Дворец покидал, чувствуя, как утренняя ярость становится уже просто неконтролируемой. Проклятье! Мало мне проблем с Эдвиной, так ещё и Женя не перестаёт их добавлять! Как... как она оказалась у Родингера дома? Она же собиралась в госпиталь! Какого харга Бальдер это допустил? И что за опасность снова ей грозит?! Вопросов было много, и ответ на каждый я собирался получить от Родингера и своей неугомонной «жены». Если дух не соврал и она действительно у дракона... И как потом доказывать, что всё, что пишут в газетах, наглая клевета? Дрянная ситуация. Дрянной день, а скорее, последние несколько недель! Повстречав иномирянку, я надеялся решить проблему с опекой Эдвины, а вместо этого с головой закопался в дюжину новых проблем. И мысли о ней. В ревность, в которой погряз, сам того не понимая как. Я даже Терес к Нильсу не ревновал! Да, меня злило, что она предпочла мне моего напарника, но то чувство, задетое самолюбие, ни в какое сравнение не шло с тем, что испытывал сейчас. У меня никогда не возникала мысль вызвать Польмана на бой, причинить ему боль и уж тем более лишить жизни. Что же касается Родингера... Сейчас я мечтал размозжить обо что-нибудь твёрдое его голову. Резкий поворот, так, что колёса пронзительно заскрежетали, ещё несколько улиц, которые пролетел, лишь чудом никого не сбив и не размозжив. Наверное, лишь потому, что мне не попался тот самый, мать его, дракон, которого я сейчас мечтал убить! В ворота резиденции Родингеров въехал, едва не задавив привратника. Взлетел по ступеням, ударил кулаком в дверь. К счастью, открыли мне быстро, молоденькая служанка, и я, нетерпеливо её подвинув, рыкнул: — Где твой хозяин?! Девчонка испуганно отшатнулась: — Эйрэ сейчас нет дома... — Я о Вольмаре Родингере! — снова прорычал и проследил за испуганным взглядом служанки. Повинуясь чутью, быстро, почти бегом пересёк холл, миновал гостиную, какой-то салон и оказался в зимнем саду, чтобы застать поистине незабываемую картину: Женя в объятиях драконьей мрази. И тут меня накрыло. 3.3 Раннвей Делагарди Город, который когда-то был мне родным, сейчас кажется абсолютно чужим. Улицы вроде и знакомы, но как будто не такие... Изменившиеся. Вот верное слово! За то время, пока со мной непонятно что происходило, изменились не только Данна с Эдвиной, но и Гратцвиг стал другим. Что же касается меня... Останавливаюсь возле витрины шляпного магазина, словно меня заинтересовала шляпка, украшенная лентами и кружевами. На самом же деле смотрю на своё отражение и вижу... Не знаю, кого я вижу. Лицо моё, но в то же время я не узнаю девушку из стеклянной глади. Она щурится настороженно, немного цинично. И смотрит с совершенно неподобающей леди независимостью. У неё даже цвет глаз другой! Что за ерунда? Почему так? Закусываю губу, борясь с желанием расплакаться. Соберись, Раннвей! Тебе нужно к Вольмару. Он поможет и всё объяснит. Он подскажет, как быть! Дрожащими пальцами раскрываю ридикюль и нахожу в нём несколько купюр. Выдыхаю облегчённо, что не придётся пешком пересекать половину города. Быстро нахожу извозчика и с его помощью устраиваюсь в экипаже. Лошади трогаются; начинают скрипеть, царапая брусчатку, колёса. Я замечаю, что паромобилей в Гратцвиге стало намного, намного больше. Настолько, что тяжело дышать от вонючего дыма, что они исторгают, а от грохота и шума моторов в голову как будто вонзаются шипы и занозы. Хорошо хоть нет солнца. Оно спряталось за мертвенно-серой пеленой, укутав столицу в мрачную дымку. Такую же мрачную, как и моё сейчас настроение. Но это временно. С Вольмаром рядом внутри меня снова засияет солнце, и уже будет всё равно, что на улице глубокая осень. Главное, чтобы не был в отъезде. Главное, чтобы мы увиделись сегодня же! На этот раз удача мне улыбается: я достаточно быстро добираюсь до особняка любимого. Интересуюсь у привратника, дома ли наследник, и, к своему немалому облегчению, слышу в ответ заветные слова: мейст Родингер пока никуда не уезжал. Окрылённая иду к особняку, с трудом уговаривая себя не сорваться на бег. Сердце в груди стучит так громко и так сильно, что кажется, вот-вот выпрыгнет. Увижу... Сейчас я его увижу! Короткий разговор со служанкой обрывается, когда в холл спускается Вольмар. Замирает на ступенях и смотрит на меня с искренним удивлением. Ещё бы ему не удивляться! Мы не виделись... Сколько? Четыре года? Тётя обмолвилась про этот срок, но мне непонятно, где я столько времени пропадала. И почему не помню о том, что было после ритуала. — Мы можем поговорить? — спрашиваю, пытаясь унять дрожь и лихорадочный стук