– Может, хотите взглянуть на дом? – поинтересовался Дженсен и вынул из кармана ключи от машины. Мэтью кивнул в сторону жены: – Это как она решит. – Да! – радостно воскликнула Аннабель. – Конечно! Дженсен бросил ключи ей, и она, поймав их одной рукой, другую протянула Мэтью. Вдвоем они направились к выходу из здания. Дженсен с Поповым шли сзади. Дойдя до парковки, Аннабель остановилась и рассмеялась. Там стояло два автомобиля: джип и серебристый кабриолет порше. – А что такого? – пожал плечами Мэтью. – Я же говорил тебе, что высказал несколько пожеланий. Аннабель подняла руку с ключами: – Тогда поведу я. – Как пожелаешь, Джозефин. Мэтью галантно открыл для нее дверцу, и Аннабель скользнула за руль. Включив передачу, она почувствовала ладонь Мэтью у себя на бедре. Крыша кабриолета была опущена, и ее волосы развевались на ветру. «Нужно будет снова подстричь их покороче», – подумала Аннабель, набирая скорость. Особенно если теперь ей придется ездить на такой машине, по такому свободному шоссе, под таким бескрайним синим небом. Эта мысль принесла ей огромную радость. Аннабель слегка откинула голову назад и весело рассмеялась. Следующие двадцать минут она ехала за джипом Дженсена, после чего свернула на очень длинную частную проселочную дорогу, которую можно и не заметить, если не искать именно в этом месте. «Ну вот, наконец-то», – подумала Аннабель, останавливаясь перед новым жилищем. И впервые за много лет почувствовала себя как дома. Эпилог Два месяца спустя Марина почувствовала на себе чей-то взгляд. Она открыла глаза и сразу же прищурилась от яркого послеобеденного солнца. На животе у нее, шелестя страницами, лежала раскрытая книга: видимо, она задремала, пока читала. Марина села и тут же почувствовала острую боль в плече, в том месте, где его пробила пуля, прошедшая всего в четырех дюймах от сердца. Ей очень повезло. Если бы Оуэн не позвонил в ФБР и не предупредил их о том, что она поехала домой выяснять отношения с Грантом, агент не ворвался бы в их квартиру как раз в тот момент, когда Грант собирался ее убить. И если бы агент не выстрелил первым, ее бывший жених наверняка попал бы прямо в сердце, в которое целился. Грант до сих пор был в больнице. Его адвокаты обсуждали условия сделки со следствием по поводу обвинения в покушении на убийство – и это наряду с массой других выдвинутых против него обвинений. Марине сказали, что за то, что Грант с ней сделал, он отправится в тюрьму лет на десять. Чарли Платт, его армейский приятель, до сих пор был в бегах. Если его поймают и заставят подтвердить причастность Гранта к убийству Данкана, никаких сделок уже не будет. И Эллис-младший проведет за решеткой остаток жизни. Марина поморщилась и снова легла, ругая себя за то, что оперлась на левую руку. Она перенесла две операции; хирурги основательно ее подлатали. Правда, Марина до сих пор посещала процедуры физиотерапии, и пройдет еще несколько месяцев, прежде чем левая сторона ее тела начнет нормально функционировать. Впрочем, восстановиться полностью ей, возможно, не удастся уже никогда, предупредили ее доктора. Мышцы Марины были серьезно повреждены. Но доктора просто не в курсе, какой упрямой она может быть, если что-то вбила себе в голову. Марина не позволит своему ослабевшему плечу ее остановить. У нее было много дел. – Эй, полегче, спящая красавица. – Перед ней стоял Оуэн в плавках и легкой рубахе. В руке он держал стакан с коктейлем – какой-то хитрой смесью с кубиками льда, увенчанной долькой ананаса. – Я хотел взять нам шампанского, но увы… – Он широким жестом обвел пляж с мелким белым песком и видневшееся за ним бирюзовое Карибское море. – Ну да: в чужой монастырь… и так далее. – Марина снова села и повернулась, свесив ноги с гамака, а потом протянула руку за напитком. – Сколько я спала? – Да какая разница? Марина кивнула: – Тонко подмечено. Я все время забываю, что мы живем по островному времени. – Она пригубила