– Фарес является клиентом наших друзей из «Шмит & Мюллер». Через них он открыл несколько фиктивных компаний с разными безобидными названиями вроде «Ю-Кей лэнд корп» и «Айленд пропертиз инк». Асад вкладывает средства в «Ю-Кей лэнд корп» – обычно в виде золотых слитков, приобретенных на грязные деньги, полученные от продажи оружия или в виде взяток от высокопоставленных чиновников. «Ю-Кей лэнд корп» прокручивает их, покупая за золото недвижимость, которую затем перепродает в «Айленд пропертиз». То же самое делает целая вереница подставных компаний, пока первоначальный владелец средств не оказывается настолько далеко, что его уже невозможно отследить. В конце концов эта недвижимость продается обратно одному из клиентов Фареса Амира из «Амир груп». Клиент в восторге, поскольку недвижимость достается ему с существенной скидкой. А Асад не переживает из-за того, что ему пришлось на этом немного потерять, потому что теперь он чист и может спокойно переводить свои деньги на счет в «Свисс юнайтед», откуда их в любой момент готов снять кто-то из его приспешников. Марина уставилась на компьютер. – И у вас тут есть доказательства? – изумленно спросила она Оуэна. – Письменные свидетельства, по которым это можно проследить? – Да, письменные свидетельства. Имейлы – очень откровенная переписка. Это даже внушает страх. До чего изощренные ребята! Запросто переговариваются о том, что делают, как будто это обычный бизнес. «Мистер Асад хотел бы вложить десять миллионов долларов США в четыре новые компании. Он понимает, что плата за такую трансакцию составит пятьсот тысяч долларов США. Он хотел бы, чтобы все было готово к пятнице». И многое другое вроде этого. А потом идут банковские счета, подтверждения телеграфных переводов, учредительные документы фиктивных фирм. И все это аккуратно разложено по подписанным папкам из внутренней базы данных «Шмит & Мюллер». – А этой публике не приходило в голову, что их могут хакнуть? Или что эта информация может как-то иначе просочиться наружу? – спросила Марина. – У них там стоит очень сложная система защиты доступа, – пояснила Яэль. – «Шмит & Мюллер» – это примерно как Форт-Нокс. Информацию оттуда можно заполучить только через внутреннюю утечку. Полагаю, у них есть свои способы этому воспрепятствовать. Марина снова нахмурилась: – Тем не менее они не смогли предотвратить эту утечку. – Не смогли, но, думаю, пытались. – Оуэн открыл на экране электронную переписку между Гансом Хоффманом и Джулианом Уайтом. – Помнишь этих ребят из имейлов о Морти Райссе? Хоффман – один из руководителей «Шмит & Мюллер», а Уайт – один из персональных банкиров в «Свисс юнайтед». Он подчиняется лично Йонасу Клаузеру, генеральному директору банка. – Я помню. Марина пробежала глазами имейл. Ее передернуло, и она инстинктивно обхватила себя руками за плечи. Текст был коротким; от слов веяло смертельным холодом. 20 октября 2015 года От кого: Джулиан Уайт Кому: Ганс Хоффман Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: см. вложения Мы подтвердили, что за последние три с половиной месяца у Фатимы Амир состоялись по меньшей мере три отдельные встречи с агентом из MI6. На второй из этих встреч присутствовал также Мэтью Уэрнер, банкир из «Свисс юнайтед». Мы считаем, что они уже снабжают и будут продолжать снабжать компетентные органы конфиденциальной информацией о Фаресе Амире, Башаре аль-Асаде и его сотрудниках. Фото во вложениях. Марина открыла фотографии – крупнозернистые, сделанные откуда-то сверху. Двое мужчин и женщина находились на балконе, по-видимому, гостиничного номера. Они сидели за столом, и лицо женщины было полускрыто зонтом. Она подалась вперед; ее ладонь лежала поверх конверта из плотной коричневой бумаги. У одного из мужчин был с собой дипломат. На последующих фото