Я беспомощно смотрела на Пака, разрываемая во все стороны, готовая вот-вот закричать. – Я не могу оставить его здесь одного. – Он будет не один, принцесса, – раздался голос Паука из-под моей кровати. – Мы будем защищщщать его ценой сссвоей жизззни, как и приказззано. – Обещаете? Послышалось мягкое шипение: – Как пожжжелаешь. Мы, трое иззз Неблагого Двора, буги, сумеречччный конь и клурикон, обещщщаем присматривать ззза мальчишшшкой Чейзззом, пока не прикажжжет иначе принццц Эшшш или сссама королева Мэб. Мне все равно это не нравилось, но выбора у меня не было. Когда фейри произносит «обещаю», тем самым он подписывает железный контракт. Но Итан разрыдался только сильнее и прижался к моей ноге. – Нет! – кричал он чуть ли не в истерике. – Ты не уйдешь! Не уйдешь! Пак вздохнул и нежно положил ладонь на голову Итана, бормоча что-то себе под нос. Я увидела в воздухе мерцание чар, и Итан, прижавшись к моей ноге, замолчал на полукрике. Встревоженная, я подхватила его на руки, но из открытого рта вырывался лишь тихий храп, и Пак усмехнулся. – Обязательно было это делать? – огрызнулась я, закутывая Итана в покрывало и унося в его комнату. – Ну либо так, либо превратить его на пару часов в кролика. – Пак, и не помышлявший раскаиваться, шел за мной по коридору. – Не думаю, чтобы твоим родителям это понравилось. Ледяная вода капала с потолка и стекала ручейками по стенам, образуя лужи на полу и впитываясь в мягкие игрушки. – Это не поможет, – прорычала я. – Даже если он спит, я не могу здесь его оставить, он же замерзнет! Словно по команде, распахнулась дверь шкафа, в котором было тепло, темно и, главное, сухо. – Давай, принцесса! – поторопил меня Пак, пока я колебалась. – Решай, времени у нас мало. Неохотно я положила маленького Итана в шкаф и, стянув с полки еще несколько покрывал, соорудила вокруг него небольшое гнездышко, чтобы согреть. – Уж позаботьтесь о нем как следует, – прошептала я теням, зная, что меня слышат. Пригладив Итану волосы напоследок, я наконец поднялась и пошла за Паком вниз. – Надеюсь, Эш не против, если мы вытащим его задницу на улицу, – пробормотал Пак, пока мы спускались по лестнице, хлюпая по лужам. – Я залатал его, как смог, но не думаю, что он сможет ходить особо… – Он замолчал, когда мы спустились в заледенелую гостиную. Входная дверь скрипела на петлях, комнату заливал лунный свет, а Эша нигде не было видно. Я бросилась через всю комнату, поскользнувшись на льду и слякоти, выбежала на крыльцо и увидела его худой силуэт. Эш бесшумно шел по двору, спотыкаясь каждые несколько шагов, прижимая одной рукой кровоточащую рану. Под деревьями, едва различимый в темноте, его ждал маленький черный конь с горящими красными глазами. Я спрыгнула с крыльца и побежала через весь двор, сердце колотилось в ушах. – Эш! – крикнула я и схватила его за руку. Он вздрогнул и попытался оттолкнуть меня, но едва не упал. – Постой! Куда ты? – За скипетром, – ответил он глухим голосом и снова попытался отстраниться, но я отчаянно вцепилась ему в руку. – Пусти меня, Меган. Я должен это сделать. – Нет, не должен! Не в таком состоянии. – Отчаяние росло во мне, и я сглотнула слезы. – Ты чего задумал? Ты не можешь идти туда один! Тебя убьют. Он не шевельнулся. Не стал возражать, но и не оттолкнул, и это взбесило меня еще больше. – Зачем ты это делаешь? – прошептала я. – Позволь нам помочь. – Меган, прошу. – Голос Эша звучал так, словно он отчаянно цеплялся за последние крупицы своего самообладания. – Отпусти меня. Я не