коктейль, потом сделала еще один долгий глоток. – Господи, как вкусно! – Это твоя первая выпивка за… Сколько же времени прошло? Марина рассмеялась: – За два месяца? Но ты сам знаешь, что алкоголь нельзя смешивать с лекарствами. – Мы должны это отметить. У меня есть для тебя сюрприз. Оуэн вытащил из-за спины журнал, который все это время прятал. Марина опустила ноги на землю. – Нет, – ахнула она, – не может быть! Как тебе это удалось? – У меня есть свои каналы. – Но ведь он должен был попасть на прилавки только завтра. И это при том, что сегодня утром я устроила настоящую битву, чтобы заполучить у администратора вчерашний номер «Нью-Йорк таймс»! – Островной распорядок жизни. Тебе это сейчас полезно. Марина усмехнулась: – Что полезно? Отставать от новостей на сутки, застряв на удаленном острове с ужасной сотовой связью? – Тебе необходимо было сделать перерыв. – Оуэн бросил на нее строгий взгляд. – Как бы там ни было, оторванность от внешнего мира – ничтожная плата за удовольствие провести уик-энд на свежем воздухе с таким красавцем, как я. Марина подняла свой стакан: – Будем здоровы. – Но ты ведь до смерти хочешь заглянуть сюда, ну признайся! – Оуэн помахивал перед Мариной журналом, дразня ее. Она резко выбросила вперед руку, чтобы выхватить его, и ей это удалось. Оуэн попытался отстраниться, но она оказалась проворнее. – У тебя неплохая реакция как для пожилого мужчины, – усмехнулась Марина. – Но все же недостаточно хорошая. – Я просто отвлекся, глядя на глубокий вырез на твоем купальнике. Так нечестно. – Чтобы получить необходимую мне информацию, я делаю то, что считаю нужным, – пожала плечами Марина, листая журнал. – Именно поэтому меня считают профессионалом. – Да, ты профессионал, – сказал Оуэн неожиданно серьезным тоном. – Интервью просто невероятное, Марина. Она ничего не ответила на это, потому что была слишком увлечена чтением. Ее интервью с Артуром Майнаром и Зои Дюранд заняло целых семь страниц; это была одна из самых длинных ведущих статей, которые «Пресс» напечатал за всю историю своего существования. Писала ее Марина в основном на больничной койке, диктуя текст Оуэну, который сидел возле нее со своим ноутбуком. Хотя ей еще только предстояло познакомиться с Зои и Артуром лично, у Марины было такое чувство, будто она знает их давным-давно. Она общалась с ними по скайпу в общей сложности почти двадцать часов. Это было самое сложное – и самое стоящее – интервью, какое ей когда-либо приходилось брать. Из всех тех, с кем ей доводилось общаться за последние два месяца, наиболее сильное впечатление произвела на нее Зои. На первый взгляд, это была спокойная девушка, которую работа в «Свисс юнайтед» сильно надломила. Однако чем дольше они беседовали, тем очевиднее становилось, что именно Зои оказалась инициатором и вдохновителем утечки и разглашения двух с половиной терабайт секретной информации, которая на сегодняшний день повлекла за собой более чем сотню арестов, разоблачение нескольких наркокартелей, пресечение операций по отмывке денег и уничтожение одной крупной террористической сети. Неплохо для скромной девушки из маленького городка на юге Франции. Закончив читать, Марина в благоговейном молчании долистала журнал до конца. Номер был посвящен скандалу, который теперь во всем мире называли не иначе как «Свисс-файлы». Там была статья, посвященная аресту Джеймса Эллиса, сделке со следствием Гранта Эллиса, а также самоубийству Хантера Морзе. В следующем материале приводились имена американцев, обвиняемых в неуплате налогов, среди которых оказались три сенатора, два конгрессмена, два федеральных судьи и несколько генеральных директоров крупных корпораций. Еще одна статья, написанная корреспондентом «Пресс» в Европе, рассказывала о Фаресе Амире и его связях с семьей Асада. А в самом конце нашлось место для истории о Морти Райссе. Его арестовали в Аргентине через две недели после падения «Свисс юнайтед». Райсс