6.5 Не уверена, что такой ответ Эдвину удовлетворил, но продолжать разговор времени всё равно не было. Быстро попрощавшись, мы поспешили вниз, опасаясь, как бы Брум не застал нас с племянницей. Обязательно ведь настучит потом их величествам, а тем только дай повод настучать уже нам. Всем, чем можно. И Левенштерн наверняка этим воспользуется. Я чувствовала себя отвратительно! Вроде и не я в который раз разочаровала ребёнка, но почему-то предательницей чувствовала себя именно я. Вот Раннвей, когда в следующий раз снова «включится», даже не подумает мучиться угрызениями совести. От мысли о неминуемом «включении» драконицы настроение испортилось окончательно. Поэтому когда Брум с воплем: «Ну где вы пропадали?!» метнулся к нам, я едва не зарычала. А вот «муж» остался невозмутим и в ответ прохладно так высказался: — Вас можно спросить о том же самом. Мы вас по всей гимназии искали! У меня нет времени на подобное времяпровождение, мейст Брум. В следующий раз не теряйтесь. Королевский соглядатай явно собирался ещё что-то добавить, но после выговора Делагарди захлопнул рот и с мрачной миной поплёлся за нами. * * * Следующие несколько дней как будто слились в один. Я ошибочно считала работу следователей невероятно захватывающей, интересной, но всё оказалось более чем прозаично. Много времени уходило на разъезды по городу и поиски людей, которые тем или иным образом могли быть связаны с Кристой и нашими искажёнными. Теперь, когда стало очевидно, что все они - звенья одной цепи, стало немного проще. Эндера больше не мучила совесть, что всё своё время он посвящает проблеме с Эдвиной и поискам дракона, уготовившего ей роль жертвы. А его величество, узнав, что похититель наследницы Фарморов и тот, кто приказал убить лорда Карриша, - одно и то же лицо и что поисками нечестивца занимается лично Делагарди с напарником, неожиданно смягчился. Заявил, что если Брум посчитает, что мы в состоянии заботиться о ребёнке, наши шансы вернуть Эдвину значительно повысятся. Брум... Замкнутый, ворчливый и вечно чем-нибудь недовольный. Казалось, его раздражает один лишь мой вид и звучание моего голоса. Бальдер по сравнению с ним был просто лапочкой, хоть и с дворецким не всё шло гладко. А точнее, наши отношения испортились окончательно. После сцены с Толем его мнение о хозяйке опустилось до уровня местной Марианской впадины, если не ниже. Дворецкий встречал меня и провожал такими взглядами, после которых впору было застрелиться или последовать примеру Кристы. Он и раньше был уверен, что леди Делагарди отнюдь не леди, а после появления ещё одного мужчины, заявившего права на эту самую, прости Господи, не-леди... В общем, по моей репутации продолжали ползти трещины. Мне так и не удалось вспомнить, где я видела типа с фото. Дракон тоже с ним знаком не был, но горел желанием это исправить. Найти его и «пообщаться». Кастен обналичил чек и пропал. Оставалось надеяться, что навсегда, и больше он не станет усложнять нам жизнь. Но что радовало ещё больше — это исчезновение Раннвей! Прошла уже неделя с её последнего пробуждения, и больше она не появлялась. Уснула, исчезла, отправилась на перерождение? Ответа на этот вопрос у нас не было. Мы с драконом по-прежнему были не разлей вода, только по вечерам он ненадолго уходил к себе в кабинет, а я в это время принимала ванну, готовилась ко сну и делала всё возможное, чтобы к его возвращению уснуть. Чаще притворялась: оставаясь с ним наедине в спальне я превращалась в совершенно незнакомую самой себе девицу. Краснела от его взглядов, смущалась от улыбок. Прикидываться спящей было проще, чем вести себя с ним как малолетняя влюблённая идиотка. Вот и сегодня я отправилась к себе с твёрдым намерением уснуть как можно скорее, а Делагарди заперся в своём кабинете. Пару дней назад он вручил мне колечко с маленьким красным камнем. Обычная на первый взгляд безделушка, а на самом деле артефакт, способный в случае чего известить Эндера, что я в опасности или же мне плохо. Точно такое же украшение он передал и для Эдвины. Теперь, если девочка окажется в беде, мы сразу узнаем. Равно как и будем в курсе, если Раннвей снова решит проснуться. — Когда почувствуешь, что теряешь связь с реальностью, надави на камень, и я сразу окажусь рядом, — предупредил Делагарди. — Главное не пропустить момент, когда я стану не я, — немного мрачно пошутила я. — В прошлые разы тебе сначала становилось плохо, — напомнил Эндер. Кивнув, надела колечко и с тех пор ни разу его не снимала. Оставалось надеяться, что оно поможет, и больше Раннвей нам ничего не испортит. Быстро искупавшись и надев сорочку, я нырнула под одеяло. В смежной спальне было темно и тихо, а значит, «муж» ещё не поднимался. Упрекнув себя за то, что в последнее время слишком часто стала так его называть, перевернулась