– Если понадоблюсь… – Я закричу. Он кивнул и, напоследок бросив на мужчину грозный взгляд, отступил в другой конец библиотеки, откуда мог нас видеть. Когда Железный Конь отошел, человек, казалось, расслабился. Он медленно шагнул к дивану и присел на краешек, с любопытством глядя на меня. Я улыбнулась ему поверх своей книги. Теперь он казался намного спокойнее, не таким безумным. Его глаза были ясными, хотя то, как он смотрел на меня, не мигая, заставляло меня чувствовать себя немного не по себе. – Привет, – поздоровалась я, слегка поежившись под его пристальным взглядом. – Ты Чарльз, да? Слышала, как ты играл. У тебя здорово получается. Он склонил голову, смущенно нахмурившись. – Ты слышала, как я… играл? – пробормотал он на удивление глубоким и четким голосом. – Я не… не помню такого. Я кивнула. – Ну да, в фойе, когда мы только пришли. Ты играл для Леананши, как раз заканчивал. – Не помню, – повторил он, почесывая затылок. – Я много чего не помню. – Он моргнул и задумчиво посмотрел на меня. – Но… я помню тебя. Правда, странно? Я взглянула на Железного Коня, который расхаживал в дальнем углу и делал вид, что не слушает нас. – Как давно ты здесь, Чарльз? Он нахмурился. Лицо его, хоть и испещренное морщинами и измученное, выглядело на удивление детским. – Я… я всегда тут жил. – Они ничего не помнят. – На спинке дивана, размахивая хвостом, появился Грималкин. Я вздрогнула и выронила книгу, а Чарльз просто смотрел на кота, будто видал вещи и постраннее. – Он тут уже давно, – продолжил Грималкин, устраиваясь поудобнее и обвивая лапы хвостом. – Вот что происходит со смертными в Фейрилэнде. Этот забыл все о своей прошлой жизни. Как и все смертные, бродящие по этому миру. – Привет, котенок, – пробормотал Чарльз, протягивая руку к Грималкину. Кот встал на дыбы и отошел на другой конец дивана. – И много их тут? – спросила я. – Людей? – Грималкин начал вылизывать лапу, по-прежнему настороженно глядя на Чарльза. – Не очень. Думаю, около дюжины. Все они известные личности – поэты, художники и все такое. – Он принюхался и провел лапой по морде. – Это место так и живет, за счет творческой энергии и их чар. Даже красные колпачки не смеют и пальцем их тронуть. – Как она может держать их здесь? – удивилась я, но Грималкин в ответ лишь зевнул и устроился поудобнее на спинке дивана, уткнувшись носом в хвост и закрыв глаза. Судя по всему, он закончил отвечать на вопросы. Я бы ткнула его, но он бы просто ударил меня в ответ или исчез. – Вот вы где, дорогие мои! – Леананши влетела в комнату, волоча за собой подол прозрачного черного платья и шаль. – Рада, что застала вас, а то мне пора. Чарльз, дорогой, мне нужно поговорить с моими гостями. Кыш-кыш! – Она замахала руками, и, бросив на меня последний взгляд, мужчина поднялся с дивана и вышел из библиотеки. – Вы уходите? – Я осмотрела ее платье и сумочку. – Зачем? – Ты не видела Пака, дорогая? – Леананши оглядела библиотеку, игнорируя мой вопрос. – Нам с ним нужно поболтать. Кук жалуется, что с его кухни пропали некоторые блюда, горничная таинственным образом влюбилась в вешалку для одежды, а мой дворецкий весь вечер гонялся за мышами по всему фойе. – Она вздохнула, поглаживая пальцами переносицу. – В общем, дорогая, если увидишь Пака, будь душенькой, передай ему, чтобы снял свои чары с бедной горничной, и пусть перестанет воровать пирожные из духовки, пока у Кука не случился нервный срыв. Я содрогнулась при мысли, какой хаос здесь воцарится к моему возвращению, но просто-напросто не могу остаться. – Куда вы уходите? – Я? В Нашвилл, дорогая. Один блестящий молодой автор песен нуждается во вдохновении. Творческий кризис – это ужасно, но не волнуйтесь! Вскоре весь мир будет в восторге от его му-зы-ки! – Последнее слово она мелодично пропела, и я прикусила губу, чтобы подавить желание отдаться танцу. Леананши продолжила: – Еще нужно навестить одну ночную ведьму, узнать, нет ли у нее информации для нас. Вернусь через день-два по человеческому времени. Чао, дорогуша! Она погрозила мне пальцем и исчезла в водовороте блесток. Я заморгала и едва сдержала чих. – Вот воображала! – пробурчал Пак, высовываясь из-за одного из стеллажей, будто только и ждал, когда она уйдет. Он пересек комнату и сел на подлокотник, закатив глаза. – Могла бы обойтись и без блесток. Но опять же, Леа всегда знала, как нужно уходить эффектно. – Но она ушла! – Железный Конь