Зачем? Куда как проще произвести перераспределение. Был ты голытьба на селе – так найди самого богатого и отними у него добро. И подели на всех. А там и пропить можно! Не хватит? А что – у вас один богатей на селе? Нет, конечно! А не найдем, так назначим… – За села решили приняться? – Тор… да. – И кто же у нас в кулаки попадает? Не говорили? Прошка почесал в затылке. Так, для стимуляции памяти. Немного… – У кого техника есть. Кто ее в наем отдавал или рабочих нанимал. Али торговал…[3] – Почитай, треть села. Любой зажиточный хозяин подойдет… Тор Изюмский едва за голову не схватился. Это ж как! Если эта шваль на усадьбу налетит – он отобьется. А на села? На его людей? Его крестьян? В каждом селе охрану ставить? Армию иметь надобно! И то не поможет… а если по паре человек – тоже не поможет. Перебьют… Но и людей без защиты оставлять нельзя. Крестьяне его кормят, не будет хлеба, так и он зубы на полку положит. Что же делать, что делать!? Яна, Звенигород. – Б…!!! Что может быть хуже? Стоять перед закрытым домом – и не знать, куда все подевались? Вообще – куда угодно. Если у Илюшкиной сестрички ума хоть на капельку больше, чем у диванной подушки, она уедет из столицы. Яна бы уехала. Если ума будет больше, чем у козы – уедет за границу, на всякий случай прихватив ценности. Меньше? Хм… а куда бы рванулась коза? В хлев? Вряд ли. Когда горит дом, животные не бегут в огонь. Но то животные, они умные. А что сделает Ирина-как-ее-там? Яна вздохнула. Что угодно. Предсказать действия человека, о котором ты ничего не знаешь – невозможно. Метаться – глупо. Выход? Найти того, кто знает ответ. И девушка еще раз пнула дверь. Закрыто и никого нет. Какие есть варианты? Пойти расспрашивать по соседям. Только не в таком виде, сейчас ей и двери-то не откроют. Где тут можно остановиться и привести себя в порядок? Глава 2 Как запоздалая месть летнему буйству трав. Работают ли гостиницы во время революции? Да как вам сказать? Если где господа есть, там и халдеи будут. Другой вопрос, что живущим в гостинице стоит опасаться визита "комитетов освобождения". А вот они как раз Яне были без надобности. Ей вообще в Звенигороде задерживаться… Ни к чему. Но надо бы хоть переодеться где, да и попробовать поспрашивать. Лебедева, говорите? Ирина Ивановна? Вдова с ребенком… Яна огляделась по сторонам. А почему бы не попробовать? Улица здесь не то, чтобы очень парадная, вымощена даже не камнем – досками. Брусчатая мостовая. Но выметенная. А значит – что? Где подметают, там и дворники есть. А коли есть дворники, будет и информация. Как вызвать дворника? Эммм… в этом веке – непонятно. А так они на мусор реагируют! Яна точно знала. Вот сидишь в институте на подоконнике, грызешь мороженое, а потом доела – и куда бы бумажку деть? Так вот, стоит попробовать бросить ее на пол, как тут же из полной пустоты (куда там джиннам из арабских сказок!?) возникает уборщица в синем халате. И ты слышишь про себя много всего лестного. А вот чем бы тут насвинячить? Яна подумала, потом вытащила из сумки бутерброд, припасенный еще с поезда – и огляделась выискивая местечко почище. Сейчас перекушу, а бумагу, в которую бутерброд был завернут… – Энто ишшо че такое?! А ну брысь отседова! Местный дворник был еще круче уборщицы тети Симы. Он появлялся не в момент и не после совершения тяжкого преступления насвинячивания. Он явился еще ДО оного. * * *