на бок и закрыла глаза с твёрдым намерением проспать до самого утра. 6.6 Раннвей Делагарди Я открываю глаза и сердце, как обычно, сжимается от страха. Каждый раз, просыпаясь во тьме спальне, я нахожу его взглядом. Словно верный пёс он ночи напролёт проводит в кресле недалеко от кровати, а вчера и вовсе стоял надо мной и разглядывал. Я тут же зажмурилась, моля Великого дракона, чтобы Делагарди не заметил, что проснулась. Что это я, а не она... Услышав шелест одежды, почувствовав, как он склоняется надо мной и касается щеки губами (всего на пару мгновений, но у меня всё внутри восстаёт против этих прикосновений!), поняла, что снова исчезаю из этой реальности. Растворяюсь в густом мраке, теряюсь... Сегодня точно так же открываю глаза с опаской. Жду, что он снова окажется рядом: в кресле или того хуже — опять будет на меня таращиться. Но его нет! Комната пуста. Лишь дверь, соединяющая наши спальни, раскрыта настежь, но дракона не видно, и я едва не схожу с ума от радости. Проклятье! Я не могу появляться ночами, как вор, как преступник, опасающийся, что вот сейчас его поймают! Это моё тело, моя жизнь, но Делагарди и самозванка... Они ведут себя так, словно я здесь лишняя и должна убраться. Ненавижу! Ненавижу негодяя!!! Не успеваю об этом подумать, как со стороны двери, как назло, раздаются шаги. Я замираю и в отблесках гаснущего в камине пламени вижу, будь он трижды проклят, своего мужа. Он улыбается, хоть я не помню, чтобы он когда-нибудь мне улыбался. Эта улыбка меняет его лицо, делает каким-то другим, незнакомым. Эту улыбку он дарит не мне, а ей. Своей Жене. — Ещё не спишь? — спрашивает и спустя несколько стремительных шагов опускается на край кровати. В комнате почти темно. Пламя в камине догорает, и это единственный источник света. Он и тусклый огрызок луны, зависший за окном в чернильном небе. — Уже собиралась, — отвечаю, наигранно зевая, и напряжённо замираю. Поймёт, кто перед ним? Узнает? Но дракон вдруг возбуждённо продолжает: — Я нашёл способ, как контролировать Раннвей! Понимаю, что это временное решение, но так мы хотя бы избежим неприятных сюрпризов и новых проблем. Неприятных сюрпризов? Проблем? Значит, вот кто я для него. Досадная неприятность, от которой он спешит избавиться. Сволочь! Урод! Он всегда меня ненавидел, и сейчас это становится очевидным. — Ты собираешься уничтожить её душу? — с трудом выталкиваю из себя страшные слова. Ужас липким потом начинает струиться по коже. От затылка вдоль позвоночника, когда выталкиваю из себя роковое: — Убить? На мгновение Эндер хмурится, а потом отвечает: — Я не преступник, Женя, и даже если бы таковым являлся, зная тебя, могу предположить, что ты бы мне этого не позволила. Мы найдём способ вас... разъединить. Пока не знаю как, но я и над этим работаю. А сейчас нужно просто притупить её сознание. На время. Как я и собирался. На время... Не позволила бы... Как благородно со стороны мерзавки! Жалеет меня, но на предложение дракона, уверена, согласится сразу. А там кто его знает, на сколько они меня усыпят. И когда соизволят разбудить... — И как ты это сделаешь? — интересуюсь осторожно. — С помощью артефакта. — Он берёт меня за руку, и я с трудом справляюсь с дрожью, с желанием его оттолкнуть. Не замечая моего состояния, проводит пальцами по кисти, оглаживает кожу вокруг небольшого невзрачного колечка. — Вроде этой вещицы. Думаю, смогу заказать его у того же мастера, что изготовил кольцо. Ещё несколько дней, Женя, и можно будет выдохнуть. А я погибну. Потому что забвение равносильно смерти. И я не верю... не верю, что эти двое потом обо мне вспомнят! Несколько дней... У меня есть несколько дней, а скорее ночей, чтобы им помешать. Надо только придумать как. Снова увидеть Вольмара. Неужели он ничего не предпринимает? После того как узнал правду! Дракон берёт мою руку в свои ладони, подносит к губам, обжигает поцелуями. И тут же извиняется: — Прости... Я просто рад, что хотя бы эту проблему удастся решить. Не хочу, чтобы ты исчезала. Я... Ещё не хватало, чтобы он мне... ей... сейчас в любви признался. Сдержанно улыбаюсь и, осторожно высвободив руку из его рук, заставляю себя, чтобы голос звучал приторно сладко: — Спасибо тебе. За всё... Уверена, что у нас получится, и можно будет наконец успокоиться. А сейчас... Опускаю взгляд на кровать, и он спешит подняться. Ещё один благородный... Только не со мной, а с этой преступницей. Со мной он вёл себя по-другому. Со мной был другой. Холодный и отчуждённый. Обида захлёстывает с новой силой. Я накрываюсь одеялом, отворачиваюсь и слышу, как верный пёс занимает своё сторожевое место. Надо что-то придумать... Должен быть способ им помешать! И я обязательно его найду. Вместе с Вольмаром. Способ уничтожить самозванку и снова (навсегда!) стать Раннвей Делагарди!