В претензии Яна не была. И о презумпции невиновности не заикнулась. Вместо этого уважительно склонила голову. – День добрый, уважаемый жом. – Ну… добрый. – Скажите пожалуйста, вы здесь убираете? Вежливость – первое оружие. Любого разумного. Дворника оно тоже притормозило, как медведя – рогатина. – Ну… энто… я, да. А шо? – Чисто тут у вас. Везде разруха, развал, а у вас хорошо, чисто, выметено все, как языком вылизано. Вот и хотела присесть перекусить. С утра во рту росинки маковой не было. Дворник пригляделся повнимательнее. – Простите, жама. Не признал. – Сейчас так лучше, чтобы не признавали, – объяснила Яна. – Я пока из провинции добиралась… плохо в стране. Маетно. А к подруге приехала – той нет дома. Дволрник посмотрел еще немного, послушал… – Идемте ко мне, жама. Я вам чайку налью… – Благодарствую! – расцвела Яна. – А только что ж я без угощения, – в пальцах сверкнула серебряная полтина. – Может, вы скажете, где к чаю… прикупить? Произошло чудо. Монета сверкнула – и растворилась в воздухе, полностью опровергая все законы химии и физики. Дворник расплылся в улыбке. – Так я, жама, сейчас вас устрою, да и схожу. Чего вам ноги бить… видно ж! Пехом шли, устали… Яна и не спорила. И пешком шла, и устала… Другое дело, человек, который вырос на кордоне, может и по лесу долго ходить, и не слишком страдать от голода. Это сейчас шоколадки – мармеладки – плюшки – фигнюшки… А раньше как? Идешь в лес, а что взять-то с собой? Зимой проще, ничего не пропадет. А летом? Когда сыр плачет, колбаса за два часа протухает, кефир скисается… Остаются вареные яйца, хлеб и огурцы с помидорами. Тверденькими такими. Яна так и привыкла с детства. Отец так ходил, ее приучил. Она бы и еще часика четыре спокойно прогуляла, не кушая. Но – надо было выманить джинна из бутылки! И ведь сработало? * * * В дворницкой было чисто и уютно. Маленькое помещение начиналось с тяжелой двери, перед которой был положен скребок. Яна честь по чести отряхнула ноги и вступила в крохотную кухоньку. Печь, стол, люк в подпол. Дверь в комнату. Не слишком большую, Яна заглянула. С топчаном, комодом и сундуком. Инструменты, похоже, хранились или в подполе, или еще где… Два окна глядели в стену, так что даже в самые солнечные дни здесь будет грустно и пасмурно. Но в комнату девушка не полезла, уселась за столом, ждать. Дворник себя ждать не заставил, вернулся и плюхнул на стол пакет с продуктами. Горлышко бутылки, стыдливо выглядывающее из свертка, Яна вежливо не заметила. – Как вас зовут, жом? – Трофим я, жама. – А по батюшке? – Игнатьевич. Яна протянула руку. – Яна Петровна. Можно просто Яна. Рада знакомству, Трофим Игнатьевич. Дворник метнулся взглядом по сторонам, подумал – и предложил универсальное: – За знакомство!? * * * Через четыре часа Яна отвалилась к стене с чувством выполненного долга. Трофим уснул, уговорив "литрушку", а она попивала чаек, отдыхала. Она-то поила щель в полу комнату. Научилась, не пить же невнятное пойло? И бегать никуда не надо, и искать, и прыгать… Вдова Лебедева отправилась к родителям. И сына с собой взяла. Куда? Да говорила, что у нее имение есть. У ее родителей… Куда? Вроде как под Синегорском. Городок такой, понятно, гор там отродясь не было, но назвали же! Туда кажись, на поезде пару дней ехать надо. Или конями… Яна вздохнула. Поезд, лошади… Поезд – это хорошо, но сейчас они не ходят. Лошади? Не ее это! Не ее! Даже если допустить, что она купит лошадь, справится с ней – это возможно, все же на кордоне росла, и верхом ездила несколько раз. На машине чаще, но и на лошади верхом случалось несколько раз. Но лошадь же! Животное! Которое надо кормить, за которым надо ухаживать, которое надо еще и охранять – и в чем ехать? Верхом? В телеге? В пролетке? А она проедет? В России не дороги, а направления? Так в Русине тоже направлений хватает! Как направят… Пешком идти? Яна почесала кончик носа. Ей бы хорошую вещь… велосипед! Смех смехом, а штука-то замечательная! Выдержит любые нагрузки, зависит только от сил наездника, пройдет и по дорогам, и по бездорожью… и ездить Яна умела. А где бы можно разжиться сей полезной в хозяйстве новинкой?