сердца. Кто-кто, а Вольмар Родингер за это время ничуть не изменился. Он всё такой же идеальный. Идеально красивый, идеально одетый, идеально... В общем, совершенный. Сглатываю ком волнения, когда он, оттолкнувшись от перил, подходит ко мне: — Лина, не стой столбом. Забери у леди жакет. Служанка тут же отмирает, помогает мне снять верхнюю одежду, а я, наоборот, словно в транс впадаю. Смотрю на него и не могу отвести взгляда. Его глаза блестят, как в ночь ритуала. Как во все те ночи, когда от его поцелуев, от искусных ласк я сходила с ума. Нет ничего более крепкого и хмельного, чем страсть этого дракона, и я вдруг понимаю, что мне снова необходимы все эти чувства. Мне нужна наша любовь. — Полагаю, леди пришли поблагодарить меня за вчерашнее? — интересуется он со светской улыбкой. Касается моей руки поцелуем, и меня накрывает жаркой волною. Если до этого пробирал холод, то сейчас хочется избавиться от лишней одежды. Не только от жакета... От всего, что нас разделяет. И в первую очередь от вопросов, в ответах на которые я так нуждаюсь. — Я хотела тебя... вас спросить... Вспоминаю о служанке, оглядываюсь раздражённо на эту статую в фартуке, и Вольмар предлагает: — Идёмте, леди Делагарди, покажу вам наш зимний сад. Давно вы в нём не бывали. Там многое изменилось. Давно... Судя по ощущением, так целую вечность. Он подхватывает меня под руку, вызывая знакомую дрожь. И в то же время... Хмурюсь, потому что какая-то часть меня как будто против этого прикосновения. Часть, совершенно лишняя, ненужная. Она заставляет меня злиться. Она и навеянные ею чувства. Непроизвольно, сама того не желая, отстраняюсь, и дальше мы идём, сохраняя дистанцию. — Как ты? — интересуется любимый тихо. — Слышал, на нападении во дворце твои приключения не закончились. Как Эдвина? А ему-то на кой харг сдалась Эдвина?! О ком-о ком, а о ней я точно говорить не собираюсь. Поворачиваюсь к дракону и спрашиваю прямо: — Вольмар, что происходит? Почему я ничего не помню о ночи ритуала? Почему не понимаю, как здесь оказалась?! Не у тебя дома, — добавляю поспешно, видя, как меняется выражение его лица. — А в Гратцвиге. Хорошо помню, как покидала город вместе с Флеминг, чтобы отправиться в Дрелор и там встретиться с тобой. А дальше... Тьма с редкими проблесками снов о другой Раннвей. Я... я ничего не понимаю. 3.4 Молчит. Смотрит на меня, не сводя взгляда, и единственное, что нарушает тишину зимнего сада — это журчание маленького каменного фонтана рядом с нами. С правой и с левой стороны от него две витые скамейки. Такие же светлые, как и мрамор пола, как и украшенные узорчатой лепниной стены, а на их фоне экзотические цветы и растения. Сад Родингеров прекрасен, но мне сейчас не до созерцания прекрасного. Всё, что я вижу, — это мужчина передо мной. Всё, чего жду, — это его слов. Наконец он произносит: — Интересно... — и снова замолкает. — Интересно — что? — не выдерживаю я. — Я проснулась ночью с единственной мыслью: Эндер приказал выбросить твой подарок. А потом очнулась уже у тёти дома. Как такое возможно?! Что происходит?! Мой голос срывается, меня снова начинает трясти. Обхватываю себя за плечи, с надеждой смотрю на дракона. Он щурится, и, несмотря на всю свою невозмутимость, кажется потрясённым. — Хочешь сказать, что всё это время кто-то другой выдавал себя за леди Делагарди? — Другой? — переспрашиваю ошеломленно. Почувствовав слабость в ногах, опускаюсь на скамейку. Впиваюсь в сиденье пальцами, потому что кажется, вот-вот потеряю сознание. — Пару месяцев назад твой муж вернулся в Гратцвиг вместе с... тобой, — говорит Вольмар, и костяшки сводит судорогой: так сильно я сжимаю витой металл у себя под пальцами. — По версии нашего бравого ультора, ты четыре года находилась в харг его знает какой обители. Якобы искала в себе дар и вроде как наконец его раскрыла. — Четыре года... — эхом повторяю я. И поднимаю на Вольмара взгляд. — Значит, сны на самом деле не были снами, и кто-то другой всё это время занимал моё место. Меня передёргивает. От страха, от осознания, что это тело (моё тело!) последние несколько лет мне не принадлежало. А вдруг я сошла с ума? Есть же какая-то болезнь, раздвоение личности или что-то такое... Может, я больна? Может, действительно умом тронулась?! — Расскажи об этой девушке, — просит Вольмар. Мне хочется, чтобы он опустился рядом, взял мою руку в свою, согрел прикосновением. Но он продолжает стоять, спрятав руки в карманы брюк. Жилет цвета заката расстёгнут и вокруг шеи не повязан платок. Эта небрежность в нём мне тоже всегда нравилась. Да что мне в нём не нравилось?!