Ленору уже переполняли эмоции от гнева, и мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя более беспомощной, чем сейчас, поэтому я опустил ее на пол. Она отвернулась, не позволяя мне увидеть ее слезы. Я погладил ее по обеим щекам, наслаждаясь тем, какой маленькой и хрупкой она была в моих руках. – Посмотри на меня. Она неохотно подняла на меня глаза, не обращая внимания на слезы, стекающие по лицу. Я прижался к ней губами так нежно, как только мог. Ленни уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но раздавшийся позади голос прервал ее. – Ну-ну, бессердечный принц не только живет после девятнадцати, он еще и любит. Какой неожиданный поворот в истории, просто удивительно. – Гарри Фэрхерст шагнул вперед, поднялся по лестнице и остановился перед нами. Его загипсованная рука висела на перевязи через плечо. У него виднелись темные круги под глазами, и выглядел он еще более худым, чем обычно, даже истощенным. В его голосе не слышалось никакого юмора, лишь злобная усмешка. Но по-настоящему поразили меня слова, которые он тщательно подобрал. Принц. Бессердечный. Живет. Любит. Ублюдок помнил каждую нашу встречу. Каждую фразу. Впрочем, мне не стоило удивляться. Я нахмурился. В мои планы совсем не входило то, что он увидит эту сцену. Ленора обернулась, одарив его улыбкой. – Дядя Гарри! Ты вернулся из больницы. Как ты себя чувствуешь? Больше никакого тебе кофе, растяпа, – пошутила она, подбегая к нему и обнимая его за плечи. И тут я кое-что осознал. Во-первых, Лен действительно нравился ее дядя, и здесь я ничего не мог изменить. Во-вторых, она никогда не простит меня за то, что я собирался сделать. Прислонившись к стене и засунув руки в карманы, я наблюдал, как он поцеловал Лен в обе щеки и непринужденно взмахнул ее светлым хвостиком, как будто он проделывал так уже тысячу раз. И почему меня должно это удивлять? Он ведь был ее дядей. – Кстати, спасибо тебе за новый джемпер. – Она сделала шаг назад, казалось, уже совсем забыв об Эдгаре. Конечно, она выросла здесь, в этом замке, и это означало, что они с дядей были довольно близки. Я просто не подумал об этом. Черт, черт, черт. – Ты никогда не наденешь его, – он снова дернул ее за хвостик. Перестань прикасаться к ней. Ленора пожала плечами. – Вероятнее всего. Они оба рассмеялись. Гарри перевел свои холодные глаза с меня на нее, обнажив зубы в злобной ухмылке. – Итак, Ленни, можно тебя поздравить? Является ли талантливый Вон Спенсер твоим новым кавалером? Она нахмурилась и собралась отрицать это, и честно сказать, в данной ситуации отрицание было как раз мне на руку. Фэрхерст не должен заподозрить, что у него есть шанс надавить на меня. Особенно из-за девушки. К сожалению, я знал, что он причинит ей боль лишь для того, чтобы добраться до меня. Мне следовало дать ему понять, что она вне пределов досягаемости. Я приблизился на шаг. – Да, я ее парень. Рад снова видеть вас, мистер Фэрхерст. О, подождите… – Мой взгляд опустился к его гипсу. – Вы не можете пожать мне руку. Не берите в голову. Ленора повернула голову и встретилась со мной взглядом. Ладно, я объявил нас парой, не посоветовавшись с ней. Но на самом деле мы занимались сексом только друг с другом и всякий раз устраивали скандалы, когда кто-то из нас просто посмотрит в сторону другого человека. По-моему, мои слова не были странными. – Неужели это действительно так? – Гарри приподнял бровь. Я уже видел, как крутятся колесики в его голове, как он пытается обернуть это в свою пользу. – По-другому и быть не может, – остроумно сказал я. – И было бы хорошо, если бы ты помнил об этом. И снова я бросился в огонь, чтобы спасти ее, каким бы тупицей при этом себе ни казался. – Мило, – сказал он, поняв намек. – Раньше мне такого не говорили, но спасибо. – Я перебросил руку через плечо Хорошей Девочки, снова направляясь