– В общем, я пошла купаться. – Рита поднялась на ноги, поправила купальник и двинулась к воде. Она медленно вошла в прибой и бросилась в пенистые волны. Чичи наблюдала, как подруга доплыла до пирса, где около защитной сетки патрулировал на водном велосипеде спасатель. Она открыла свою соломенную пляжную корзинку, достала маникюрный набор и стала подпиливать ногти. – Да вы настоящая праздная барышня! – раздался рядом голос. Перед ней стоял, заслоняя солнце, какой-то молодой человек. Чичи подняла голову: – Мистер Армандонада! – Вы позволите? – Позволю что? – Сесть рядом? Чичи подвинулась на покрывале, освобождая для парня место. Саверио уселся и оглядел ее с ног до головы. – Вот так загар у вас! – Он долго не продержится, – сказала Чичи, смахивая песок со ступни. – Теперь всего лишь июль. Лета осталось еще много. – Не для меня. На следующей неделе я возвращаюсь на работу. – Куда? – На блузочную фабрику. Тягомотина, но мы не жалуемся. Впрочем, откуда вам знать, каково это – стоять у конвейера. – Вы так думаете? – Саверио вгляделся в океанский простор, где отдыхающие качались на волнах, как резиновые игрушки. Длинными мичиганскими зимами он мечтал о таком жарком лете. – Действительно, откуда мне знать о фабричной жизни? – Вы ничего не теряете. Считайте, что вам повезло. – Отполировав каждый ноготок, Чичи собралась было вернуть маникюрный набор на место, но сначала взяла правую руку Саверио в свою. – Ваши ногти ужасно выглядят. Хотите, я приведу их в порядок? – предложила она. – Давайте, – кивнул он. Чичи достала пилочку и начала бережно подпиливать ногти Саверио. – У вас красивые руки, – сказала она. – У вас тоже. – Тогда почему же вы глядите на океан? – кокетливо спросила она. – Потому что все не могу на него наглядеться. Я вырос около Великих озер, и они потрясающие, но ничего сравнимого вот с этим. – Вы впервые видите Атлантический океан? – Нет. Мы исколесили Восточное побережье вдоль и поперек, и я любовался океаном везде, от Флориды до Мэна. Но никогда от него не устаю. Он всегда другой. – А я только на побережье и жила. – Тогда вам повезло. – Летом тут здорово, но зима в прибрежном городе похожа на зиму везде. – А какая здесь зима? – Падает снег. Все серое, горизонта от воды не отличить. А солнце пропадает за тучами на целые месяцы. Если честно, на меня это наводит жуткую тоску. – Озеро Гурон и озеро Мичиган зимой просто бушуют, волны высоченные. – На озерах? – Ага. Но они… не знаю, как их описать. – Грандиозные? Саверио широко улыбнулся: – Именно! Грандиозные. А знаете, ведь вы умеете подбирать правильные слова. – Ну да, ну да, – рассмеялась она. – Я серьезно. Это признак прирожденного сочинителя. Во всяком случае, так считает Род Роккаразо. Ему то и дело предлагают песни для нашего ансамбля, и он говорит, что хороший песенник способен написать о девушке, которой никогда не встречал, в месте, в котором он никогда не был, в память о разбитом сердце, которое у него пока уцелело, но однажды наверняка тоже пострадает. – Надо запомнить. – Надо. – Мне нравится писать об обычных, повседневных вещах, – сказала Чичи. – Например? – Любовь. Семья. Дом. Вещи, которых люди хотят, – ну, чего все хотят, собственно. Все хотят любви, когда ее у них нет. Все скучают по дому, когда они вдали от него. – А я нет. – Вы мужчина суровый, хоть мамочка и сопровождает вас везде, – ухмыльнулась Чичи. – Должно быть, я вам нравлюсь, раз вы так язвите. Чичи наклонила зонт, чтобы попасть в его тень. – Да я просто вас поддразниваю. И вы мне действительно нравитесь. Но у вас есть девушка. Я об этом не забываю. Саверио заполз под зонт, чтобы попасть в тень вместе с Чичи. – В тот вечер… на днях, когда вы на нас набрели, вышло… неловко. Он осторожно произнес последнее слово, как будто приноравливаясь к нему. – Я везде совала свой нос, пытаясь разыскать мистера Роккаразо, чтобы представиться ему от имени «Сестер Донателли». Вот в чем, среди прочего, выгода жизни на побережье. Здесь проезжает множество ансамблей, и каждый раз я стараюсь воспользоваться их присутствием. – Чтобы пробиться в шоу-бизнес? – Ну да. – Значит, вы навидались разных ансамблей? – О да. С некоторыми исполнителями даже познакомилась. У меня есть автограф Арти Шоу, например. Но это так, для развлечения. Обычно я стараюсь свести знакомство с администраторами. Итак… я побывала на выступлениях оркестров Уэйна Кинга, Гаса Арнхейма, Теда Блейда, Джека Хилтона и Джимми Гриера. – Ух ты. Известные ансамбли. – Ваш рядом с ними не проигрывает. – А я просил вас сравнивать? – почти с возмущением сказал Саверио. – Не просили, – признала Чичи. – Однако я еще не встречала мужчины, которому не хотелось бы стать лучшим. Все вы мечтаете выиграть, и неважно, в игру в стеклянные шарики или первое место в «Музыкальном хит-параде». Можете расслабиться. Вы достигли успеха. – Благодарю. А где вы берете храбрость, чтобы просто так к ним подойти? – А я хожу перед концертом. Если идти после концерта, то разговор уже не деловой, если вы понимаете, о чем я. Это я быстро усвоила. Слишком много поклонниц, и у гастролеров уже не музыка на уме. – Просто мы тогда снимаем напряжение. – Называйте как хотите. Во всяком случае, если в такой момент девушка подходит к руководителю ансамбля, это выглядит странно. Да, мой отец переживает, но я перестала ему рассказывать. И держу себя профессионально. – Да уж, отваги вам не занимать. – Когда очень сильно чего-то хочешь, находишь в себе храбрость. Или она сама откуда-то берется, можно и так посмотреть. – Расскажите о ваших выступлениях. – Мы с сестрами поем вместе. Начинали с пения в церковном хоре, во время мессы, а там уже нас стали приглашать петь на свадьбах, так что мы разработали стандартный репертуар. А теперь я сама пишу для нас песни. – Вы все симпатичные, это помогает. – Когда поёшь, на красоте дальше первой строчки не уедешь.