавать дом? — Нет, но его будущая невестка дала понять, что они подумывают перебраться на остров, когда родится ребенок. Поэтому он помогает им искать. — Понятно. Хорошо, когда рядом бесплатная няня, — проворчала Майя. — Ну что ты язвишь. Внуки — это счастье. Майя сделала вид, что не поняла намека. Такое ей уже доводилось слышать. Проглотив свою гордость, она с деланым безразличием спросила, что за пассии, о которых рассказал Бекке. — Ну, у него, похоже, было не так много отношений. Но несколько лет назад он познакомился на сайте с одной женщиной, влюбился без памяти, а она его благополучно обобрала. Для него это был настоящий удар. — Ничего себе. А почему он все это рассказывает тебе? Мне он никогда ничего подобного не говорил, — вырвалось у Майи. Мама долго смотрела на нее серьезным взглядом. — Не говорил. Но разве ты слушаешь, Майя? — Больше никогда так не делай, — строго сказала подруга Майи Эллен с экрана айпада. — Постараюсь, — улыбнулась Майя. — Я просто хотела немного осмотреться. — Ты сумасшедшая. Ради чего все это? Насколько близка ты была к смерти? — Ну, еще бы пара часов — и все. — Что? — Или сутки. Не знаю. Такое трудно предсказать. — Боже мой, — подруга закрыла лицо руками. — Господи. Но я так и не поняла, что ты делала в этом подвале? — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как там у вас в лесу? Эллен пожала плечами. — Без тебя пусто. Без тебя мало мужчин. И мало вина. — Ай-ай-ай. Надо будет вас навестить, исправить ситуацию. — Навестить? Надеюсь, ты собираешься переехать обратно домой. — Наверное. Как там моя жиличка? — По-моему, прекрасно. Наша дорогая Агнета, похоже, чувствует себя как дома. Все окна в галерее заставлены рассадой, а еще она купила кормушку для птиц. И мне кажется, на заднем дворе вскопана грядка для картошки. Видимо, экологически чистой. Майя скорчила гримасу. — Ой, я надеюсь, она от меня ничего такого не ожидает. Мне даже не удалось сохранить жизнь ее ковбою. — Ее кому? — Кактусу. Он умер. Думаю, от обезвоживания. — Похоже, это экопоселение на тебя не сильно повлияло. Кстати, а как дела с фотографией? В скором времени можно ожидать выставку снимков из Бохуслена? Майя загадочно улыбнулась. — Не совсем так. Но кое-что будет. Процесс идет. — Да, это я заметила. В любом случае, звучит многообещающе. Но сначала тебе надо до конца поправиться. Честно говоря, выглядишь ты не очень свежо. — Спасибо, дорогая. Никто так не подбодрит, как ты. Мартин вошел в дом родителей ровно в одиннадцать, как раз, когда кофеварка почти доварила традиционный для этого времени дня кофе. Как им повезло, что я приехал именно сейчас, подумал Мартин. Что у них есть свой одиннадцатичасовой кофе, как якорь, опорная точка в жизни. Они не созданы для того, чтобы справляться с сильными чувствами и внутренними дилеммами, в их арсенале просто нет для этого нужного инструмента. Разумеется, родителям хотелось бы, чтобы это было обычное субботнее утро, думал он, и чтобы к ним в гости приехал обычный ребенок. Желательно вместе с обычными внуками, чтобы можно было поговорить о машине и о работе, чтобы на противне оттаивали ватрушки глубокой заморозки, чтобы все было простым и понятным. Они определенно предпочли бы провести обычный день за накрытым столом, забыть все ужасное, что произошло, посмеяться от души над тем, какие рожицы корчит Нелли, как она лопочет по-своему, потом угостить ее сахарком и ходить за ней следом, пока она исследует дом. Но сейчас Нелли с ним нет. Потому что ее мама посчитала, что он непредсказуем. Таких формулировок никто не произносил, но Мартин знал, что это так. А сегодня он и сам себе казался непредсказуемым. Он чувствовал злость, волнение, беспокойство во всем теле, ходил из комнаты в комнату, пока мама накрывала на стол, подпускал все слишком близко к себе, позволял пошатнуть себя, как будто вся жизнь качалась на волнах. Он много размышлял о родителях. Которых, по сути, не знал. О том, что всегда замалчивалось. Как они познакомились? Они понравились друг другу тем, что оба были немногословны и не любили пустой болтовни? Или что-то случилось уже в их браке, что заставило их замолчать, и в таком случае, что? Он не мог вспомнить, чтобы за все его детские годы они хоть раз поссорились. И почему они не родили еще детей? Район вилл, где они жили, кишел малышами, а родители остановились на одном ребенке. Может быть, их отпугнуло его присутствие в их жизни? Или просто так вышло? Почему он ничего об этом не знает? Он вошел в гостиную, шагая по новому паркету. Тут всегда было чем заняться: отремонтировать какую-нибудь ванную или поменять кухню, которую надо было заменить еще тридцать лет назад. Вечный цикл. Если не хотелось, можно было и не браться ни за что сложное, а заполнять время чем-то другим.