жил там под вымышленным именем, выдавая себя за отошедшего от дел богатого застройщика из Майами. В материале подробно рассказывалось о том, как Райссу с помощью таких офшорных банков, как «Свисс юнайтед» и «КИБ», в течение восьми лет удавалось успешно скрываться. Подписано все это было именами двух соавторов – Марины Турно и Данкана Сандера. Закончив читать, Марина вернулась к обложке. Рассматривая ее, женщина закусила губу, чтобы не расплакаться. Это была одна из любимых ею фотографий Данкана – черно-белый снимок, сделанный четыре года тому назад на балу в Институте костюма музея Метрополитен. В смокинге Данкан выглядел стройным и даже щеголеватым; коротко подстриженные волосы, уложенные с помощью геля, были аккуратно зачесаны назад. Его окружали красиво одетые влиятельные женщины. Он только что сказал что-то смешное, и стоявшая рядом с ним Анна Винтур[31] весело смеялась. В руке Данкан держал небольшой ежедневник в кожаном переплете, куда записывал не только намеченные встречи, но и отрывки интересных разговоров, которые затем собирался использовать в своих статьях. Если хорошенько присмотреться, в его левой руке можно было разглядеть зависшую над бумагой серебряную ручку. Марине эта ручка была хорошо знакома, ведь это она подарила ее Данкану после расследования дела Дарлингов. На ней была выгравирована дата выхода в печать их первой совместной статьи. Под фотографией простым прямым шрифтом была набрана подпись: «Посвящается памяти Данкана Сандера, главного редактора (1.05.1958–11.11.2015)». Из-за этой обложки у Марины с художественным редактором журнала «Пресс» разыгралось настоящее сражение. Марина понимала, что она в меньшинстве: бóльшая часть сотрудников считала, что там должна быть размещена фотография Зои и Артура, главных участников скандала со «Свисс-файлами», а не Данкана. Однако Марина все-таки настояла на своем. Она нечасто прибегала к силовым методам, но в данном случае сочла это жизненно важным. Главным действующим лицом истории с утечкой «Свисс-файлов» для нее навсегда останется Данкан. В конце концов, это ведь он начал журналистское расследование, а Зои с Артуром стали его информаторами. Без него этого выпуска журнала – как и сенсационного разоблачения – просто не было бы. Это было одной из прерогатив ее новой должности – главного редактора журнала «Пресс». Марина еще не освоилась с новым статусом – по крайней мере пока. Но в данном случае служебное положение сработало в ее пользу. – Обложка просто класс, – тихо заметил Оуэн. – Спасибо. Не уверена, что все с тобой согласятся, но мне она очень нравится. – Данкану она тоже понравилась бы. Марина кивнула. – Знаю, – вздохнула она. – И он это заслужил. – Это да. – Спасибо, что раздобыл для меня этот журнал. Для меня это очень много значит. Материалы я, конечно, видела, но все это не кажется по-настоящему реальным до тех пор, пока не возьмешь в руки свежеотпечатанный номер, верно? Оуэн улыбнулся и кивнул. Он понимал ее как никто другой. Оуэн поднял с песка поставленный Мариной стакан и протянул его ей. Потом наклонился через гамак и вытащил из ведерка со льдом пиво для себя. Открыв бутылку, Оуэн швырнул открывалку на землю. – У меня есть тост, – объявил он, поднимая свое пиво. – За Данкана. – За Данкана, – кивнула Марина. – За сюжет всей нашей жизни. – Данкан предупреждал меня, что так оно и будет. – Он почти всегда оказывался прав. Марина чокнулась краем запотевшего стакана с бутылкой Оуэна. Оба сделали по глотку и перевели взгляд на солнце, которое уже клонилось к горизонту. – Что будем делать завтра? – То же самое? – Можно. Однако, если ты уже начинаешь скучать, у меня есть предложение. Я тут уже некоторое время перетираю один сюжетик, но, чтобы развить мысль, нужно совершить небольшую морскую прогулку в Доминиканскую республику. Это вон там – видишь? – Оуэн показал в направлении темной полоски суши вдалеке. Марина невольно выпрямилась.