он, похоже, изучал содержимое конверта, после чего спрятал все в портфель. – Выходит, Фатима Амир передавала MI6 компрометирующую информацию на свою семью? – Ее брат отмывает грязные деньги, а кузен – военный преступник. Любого, кто считает, что у него хреновая семейка, нужно просто познакомить с Амирами. – Но наш крот находится внутри «Шмит & Мюллер», – с нажимом сказала Марина. – И он, насколько нам известно, жив. Поэтому Данкана снабжали информацией не Фатима Амир и не Мэтью Уэрнер. Но слишком уж странное совпадение, вам не кажется? Все они были убиты в один день. Это не укладывается у меня в голове. – Но, может быть, «Шмит & Мюллер» просто не знали, откуда утечка? Им было известно только, что кто-то сливает информацию властям. А эти двое, похоже, именно этим и занимались. – Значит, Фатима Амир была кротом. Только не нашим. Яэль открыла еще одно окно. Здесь на фото были обломки самолета, разбросанные по блестящему снегу горной вершины. – А вот как они поступают с кротами. – Господи… – Крушение самолета произошло всего через сорок восемь часов после этой переписки. И в тот же день был убит Данкан. Удобно, правда? – Правда. Если под «удобно» ты имеешь в виду «ужасно». – О, а ты помнишь поездку Данкана на Кайманы? Марина кивнула: – Да, когда эти типы из «Шмит & Мюллер» выяснили, что у него есть источник внутри «КИБ». – Точно. А теперь угадай, кто внезапно скончался через день после того, как Данкан улетел? Погиб в результате несчастного случая, катаясь на лодке. – Какой-нибудь банкир из «КИБ». – Бинго! – Таким образом, мы уже имеем двух мертвых персональных банкиров, мертвого клиента банка и мертвого же журналиста, – подытожила Марина, качая головой. – И еще одного живучего крота, – добавил Оуэн, пододвигая к ней свой компьютер и указывая на экран. – Он сейчас как раз пересылает новые данные. Давайте-ка за работу. Если мы собираемся обратиться в ICIJ, для начала нам нужна надежная, защищенная база данных, к которой могут получить доступ пользователи со всего мира. – Но на это нам нужно получить согласие информатора. Мы не можем подключить к этому делу целую команду журналистов, не посоветовавшись с ним. – Этот парень и так уже какое-то время живет в долг, Марина. Думаю, он согласится, чтобы за спиной у него была такая организация, как ICIJ. – А Кристоф Мартин готов нам помочь? Яэль улыбнулась: – Вы что, смеетесь? Да это же материал мечты! И не только для него – для всех нас. Аннабель Фарес Амир жил в величественном эдвардианском особняке на улице Лигон-Плейс в престижном районе Белгрейвия. Дома по Лигон-Плейс были безукоризненными и практически единообразными по своей конструкции. У всех были впечатляющие фасады из красного кирпича, черные деревянные ставни, решетчатые окна и остроконечные крыши, напоминавшие Аннабель иллюстрации в книжке про Питера Пена. За коваными воротами и будкой для привратника виднелся ухоженный центральный внутренний дворик. Руки у Аннабель дрожали, когда она открывала калитку, захлопнувшуюся у нее за спиной. Хотя воскресное утро было уже в разгаре, во дворе было тихо, как в читальном зале. Над головой шелестела листва, и лишь издалека, с Эбери-стрит, доносился приглушенный шум дорожного движения. Лондон, особенно в этом уголке, был гораздо безмятежнее Нью-Йорка. Аннабель удивилась тому, что человек, который был – по крайней мере, косвенно – причастен к разрушению сирийских городов, жил в таком спокойном месте. Не успела она постучать, как парадная дверь открылась. Какой-то мужчина в строгом костюме жестом пригласил Аннабель войти. Она не могла бы сказать, был ли он дворецким, телохранителем или деловым партнером хозяина. Тем не менее он точно знал, кто она такая. – Прошу вас, входите, миссис Уэрнер, – сказал мужчина, принимая у нее пальто. – Я провожу вас