— С вами Эдвина в опасности, — хмуро проговорил Делагарди. — Дня не прошло, как её пытались убить. Девочке нужна защита. С вами она лёгкая добыча. И я очень сомневаюсь, что ей хорошо с тобой, Данна. И с тобой, Рангель. — На что это ты намекаешь? — напыжившись, пропыхтел Левенштерн. — На ваши истинные мотивы. Вам нужна не Эдвина, а наследство Фарморов. — Раннвей, скажи ему, — переведя на меня взгляд, взмолилась Данна. — Скажи, что мы с тобой обо всём договорились. Сегодня утром. Не бойся его. Тут уже напряглась и я, оказавшись под перекрёстным обстрелов взглядов. Особенно пристально смотрела королева. Пристально и с усмешкой, которая уродовала её не хуже, чем толстый слой белил и слишком яркие румяна. — И о чём же вы сегодня договорились, Раннвей? — подалась вперёд Корделия. Браслеты с россыпью драгоценных камней у неё на запястье тихонько звякнули в такт движению. — Ни о чём, — резко произнёс Эндер. — Леди Левенштерн обожает сочинять сказки, в которые не верит никто, кроме неё. И если вы спросите саму Эдвину... — Я хочу спросить вашу жену, герцог, — сказал, словно очнувшись от летаргического сна, король. — Раннвей... — приподняв голову, безвольно опущенную, перевёл взгляд на меня. — О чём вы говорили с вашей тётей? Вы хотите быть опекуном девочки или это только желание вашего мужа? И снова пристальные, сверлящие душу взгляды. Даже слуга, вернувшийся с напитками и сладостями, замер у стола, не торопясь уходить. И смотрел на меня. Они все смотрели. Точно такие же взгляды были у учителей гимназии, когда я не справилась ни с одним экзаменационным заданием. Я ненавидела их за это. За их ко мне отношение. За пренебрежение... Вздрогнула, вдруг осознав, что никаких экзаменов ни в какой гимназии я не сдавала. И что это чувство, ненависть ко всему свету, принадлежит не мне, а другой девушке. Драконице, которая стала появляться слишком часто. Чтобы взять под контроль своё тело и свою жизнь, а от меня избавиться. 4.5 Эндер Делагарди То, что Женя исчезла, а её место заняла Раннвей, я понял сразу. Невозможно не заметить изменения, за несколько мгновений произошедшие с этой девушкой. Ещё минуту назад от неё было сложно оторвать взгляд, а теперь наоборот хотелось отвернуться. Не видеть, как испуганно поджимаются губы, как глаза тускнеют, словно в них гаснет жизненное пламя. То, которого в Жене было с избытком. Раннвей же всегда не хватало даже искры. — Леди Делагарди, мы слушаем, — поторопила её королева. Мысленно выругавшись, я попытался вмешаться. И надо же было ей именно сейчас прийти в себя! — Моя жена ещё не отошла от вчерашних потрясений. За одну короткую ночь её пытались убить дважды. А ты, Данна, решила этим воспользоваться, — проговорил я жёстко. — Точно так же, как воспользовалась ситуацией вчера! — Не говори глупостей, Эндер, — хмыкнула Левенштерн. — Мы с Раннвей утром неплохо пообщались и обо всём договорились. Правда, милая? Взгляды правителей и стервятницы устремились к моей жене. Рангеля в тот момент больше занимали пирожные на золотом блюде и шоколадные конфеты, которые он бросал себе в рот, ни на секунду не останавливаясь и явно плевать хотел на Раннвей. — Ну же, милая, — заметив, что племянница мешкает, с показной мягкостью проговорила Данна. — Скажи правду. Не бойся. Скажи, как и обещала, что согласилась передать нам все права на Эдвину. Не знаю, кого мне в тот момент хотелось убить больше: Раннвей или Данну. — Это правда, леди Делагарди? — хрипло поинтересовался Вильхельм. — Вы отказываетесь от племянницы? — Если так, то тут и говорить не о чем, — поддакнула королева, после чего перевела взгляд на меня. — В таком случае ваши притязания, эйрэ, не имеют смысла. Может, вы и стали для девочки родным, но не по крови. А в нашем случае, как вы понимаете, кровь решает всё. И никакие угрозы дуэлью (или как вы это сами называете) тут не помогут. Решение за леди Делагарди... От слова «дуэль» Рангель трусливо побледнел и даже соизволил оторваться от конфет. Раннвей же от пристального внимания серпентария окончательно стушевалась. И прежде чем успела промямлить катастрофические для Эдвины слова, я поднялся, схватил её за руку и потащил к выходу. — Мы ненадолго. — Лорд Делагарди, что вы себе позволяете?! — швырнула мне вдогонку возмущения королева. — Это что за спектакль?! — присоединился к ней Вильхельм. Я не стал отвечать. Вытолкнул самую главную проблему своей жизни за двери, отвёл подальше, чтобы