* * * – ИЗВЕРГИ!!! ТВАРИ!!! Ирина Ивановна бесновалась в руках освообожденцев. Сын? То есть племянник? Она о нем и даром не вспомнила… зачем ей тот мальчишка?! Когда отец… и мать… а сама она бьется в руках мерзких тварей… и почему-то земля под ними не разверзается! И никто не спешит ей на помощь. И… Жом Радий сгреб ее за волосы, оттянул голову назад. – Еще кто в поместье есть? Ирина Ивановна ответила матом. Благо, от отца и брата слова знала. Получила удар кулаком по лицу – и умолкла. Больно… и кажется, ей зубы выбили… кровь из носа потекла. Это вам не пощечины служанкам отвешивать, на которые дама была горазда. Это мужская рука, да с размаху… – Что с ней делать, жом Радий? Жом едва не фыркнул. А что с ней делать? Видывал он таких… очередная бесполезная дура. – Что хотите… только потом добить не забудьте. Ирина все еще была не в себе, но грубые руки, рвущие платье, хватающие ее она почувствовала. Забилась, закричала… Поздно. Все – поздно. И даже в эту секунду она не вспомнила, как пыталась спасти ее мать. Как уговаривала бежать… единственной мыслью было невероятное, неимоверное удивление. ЗА ЧТО!? КАК ЖЕ ТАК!? * * * Жом Сынок поднялся с едва дышащего тела. Прижал ей к виску пистолет – и спустил курок. Сухо треснул выстрел. Ирина Алексеева отправилась догонять родителей на извечной дороге перерождений. Ну да, жом Сынок ее… того… последним, и хорошо хоть вообще допустили. И так жом Радий его ругал, что тору стрельнул. Понятно, стрельнуть надо было! Ну так не сразу ж! Сначала выспросить что, где, куда, а потом и стреляй, сколько тебе занадобится… хоть мишень прицепи! А он поторопился… челядь разбежалась, спросить – и то не у кого. Ищи сам чего хочешь. Сейф, конечно, вскрыли. Но денег там было немного. Основную часть Надежда держала в банке, подальше от мужа. Оказалась бы в городе – сняла. Шкатулку с тем, что было в доме, отдала Матрене, а что было у супруга… Да что там было? Пара тысяч? Может, и неплохо, но не по тем меркам. Освобожденцы чувствовали себя хозяевами. Гуляли, пили, под утро дом загорелся, но это никого не расстроило. Ну, достанется жому Пламенному чуток поменьше… А и ничего, не сдохнет! Кто ж ему чего расскажет? А война многое спишет… Между временем и безвременьем Хелла рассматривала три души. Спокойно, сосредоточенно, словно под микроскопом. Да, это одна из обязанностей богини смерти. Обычно такие души распределяют и без нее, но в этот раз было попросту интересно. Любопытно. Три души. Один жил грешно, да и помер смешно… забавные поговорки у смертных. Тем не менее – он защищал свой дом и свою кровь. Спьяну ли, сдуру…были враги и он пытался. А что не убил никого… в таком состоянии он бы и в стену дома не попал. Хелла прищелкнула пальцами, отправляя "бравого вояку" на свой круг испытаний. В следующей жизни он заслужил родиться человеком. Получше, чем сейчас. Вторая душа. Куда отправляются те, кто умер по дури? По глупости, по упрямству, подставляя другого человека, ни о чем не думая, кроме своей спеси и амбиций? Было у Хеллы такое местечко… по горлышко в зловонной яме… в самый раз. Пусть посидит дурочка, а как поумнеет, по земле еще змеей поползает. Или крысой побегает. Третью душу Хелла рассматривала дольше всего. Что ж. Павшим за други своя и в загробном мире почет и уважение. И… ты родишься в следующей жизни, Наденька Алексеева. И родишься красивой, умненькой и счастливой. Безмерно счастливой. Ты все отдала. Положила свою жизнь ради родных и детей. Умерла ради внука. Осознанно шла на гибель, лишь бы выиграть время. Для этого не просто порыв нужен, для этого душа должна быть крылатой. А такой душе и оболочка нужна иная, и жизнь, в которой она сможет раскрыть свои крылья – так и будет! По воле Хеллы. Богиня отвернулась. Три души покорно отправились, куда приказано. А она с интересом принялась наблюдать за происходящим. Что-то дальше будет в мире живых? Любопытно. Русина Когда Савва увидел на пороге дома племяшку… Сердце на миг екнуло, пропустив удар, сжалось в комок, а потом снова принялось отсчитывать глухой ритм…. – Что…? Хотя мог бы и не спрашивать, и так все видно. Девочка вся бледная, одной рукой тянет за собой мальчишку, в другой руке шкатулка из дерева… сам Наденьке дарил.