в свою комнату. Лен обернулась, чтобы посмотреть на дядю, а затем в замешательстве взглянула на меня. – Что все это значит? Я проигнорировал ее вопрос. Это был один из секретов, который я унесу с собой в могилу. Глава 21 Ленора Я проснулась одна. Тепло Вона испарилось вместе с его мускулистым телом. Я стряхнула остатки сна и села прямо, пытаясь не думать, как папа что-то шептал Арабелле прошлой ночью. Невозможно было неправильно истолковать то, что там происходило. Он велел ей слезть с него. Это означало, что она сидела на нем сверху – и, по-видимому, не для того, чтобы устраивать бой подушками. Я потянулась, стараясь не беспокоиться о том, что означала прошлая ночь с Воном. Он назвал меня своей девушкой, но Вон – искусный манипулятор, и у него очень много причин говорить такие вещи – множество причин, не имеющих ничего общего с его настоящими чувствами. Я встала и открыла дверь, зная, что найду дымящуюся чашку кофе и корзинку с чем-нибудь сладким. На этот раз это был поднос с кексами. В воздухе витал аромат бананового хлеба и черники, и у меня потекли слюнки, когда я схватила корзинку и кофе, неся их к своему новому чертежному столу. Я была благодарна сестре за то, что она сохраняла свою ежедневную традицию. Я поставила все на стол и набрала ее. – Привет, – сказала я после того, как она взяла трубку. – Привет! Как дела? Я собиралась позвонить вчера, чтобы проверить, как ты. – Она говорила так, словно шла по центру города. Немного запыхавшись. Я провела рукой по столу, мысленно перебирая все «за» и «против» спасения моей статуи. «За»: Это великолепное произведение. С его помощью мне бы удалось оставить след в искусстве. В этом было что-то знаковое и необычное. «Против»: Выставить эту скульптуру на всеобщее обозрение означало обнажить свою душу. А я пообещала себе, что никогда не признаюсь в своих чувствах к Вону. – Как там Лондон? – спросила я. Голос Поппи дарил мне спокойствие. Я не представляла, как смогу разбить ей сердце, рассказав об отношениях папы и Арабеллы. Но я понимала, что должна это сделать. – Замечательный, хотя и мрачный. А Карлайл? – То же самое. – Я усмехнулась, снимая невидимую ворсинку со своей пижамы. – Послушай, я знаю, что ты занята, но мне просто хотелось поблагодарить тебя за шоколад и выпечку, что ты присылаешь. Кроме диабета второго типа, который я обязательно заработаю к концу семестра, это все очень приятно. Благодаря тебе я знаю, что кому-то не наплевать на меня, что кто-то думает обо мне каждый день. На другом конце провода воцарилась тишина. Должна ли я была поблагодарить ее раньше? Возможно. Прошло несколько месяцев с тех пор, как стали приходить эти «сладкие» подарки. Мне не хотелось смущать ее этими разговорами. Наверное, это была ошибка. Это тот жест, о котором лучше не говорить. – Послушай, мне… – начала я, но Поппи прервала меня. – Это не я, – выпалила сестра. – Что? – удивилась я. – Это не я посылала тебе сладости. – Но я поблагодарила тебя в свой день рождения. И ты не возразила. – Да, я послала тебе плюшевого мишку и планировала подарить тебе настоящий подарок позже тем же вечером. Но я никогда не посылала тебе сладости, Ленни. Сейчас до меня кое-что дошло. Ты получала много подарков, которые, по-твоему, были от меня, но это не так. Ты можешь предположить, от кого они? Могу ли я? Это не Поуп и не папа. Они оба слишком заняты своей жизнью, и в любом случае это не в их стиле. Мы с дядей Гарри, конечно, хорошо общались, но не настолько. Это требовало внимательности. Преданности. Дисциплины и осторожности. Я не знала таких людей, которые были способны на подобные вещи и смогли бы держать все в секрете, не упоминая об этом. Вообще-то я знала одного такого человека. Но в этом не было никакого смысла. Это началось со времени моего пребывания в Тодос-Сантосе. Невозможно. Но потом…