в библиотеку. Мистер Амир ждет вас. Аннабель прошла за ним по длинному коридору в библиотеку. На стенах комнаты были дубовые панели, окна выходили во внутренний дворик. В дальнем конце библиотеки, возле журнального столика, заваленного книгами, стояли два кожаных кресла. Аннабель не знала, садиться или нет, и потому в нерешительности остановилась у камина, над которым висела изумительная картина Моне. Не удержавшись, женщина подошла поближе. – Прекрасная работа, не правда ли? – заметил появившийся у нее за спиной Фарес Амир. – Моне – настоящий мастер света и красок. То, как он изображает небо, неподражаемо. Я приобрел эту картину на аукционе всего несколько дней тому назад. Думаю, она очаровательна. Аннабель обернулась и смущенно протянула ему руку. – Да, очаровательна, – с натугой подтвердила гостья; слова застревали у нее в горле. – Я Аннабель Уэрнер. Спасибо, что согласились встретиться со мной. – Не за что. – Фарес жестом пригласил ее присесть в одно из кресел у камина. – Хотите чего-нибудь? Чаю? Воды? – Нет, спасибо. Фарес кивнул своему человеку, и тот вышел, прикрыв за собой дверь библиотеки и оставив хозяина и его гостью одних. – Я искренне сочувствую вашей потере, миссис Уэрнер. Лично я встречался с вашим мужем всего раз или два, но Фатима всегда хорошо о нем отзывалась. – Благодарю вас. Я также сочувствую вашей потере. – Вы когда-нибудь встречались с моей сестрой? Аннабель покачала головой: – Нет. Мэтью был скрытным во всем, что касалось его работы. При мне он даже не упоминал ее имени. – Осмотрительность – возможно, самое ценное качество для любого персонального банкира. Хотя это высказывание показалось Аннабель странным и даже зловещим, она все равно закивала головой: – Мэтью тоже так считал. – У меня есть кое-что из его вещей, которые я хотел бы вам передать. Вы, вероятно, удивляетесь, каким образом они оказались в доме у моей сестры. Будь я на вашем месте, я бы тоже задавался этим вопросом. Могу вас заверить, что, вопреки всему, на что так активно намекают таблоиды, их отношения были чисто деловыми. Я мало знал вашего мужа, миссис Уэрнер, зато очень хорошо знал свою сестру. Она была превосходным профессионалом и очень порядочным человеком. Фатима никогда бы не перешла этических границ. Честно говоря, с моей точки зрения, это просто немыслимо. – Я также доверяла своему мужу, мистер Амир. Доверяла полностью, поэтому уверена, что существует объяснение тому, почему он остановился в доме у вашей сестры, а не в отеле. Фарес удовлетворенно кивнул. Казалось, ему нравилось, что Аннабель сама пришла к такому выводу. – Боюсь, это действительно имело место. Но в этом виноват я. Видите ли, моя сестра была сильной женщиной. Она управляла фондом, который стоит двадцать миллиардов долларов. Я работал на нее, хотя сама она так никогда бы не сказала. Фатима была добра и деликатна и потому всегда говорила, что я работаю вместе с ней. – Фарес засмеялся, и Аннабель, заставив себя улыбнуться, подумала, что он ведет себя слишком уж непринужденно для человека, который совсем недавно потерял сестру. – Фатима имела доступ к конфиденциальной информации. И Мэтью, как ее личный банкир, тоже. В последнее время у нас появились определенные подозрения насчет утечки информации из нашей фирмы. Поэтому, как человек осторожный и бдительный, я настоял на том, чтобы Мэтью остановился у моей сестры, а не в отеле. Я хотел быть уверен в том, что он пользуется защищенными каналами связи. А в этих отелях никогда не знаешь, чего ожидать. Мы поступаем так в отношении всех наших банкиров и юристов. Например, Йонас Клаузер в прошлом месяце останавливался здесь, у меня. Я понимаю, что на первый взгляд это может показаться странным и даже неприемлемым. Однако на самом деле это всего лишь забота о безопасности.