могу здесь остаться. Не после… – Он содрогнулся и прерывисто вздохнул. – Не после всего, что я натворил. – Но это был не ты! – Отпустив его руку, я остановилась перед ним, преградив путь. Эш избегал моего решительного взгляда. Собравшись с силами, я подошла ближе и, набравшись храбрости, нежно повернула его лицом к себе. – Эш, это был не ты. Не вини себя, ты не мог это контролировать. Это целиком ее вина. В глазах его читалось отчаяние. – Это не оправдывает того, что я сделал. – Нет. – Он вздрогнул и попытался отодвинуться, но я стояла на своем. – Но это не значит, что из-за чувства вины ты должен отказываться от своей жизни. Чего ты этим добьешься? – Эш мрачно посмотрел на меня, выражение его лица оставалось непроницаемым, и от тоски сдавило в горле. Мне очень хотелось крепко его обнять, но я знала, что он не позволит. – Вирус все еще на свободе, – продолжила я, не отрывая взгляда от его лица, – и теперь у нас есть реальный шанс вернуть скипетр. Но на этот раз действовать нужно вместе. Договорились? Эш пристально смотрел на меня. – Еще одна сделка? – Нет, – прошептала я в смятении. – Я бы не поступила так с тобой снова. – Эш молча смотрел на меня, и я нехотя отпустила его, терзаемая диким отчаянием. – Эш, если правда хочешь уйти, я не буду тебя останавливать. Но… – Я согласен. Я моргнула. – Согласен? На что?.. – На условия нашей сделки. – Он склонил голову и продолжил мрачным голосом: – Я буду помогать тебе, пока мы не вернем скипетр Зимнему Двору. Я буду с тобой, пока эти условия не будут выполнены, обещаю. – Значит, для тебя это просто очередная сделка? И это все? – Меган… – Он взглянул на меня умоляющими глазами. – Позволь мне это сделать. Только так я могу отплатить тебе. – Но… – Ну что, мы закончили? – Пак медленно подошел и обнял меня за плечи прежде, чем я успела его остановить. Эш напрягся, отшатнулся, глаза его похолодели. Пак посмотрел через его плечо на коня, стоявшего среди деревьев, и изогнул бровь. – Полагаю, это и есть наш транспорт? Черный конь прижал уши и скривился, обнажив плоские желтые зубы, и тихонько зарычал. Пак хмыкнул. – Ха, кажется, твоему другу я не по вкусу, ваше высочество. Похоже, ехать тебе к целительнице самому. – Я поеду с ним, – быстро ответила я, высвободившись из его объятия. Пак взглянул на меня и нахмурился, и тогда я оттащила его в сторону. – Эш едва стоит на ногах, – прошептала я, встретив его взгляд. – Кто-то должен с ним остаться. Я просто хочу убедиться, что с ним все будет хорошо. Пак одарил меня своей раздражающей ухмылкой. – Конечно, принцесса. Как скажешь. Я подавила желание пнуть его. – Просто отведи нас к целительнице, Пак. Он закатил глаза и зашагал прочь, не глядя на Эша. Принц молча смотрел ему вслед с убийственным выражением лица. Отвернувшись, он заковылял к сумеречному коню, который уже согнул передние копыта и опустился перед ним, чтобы Эш мог на него взобраться. Слегка нервничая, я подошла к волшебному скакуну, и тот вскинул голову и взмахнул косматым хвостом, но, к счастью, не рванул с места и не укусил. Но и не пригнулся. Мне пришлось пыхтеть и вскарабкаться на коня самостоятельно. Я устроилась у Эша за спиной и обняла его за талию. На мгновение я закрыла глаза и прижалась щекой к его спине, ощутив радость оттого, что могу больше не бояться его. Я слушала его учащенное сердцебиение, Эш был напряжен и неподвижен. На сердце вдруг стало тяжело, и я сглотнула ком в горле. Резкий крик заставил меня поднять голову. Огромный ворон пролетел над головой