не мешали, и развернув к себе, прорычал яростно: — Хватит всё портить! Хотя бы раз в жизни подумай о ком-то, кроме себя! Она попыталась отшатнуться, но я держал крепко. Держал и смотрел в её глаза, в которых снова начала появляться ядовитая зелень. Болотная жижа с вкраплениями ржавой рыжины. Отвратительный цвет, так не похожий на чистый серый, какого были глаза у Жени. — Пусти! Мне больно! — Не так, как сейчас Эдвине, которую ты снова предала! И если сейчас... Она дёрнулась в моих руках, глухо зашипела, как дворовая кошка, у которой отобрали отходы, а потом вдруг замерла и, наверное, впервые за долгое, очень долгое время посмотрела мне прямо в глаза. — Так ты всё знаешь... Знаешь про эту воровку! Про эту... — Замолчи! — Не сдержавшись, я встряхнул её за плечи. — Замолчи сейчас же! Ты говоришь о девушке, которая превосходит тебя во всём. У которой, в отличие от тебя, есть сердце! — Сердце? — вкрадчиво переспросила Раннвей, и её лицо исказила злобная гримаса. — Разве оно может быть у лгуньи и аферистки? И ты такой же... Ты всегда меня ненавидел! Раньше — нет, Раннвей просто меня раздражала. Но кажется, у нас всё впереди, и я вполне могу одну ненавидеть, а другую любить. Эта мысль, внезапная и такая яркая, на какое-то мгновение выбила меня из колеи. Я часто думал об иномирянке, но никогда не признавался себе, что имел неосторожность влюбиться. И вот... свершилось. В который раз припомнив за сегодняшний вечер харга, тихо процедил: — Если уж мы заговорили о лжи, почему бы тебе не признаться в интрижке с Родингером и не рассказать мне, какую роль он сыграл в твоём исчезновении? А в том, что ты пропала с его подачи, я даже не сомневаюсь. И секунды не прошло, как Раннвей побледнела, рискуя слиться цветом лица с закрывающими окна занавесками. Отступила на шаг — на этот раз я не держал — и проблеяла, как очень хорошо умела: — Он ни в чем не виноват... Не виноват! Он... — Задержала на миг дыхание, а после выпалила с несвойственной ей страстью и дикой, какой-то первобытной яростью: — Это моё тело и моя жизнь! И я верну всё, что принадлежит мне! Верну назло всем! И в первую очередь тебе! Она пошатнулась, глаза, полные слёз, стали закрываться. В последний момент успел подхватить её и замер в надежде, что сейчас вернётся Женя. Но Женя почему-то не возвращалась. Глава 5 Женя Исаева Открыв глаза, не сразу поняла, что нахожусь не во дворце, а в собственной спальне. Рядом, откинув голову на спинку кресла, дремал Делагарди. Дремал, потому что стоило мне вздохнуть, пошевелиться, как он тоже встрепенулся. Открыл глаза и в упор посмотрел на меня. На столике в изголовье кровати горела всего одна лампа и в камине догорало, лениво облизывая угли, пламя. Но даже в полумраке, стянувшемся вокруг кровати, я смогла различить выражение его лица. Настороженность, недоверие, напряжение... Сейчас он походил на дикого зверя, готового в любой момент броситься в атаку. На меня. А точнее, на Раннвей. — Опять она? — тихо спросила я, прекрасно зная, что услышу в ответ. Дракон мрачно кивнул, а я почувствовала, как неприятно кольнуло сердце. — Когда? Хорошо помню, как мы приветствовали эту парочку тиранов. Как вошли, раболепно кланяясь, Левенштерны, и разговор сразу же пошёл об Эдвине. Что было дальше... А дальше, видимо, случилась Раннвей. — В самый неподходящий момент, — так же тихо ответил Эндер и, поднявшись, пересел на край кровати. — Данна заявила, что Раннвей готова отказаться от Эдвины. Я взволнованно кивнула. — Я собиралась ответить, что это всего лишь её бредовые фантазии, но... Получается, не успела. Что Раннвей им наговорила? — Ничего, — сказал Делагарди, и я чуть слышно выдохнула. Правда, как оказалось, зря. Очевидно, что наша чёрная полоса уже давно стала бесконечным чёрным полотном. — Раннвей потеряла сознание, ты не возвращалась, и Данна начала кричать, что я над тобой издеваюсь. Что от страха передо мной «бедная девочка», выражаясь её словами, падает в обмороки и боится признаться, что не готова заниматься воспитанием ребёнка. — Как всегда, не растерялась гадина. — Мысленно прокляв Данну, а с ней и её беспутного муженька, я спросила: — И что они решили? Я имею в виду, король с королевой... — Пока что Эдвина останется у Левенштернов. Единственное, чего мне удалось добиться, — это разрешения приставить к ней охрану. Было видно, слова давались ему с трудом, отзывались болью в сердце, заполняли яростью каждую клетку.