Аннабель кивнула. Ей хотелось верить Фаресу, однако его объяснение показалось ей слишком уж гладким. Даже каким-то надуманным. В отличие от того, как агент Блох описывал ей крушение самолета Мэтью. – Спасибо, – сказала она. – Я знала, что причина, по которой мой муж там остановился, существует, но теперь, поняв, в чем дело, я успокоилась. – Что ж, рад это слышать. – Вы сказали, что у вас появились какие-то подозрения по поводу безопасности. Но когда вы узнали об авиакатастрофе, у вас не возникло мысли, что… – Аннабель умолкла. Она боялась обидеть Фареса – это было рискованно. Но ей отчаянно хотелось посмотреть, не дрогнет ли он, когда она заведет разговор о причинах аварии. – Что это было подстроено? – Да. – Конечно, возникло. Полагаю, и у вас тоже. Но наш человек провел собственное расследование и пришел к выводу, что это был несчастный случай. Трагедия, разумеется, но все-таки случайная. Аннабель снова кивнула. – Рада слышать это от вас, – медленно произнесла она. – Сама мысль о том, что кто-то хотел причинить вред моему Мэтью… была для меня болезненной. – Я прекрасно вас понимаю. Они немного посидели в молчании, а потом Аннабель встала, надеясь, что не обидит хозяина своим уходом. По правде говоря, у нее мурашки пробегали по коже оттого, что Фарес Амир спокойно сидит напротив нее и продолжает ей лгать. – Не хочу и дальше отрывать вас от дел, – сказала она. – Спасибо, что нашли время встретиться со мной. И что вернули мне вещи Мэтью. Фарес тоже встал. – Не стоит благодарности. Мой помощник Эммет отдаст их вам на выходе. Собственно, там нет ничего особенного. Полупальто и флешка, которой, по причинам, которые я вам уже называл, мы не разрешаем здесь пользоваться. Надеюсь, мне удалось немного вас успокоить. Если у вас возникнут еще какие-то вопросы, если я смогу вам чем-нибудь помочь, обращайтесь без колебаний. – Обязательно, благодарю вас. – Вы сейчас намерены вернуться к себе в Женеву? – На пару дней я остановлюсь в Лондоне у друга. Потом, наверное, отправлюсь в нашу женевскую квартиру – собирать вещи. Хочу как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Там мой дом. Думаю, сейчас это наилучшее место для меня. – Я считаю, что это мудро. – Вы очень добры, мистер Амир. Еще раз примите мои соболезнования в связи с вашей утратой. В мыслях я скорблю вместе с вами и вашими близкими. – Взаимно. Уже выходя из комнаты, Аннабель не удержалась, чтобы не задержать взгляд на полотне Моне. – Это действительно великолепно, – заметила она, на секунду остановившись перед картиной. – Я обожаю его поздние работы. Они удивительно элегантны в своей гениальной простоте. Просто небо, просто горы, солнечный свет… Он рисовал это, когда был в Антибе, не так ли? Передача света просто изумительная. – У вас наметанный, острый глаз, миссис Уэрнер. – В Нью-Йорке я была галеристкой. – И вам стоит вернуться к своей работе. На свете очень немного вещей, которые способны утешить человека так действенно, как хорошая живопись. – Согласна с вами. Аннабель протянула Фаресу руку, и, когда он ее пожимал, их взгляды встретились. – Вы мне очень помогли, мистер Амир. – Желаю вам благополучно добраться домой, миссис Уэрнер. Когда она вернулась в Шордич, дверь в квартиру Халида была приоткрыта. Аннабель на секунду заколебалась, но потом все-таки сделала шаг вперед. Внутри все было разгромлено. Одежда была разбросана по полу, бумаги валялись на обеденном столе. Рэп из динамиков в книжном шкафу звучал так громко, что пол под ней вибрировал от басов. Аннабель почувствовала холод и тут заметила, что окно открыто. Может, убежать? А что, если кто-то пришел по ее следам за ноутбуком, но вместо нее нашел тут Халида? Если с ним что-то случилось, она никогда себе этого не простит. – Халид! – позвала Аннабель. Никто не ответил. – Халид! – вновь крикнула она, уже громче и настойчивее. Из спальни доносилось еле слышное журчание. Аннабель сразу же направилась туда, все ускоряя шаг. Когда она уже готова была взяться за ручку, дверь перед ней внезапно распахнулась. От неожиданности женщина слабо ахнула. – Господи, Аннабель! – воскликнул Халид. Он только что вышел из душа, и с него еще капала вода. Он был совершенно голый, если не считать болтавшегося на шее полотенца. Халид быстро сдернул его и повязал на бедра, но лицо Аннабель уже успело стать пунцовым от смущения. – Ты меня до смерти напугала! – Это ты меня напугал! Прихожу – входная дверь открыта, вовсю орет музыка, повсюду валяется одежда… Я уже подумала… – Я был на пробежке. И да, ты права, я