так низко, что ветер растрепал мои волосы. Он присел на ветку и посмотрел на нас зелеными глазами, светящимися в темноте. Затем еще раз громко каркнул и, взмахнув крыльями, улетел в лес. Эш тихонько приказал коню следовать за ним, и лохматый скакун двинулся следом, двигаясь тихо, как привидение. Мы скользнули в лес, и я оглянулась в последний раз, наблюдая, как мой дом вдали становится все меньше и меньше, скрываясь за ветвями деревьев, пока не исчез совсем. Глава 20 Целительница Мы были в пути уже несколько часов. Небо над нами превратилось из черного как смоль в темное-синее с легкими оттенками розового. Пак держался далеко впереди, перелетая с ветки на ветку, пока мы догоняли его, затем снова улетал прочь. Он вел нас в глубь болота, через топи, где сумеречный конь, утопая по пояс в лужах, с трудом перебирал копытами; мимо огромных, покрытых мхом деревьев, с которых свисали длинные лианы. Эш всю дорогу молчал, опуская голову все ниже, и мне становилось все труднее удерживать его в вертикальном положении. Наконец, когда на небе погасла последняя звезда, сумеречный конь пробрался сквозь дебри переплетенных лиан, и мы выехали к деревянной хижине, стоявшей посреди болота, на крыше которой нас ожидал черный ворон. Не успел конь остановиться, как Эш соскользнул с его спины и рухнул на землю, застланную туманом. Лохматый тут же тряхнул гривой и затрясся, и я чуть не вывалилась из седла прямо в грязь. Фыркнув и высоко подняв голову, конь убежал в лес. Я опустилась на колени рядом с Эшем, и сердце мое сжалось при виде того, как сильно он побледнел; ссадины и раны яркими пятнами выделялись на бледной коже. Я коснулась его щеки, и он застонал, но не открыл глаза. Пак внезапно появился рядом и уже помогал Эшу подняться на ноги, морщась от боли в своих ранах. – Принцесса, – выдохнул он, принимая на себя вес принца, – иди разбуди целительницу. Скажи ей, что у нас на руках принц, отравленный железом. Только будь осторожна. – Пак усмехнулся привычной улыбкой. – Она по утрам бывает не в духе, пока кофе не выпьет. Я поднялась по шатким, скрипящим ступеням на крыльцо. Поганки, растущие прямо в стене у двери, пульсировали мягким оранжевым светом; сама хижина была покрыта мхом, лишайниками и разноцветными грибами. Глубоко вздохнув, я постучала в дверь. Никто не ответил, поэтому я постучала еще раз, на этот раз громче. – Есть кто-нибудь? – позвала я, заглядывая в запыленное, закрытое занавесками окно. Горло заболело, на глаза навернулись слезы, но я позвала еще раз, настойчивее: – Есть кто дома? Нам нужна ваша помощь! Эй? – Ты хоть представляешь, который час?! – завопил раздраженный голос из хижины. – Люди, вы думаете, целителям сон ни к чему, или что? – За дверью послышались шаркающие шаги, голос продолжал ворчать. – Всю ночь возилась с этим больным катоблепасом[8], отдохнуть не дадут! Целителям отдых не нужен. Конечно, они же просто выпьют какое-нибудь свое особое зелье и могут ночами и днями не спать, и готовы прибежать на любой зов о помощи хоть в пять утра! Дверь со скрипом открылась, но я смотрела в пустоту. – Чего надо? – фыркнул голос у моих ног. Я опустила голову. На меня во все глаза смотрела пожилая гномиха, лицо ее испещряли глубокие морщины, седые волосы торчали во все стороны. Ростом едва ли в полметра, одетая в некогда белый халат, с крошечными золотистыми очками на переносице, она смотрела на меня взглядом крошечного, но разъяренного медведя, раздраженно зыркая черными глазками. Мне показалось, что я ее знаю.