На улице Билл надавил на гудок. Бубба снова заплакал. – Спасибо, – сказал я Чили, взял свою мокрую рубашку и вышел из дома на солнцепек. Борта ядовито-зеленого пикапа Билла несли на себе вмятины, а кузов заметно заваливался на левую сторону. На зеркале заднего вида болталась пара игральных костей из красного бархата. Я уселся рядом с водительским местом, пружины больно впились мне в зад. На полу машины стоял ящик для инструментов, валялись мотки проволоки. Все окна были опущены, но в кабине стоял устойчивый запах пота и чего-то тошнотворно сладкого, что я впоследствии стал связывать с крайней бедностью. Я оглянулся и увидел, что Чили вышла на крыльцо с ребенком на руках. – Билл, пожалуйста, на обратном пути зайди в магазин и купи Буббе молока! – крикнула Чили. В затхлом полумраке хижины я заметил мать Чили – она тоже стояла и смотрела нам вслед. Внезапно я понял, что обе женщины очень похожи друг на друга, хотя мать сильно изменилась под гнетом времени и обстоятельств. Как я догадывался, ей пришлось пережить немало горестей и разочарований. Я искренне надеялся, что Чили удастся избежать столь тяжкого жизненного пути, что она не запрет свою улыбку на замок, потеряв ключ от него. – Пока! – крикнула мне Чили. Я помахал в ответ. Билл отъехал от дома и вывел пикап на дорогу. Между Чили Уиллоу и мной поднялись клубы пыли. Нам пришлось проехать не меньше мили, прежде чем на дороге появился асфальт. Билл, молчавший всю дорогу, высадил меня у заправки возле авиабазы. Только когда я выбрался наружу, он бросил: – Когда подрастешь, паренек, трижды подумай, прежде чем сунуть куда-нибудь свой стручок. Билл укатил, а я остался стоять один посреди раскаленной солнцем дороги. Боль ничего не значила для такого человека, как я. Хозяин бензозаправки показал мне телефон-автомат. Уже взяв в руку дайм с головкой Меркурия, чтобы опустить его в щель автомата, я передумал – не мог расстаться с дорогой мне монеткой. Ведь совсем недавно эти десять центов лежали в кошельке Чили Уиллоу. Я просто не мог бросить эту монету в телефон, поэтому попросил у хозяина бензоколонки дайм взаймы, пообещав, что мой отец вернет ему деньги. – У меня здесь не банк, – недовольно сказал хозяин, но монетку мне все-таки выдал, взяв ее из ящика кассы. В следующий миг монета провалилась в щель телефона. Я набрал свой номер. Мама сняла трубку со второго звонка. Примерно через полчаса за мной прикатили родители. Я ожидал худшего, но мама чуть не задушила меня в объятиях, а отец с улыбкой потрепал по затылку. Я понял, что это хороший знак. По дороге домой я узнал, что Дэви Рэй и Бен добрались до Зефира сегодня в семь часов утра. Они рассказали шерифу Эмори всю приключившуюся с нами историю, а также то, что два человека в масках купили в лесу у главы клана Блэйлок, Большого Дула, что-то в деревянном ящике, после чего Блэйлоки гнались за нами по лесу. – Люди в масках – это мистер Харджисон и мистер Моултри, – сказал я. Мне тут же стало неловко, потому что я вспомнил, как мистер Харджисон спас нас во время памятной стычки с Брэнлинами. Но как бы то ни было, шерифу следовало узнать обо всем случившемся. Мы проехали мимо авиабазы. Казармы, взлетно-посадочные полосы и ангары обнесены высоким забором из металлической сетки, поверх которого натянута колючая проволока. Дальше мы покатили по дороге, идущей вдоль леса, по пути миновав поворот к дому с дурными девушками. Когда мы проезжали мимо озера Саксон, отец едва заметно сбросил скорость, но даже не взглянул на него. Опушка, где я видел человека в длинном пальто, теперь заросла высокой травой, и точно определить это место стало невозможно. Как только озеро осталось позади, отец снова прибавил скорость. Когда мы вернулись домой, я оказался в центре внимания. Я съел большой стакан шоколадного мороженого и все печенье «Орео», которое нашел на кухне. Отец называл меня «приятелем» и «компаньоном» чуть не через слово. Бунтарь в восторге обслюнявил мне все лицо. Я вырвался из чащи леса и теперь пребывал в полном порядке. Само собой, родители захотели узнать подробности о моих похождениях, в том числе и о девушке, которая так заботливо смазала йодом мои царапины. Я назвал ее имя, сказал, что ей шестнадцать лет и что она прекрасна, как Золушка из мультика Уолта Диснея. – Похоже, наш парень втрескался в лесную красавицу по уши, – подмигнул маме отец. Я хмыкнул и отозвался: – У меня нет времени на каких-то старых девиц! Но уснул я на диване с десятицентовиком в кулаке. Под вечер в субботу к нам заглянул шериф Эмори. Он уже успел побывать у Дэви Рэя и Бена, а теперь настала моя очередь отвечать на его вопросы. Мы уселись на крыльце, Бунтарь улегся у моих ног и лишь иногда поднимал голову, чтобы лизнуть мне руку, а тем временем где-то за горизонтом в темнеющих тучах ворчал гром. Шериф Эмори внимательно выслушал мой рассказ о деревянном ящике. Когда же я заявил, что узнал двоих людей в масках – то были мистер Джеральд