ужасный неряха. Не привык к соседям по комнате. – Да нет, мне-то какое дело. Просто я подумала… – Подумала, что меня похитили. – Да! Или что-то в этом роде. – Аннабель с облегчением приложила ладонь к сердцу. – Боже мой, я очень испугалась. Прости. Я немного на взводе. – Я тоже. Потому и решил пробежаться. Мы должны поговорить о компьютере Мэтью. Но сначала расскажи, как прошел твой визит к Фаресу Амиру? – Может быть, тебе все-таки… – Аннабель указала на его обнаженный торс. – Могу дать тебе минутку. – О господи, прости. Сейчас оденусь. Аннабель закрыла за собой дверь спальни. Подняв с пола спортивную одежду Халида, она застыла, не зная, куда ее пристроить, и наконец сложила аккуратной стопкой в кресле. Мэтью вел себя точно так же: после тренировки тут же становился под душ, сбросив с себя всю одежду прямо на пол и не удосужившись сложить ее в корзину для грязного белья. Аннабель задумалась, почему это так ее раздражало. В Нью-Йорке она вообще не обращала на это внимания, но в Женеве стала воспринимать почти как оскорбление. Мэтью словно намекал, что она должна за ним убирать. Как будто ей больше делать нечего. Аннабель начала наводить порядок на обеденном столе Халида: выбросила пустые стаканчики из «Старбакса», поставила тарелку с крошками от сэндвичей в мойку. Ее внимание привлекла пачка распечатанных имейлов, и Аннабель взяла ее в руки, заметив имя Мэтью. Правда, почтовый адрес был указан другой, незнакомый. – Я влез в его компьютер, – сказал Халид у нее за спиной. – И распечатал оттуда кое-что. Нужно сказать, что к вопросам безопасности Мэтью относился наплевательски. Аннабель протянула ему пачку имейлов. – Что это такое? – Его электронная переписка. С одним парнем из министерства юстиции, Хантером Морзе. Мэтью договаривался с ним о сделке. Насчет собственного иммунитета. – Но он ведь не делал ничего плохого… – Ну, это не совсем так… – Халид сел к столу и жестом пригласил Аннабель последовать его примеру. – Я имею в виду, что эти ребята, личные банкиры… в общем, их работа заключается в том, чтобы помогать своим клиентам прятать деньги в офшорах. Так что Мэтью, по-видимому, сознательно помогал людям уходить от налогообложения – это как минимум. – А каким образом он связался с кем-то из минюста? – Насколько я понял, Хантер Морзе сам вышел на него несколько месяцев назад. Он расследовал деятельность «Свисс юнайтед» и искал инсайдера, с которым можно было бы поговорить. Похоже, что к этому моменту Мэтью был уже сыт по горло тем, как Йонас Клаузер ведет свои дела, особенно с людьми вроде Башара аль-Асада. Мэтью слетал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Морзе. Предполагалось, что после этой встречи он вернется в Женеву и начнет собирать на флешки резервные копии банковских данных. Они договорились, что он будет пересылать эти флешки курьерской доставкой FedEx на почтовые ящики в Штатах, а затем их будут доставлять агенту Морзе. Речь шла об информации, которая содержит имена и балансы граждан США, прячущих свои активы в «Свисс юнайтед», а также физических лиц из международного санкционного списка. – Ты говоришь «предполагалось». Так он сделал это или нет? – Эти имейлы из переписки Мэтью, которая велась за неделю до его гибели. Он тут пишет, что отослал часть информации, но хочет получить гарантии иммунитета от судебного преследования, прежде чем отсылать остальное. Думаю, последующая информация касалась клиентов Мэтью. Полагаю, что, отослав ее Морзе, он обличил бы самого себя. – Но… Мэтью ведь был их информатором! Он помогал им по собственной воле! Почему же они должны его за это преследовать? – Морзе ответил ему, что этого не случится. По крайней мере в том, что касается Минюста. Но за Комиссию по ценным бумагам или налоговую службу он ручаться не может. Мэтью, похоже, разозлился; он хотел получить гарантии и от двух этих ведомств тоже. Но Морзе считал, что это будет слишком рискованно. Он говорил, что чем меньше народу будет знать об этом, тем лучше. Он хотел, чтобы Мэтью ему доверился. – А что было потом? Отослал ему Мэтью новые данные или нет? – Не знаю, была ли у него такая возможность. Потому что через два дня он погиб. Аннабель откинулась на спинку стула. – О боже! – Я понимаю, Аннабель. Мне очень жаль. Они надолго замолчали. Минуты текли за минутами, и наконец Аннабель подняла на Халида глаза. – Эти данные хранятся в компьютере Мэтью? Те, что он отсылал Морзе? Халид кивнул. – Я только не знаю, все ли тут есть. Но здесь немало. Аннабель, это ужасно. – Что ты хочешь этим сказать?