Харджисон и мистер Дик Моултри, – шериф сказал: – Ты уверен, что это были именно они? Ведь ты не видел их лиц? – Блэйлок Большое Дуло назвал толстого Диком, и потом я видел окурок, который выбросил мистер Харджисон, – тех самых сигар с белым пластиковым мундштуком, что он курит. – Ясно. Шериф кивнул, но его лицо с выступающим подбородком осталось бесстрастным. – Дело в том, Кори, что в городе есть немало мужчин, которые курят такие сигары. И если Большое Дуло назвал кого-то Диком, это не обязательно Дик Моултри. – Это были они, – твердо ответил я. – Уверен в этом. – Дэви Рэй и Бен сказали, что они не узнали людей в масках. – Может быть, и так, сэр, но я-то узнал. – Ну хорошо, я выясню, где были Дик и Джеральд прошлой ночью около одиннадцати. Дэви Рэй и Бен сказали, что вряд ли смогут найти то место, где вы видели Блэйлоков и тех двоих. А ты сумеешь его отыскать? – Не знаю, сэр, это будет трудновато. Я точно помню, что это произошло возле лесной дороги. – Ага. Проблема в том, что на холмах в лесу уйма тропинок и дорог для вывозки леса. Ты не видел, что там у них было в этом ящике? – Нет, сэр. Зато я слышал, что содержимое этого ящика поможет кое-кому отправиться прямо в ад бить чечетку, так сказал мистер Харджисон. Шериф Эмори нахмурился. В его темных глазах блеснула искра неподдельного интереса. – Что он, по-твоему, имел в виду, когда так говорил? – Не знаю. Но Большое Дуло сказал, что он добавил туда пару штук на всякий случай. – Штук чего? – Не знаю, сэр. Я увидел вспышку молнии на горизонте от неба до самой земли. – Вы теперь будете искать Блэйлока Большое Дуло, чтобы допросить его? – Большое Дуло, – ответил мне шериф, – человек-невидимка. Я много слышал о том, что вытворяют он и его сыновья, но ни разу в жизни его не видел. Думаю, он скрывается где-то в лесу – возможно, неподалеку от того места, где вы его видели. Шериф Эмори тоже наблюдал за молниями. Пальцы его больших рук были сплетены, костяшки нервно двигались. – Если бы мне удалось подловить одного из его сыновей на какой-нибудь проделке, то, возможно, я смог бы выкурить Большое Дуло из его норы. Сказать по правде, Кори, в нашем городе у полиции всего один сотрудник, это я. Округ выделяет шерифу очень скромные средства. – Он грустно улыбнулся. – Я получил эту работу только потому, что ею не хотел заниматься никто другой. Жена чуть ли не каждый день уговаривает меня бросить это занятие и вернуться к тому, чем я занимался раньше: красить дома. Шериф пожал плечами. – Что ж, – заключил он, прогоняя невеселые мысли, – весь город боится Блэйлоков, в особенности Большого Дула. Можно, конечно, прочесать лес, но вряд ли удастся собрать для этого больше пяти-шести человек. Прежде чем мы найдем его, Большое Дуло узнает о наших планах и предпримет ответные шаги. Ты понимаешь, в чем трудность, Кори? – Да, сэр. Блэйлоки сильнее закона. – Они не сильнее закона, – поправил шериф. – Просто меньше стесняются в средствах. Гроза приближалась. Ветер гнул вершины деревьев. Бунтарь поднялся и стоял, нюхая воздух. Шериф Эмори встал со стула. – Мне пора идти, – сказал он. – Спасибо за помощь. В сумеречном свете приближавшейся грозы Эмори казался старым и обремененным заботами, он слегка сутулился. Заглянув в дом, шериф попрощался с моими родителями. Отец вышел на крыльцо, чтобы пожать ему руку. – Впредь будь осторожен, Кори, – сказал мне Эмори, и вместе с отцом они направились к машине шерифа. Я сидел на крыльце и гладил Бунтаря, а отец с шерифом поговорили еще несколько минут. Когда тот наконец уехал, отец вернулся на крыльцо. Его лицо тоже показалось мне усталым, словно что-то тяготило его. – Пойдем в дом, приятель, – сказал он мне, открывая дверь, – сейчас начнется дождь. Негоже сидеть в такую грозу на улице. Ветер завывал всю ночь напролет. Дождь стучал в окна, а молнии выписывали над городом зигзаги, словно волшебник что-то писал пальцем на небе. В ту ночь я впервые увидел сон о четырех девушках-негритянках, одетых в праздничные наряды, в начищенных туфлях. Девушки стояли под деревом с облетевшей листвой и раз за разом повторяли мое имя. Снова и снова, без конца. Глава 9 Конец лета Август медленно умирал, а с ним умирало и лето. Впереди ждала школа, долгие дни учебы в обрамлении золотой осени, строгость и порядок, пришедшие на смену летней вольнице. Это случилось в последние дни лета: я узнал, что шериф Эмори побывал у мистера Харджисона и мистера Моултри. Жены и того и другого клятвенно заверяли шерифа, что всю ту ночь, когда мы втроем лежали в кустах у дороги ни живы ни мертвы, их мужья провели дома и никуда не выходили. Шериф был бессилен сделать что-либо еще; ведь, в конце концов, я не видел лиц тех людей в масках, которым передал деревянный ящик Большое Дуло. В сентябре в моем почтовом ящике появился новый номер «Знаменитых монстров». На конверте с моим именем были размазаны зеленые сопли. Однажды утром мама сняла трубку телефона и позвала: – Кори, тебя!