подскочил к нам, оглядываясь, будто опасаясь, что Леананши могла прятаться за каким-нибудь креслом и подслушивать. – Она ушла, значит, можем попробовать найти выход отсюда! – И что именно ты намерен делать? – Грималкин поднял голову и презрительно посмотрел на него. – Мы по-прежнему не знаем, где скипетр. Мы лишь выдадим свое присутствие врагу и уменьшим шансы найти его. – Пушистик прав, – вздохнул Пак. – С Леа, может, и нелегко вести дела, но она верна своему слову, и у нее больше шансов найти скипетр. Нужно оставаться здесь, пока не узнаем, где он находится. – Так это и есть план великого Плутишки Робина? – Железный Конь скрестил массивные руки на груди, глаза его сверкали гневом. – Сидеть и ничего не делать? – А у тебя какой план, Жестянка? Будешь скакать по городу и совать нос в каждую крупную корпорацию, пока скипетр не свалится нам на голову? – Принцесса, – Железный Конь повернулся ко мне, – это глупо! Зачем ждать? Разве ты не хочешь найти скипетр? Найти принца Эша?.. – Замолчи сейчас же! – Голос мой охладел на несколько градусов, и, возможно, Железный Конь услышал в нем предупреждение, потому что быстро заткнулся. Я встала, сжав кулаки. – Не смей приплетать сюда Эша, – твердо сказала я. – Да, я хочу найти его и думаю об этом каждый божий день. Но сначала нужно найти скипетр. И в любом случае, я ничего не могу поделать. Эш не хочет, чтобы его нашли. Уж точно не я. Он ясно дал это понять. – В горле встал ком, и я прерывисто вздохнула, чтобы проглотить его. – Так что ответ на твой вопрос – да, я хочу найти Эша. Но не могу. Потому что скипетр важнее, будь он проклят! И я не хочу облажаться просто потому, что ты две минуты не можешь усидеть спокойно. – Слезы навернулись на глаза, и я сердито сморгнула их, осознавая, что все трое смотрели на меня так, будто у меня голова загорелась. Невозможно сказать, что скрывалось за безразличным лицом Железного Коня, зато Грималкин всем своим видом показывал, что ему скучно, а вот Пак разрывался между ревностью и сочувствием. – Меган, – начал он, но я развернулась и убежала прежде, чем слезы хлынули из глаз. Пак окликнул меня, но я проигнорировала его, поклявшись, что если он остановит меня или встанет у меня на пути, то получит по полной. – Пусть идет, – услышала я за спиной голос Грималкина, яростно распахивая дверь. – Она тебя уже не услышит, Плут. Ей нужен только он. Дверь за мной захлопнулась, и я двинулась по коридору, борясь с глупыми слезами, накатывавшими снова и снова. Коридоры все не кончались, и каждый напоминал предыдущий: узкий, темный и красный. Я понятия не имела, куда иду, но мне было все равно. Просто хотелось уйти от Пака и Железного Коня, побыть наедине со своими эгоистичными желаниями. Я устала быть ответственной, устала принимать трудные решения. Больше всего на свете мне хотелось найти Эша и убедиться, что с ним все в порядке. Его отсутствие все еще зияло огромной дырой у меня в груди. Мне хотелось увидеть его, даже если нам не быть вместе. Даже если это снова разобьет мне сердце. Спустя какое-то время я задумалась, не заблудилась ли. В коридорах по-прежнему стояли статуи, картины и музыкальные инструменты; некоторые из них мягко вибрировали, когда я проходила мимо, и в воздухе повисла слабая музыка. В конце концов я опустилась рядом с арфой, не обращая внимания на пикси, наблюдавших за мной из конца коридора, и закрыла лицо руками. «Эш, я так скучаю!» Ноты арфы зазвенели в ухе, любопытно и сочувствующе. Я неторопливо провела пальцами по струнам, и они издали печальную робкую мелодию, которая эхом разнеслась по коридору. В ответ послышался другой аккорд, затем еще один и еще. Я подняла голову и прислушалась, как холл заполняла едва уловимая музыка фортепьяно. Песня была мрачной, ненавязчивой и до невозможного знакомой. Вытерев глаза, я встала и пошла на звук музыки по извилистым коридорам, мимо подпевающих инструментов. Следуя за музыкой, я оказалась перед темно-красными дверями с позолоченными ручками. Казалось, по ту сторону симфония была в самом разгаре. Я осторожно распахнула двери и вошла в просторную круглую в красных оттенках комнату. На меня полились волны музыки множества инструментов: арфы, виолончели и скрипки, нескольких гитар и даже укулеле. Посреди комнаты, сгорбившись над небольшим роялем, сидел Чарльз, закрыв глаза и плавно перебирая пальцами по клавишам. Другие инструменты, расположенные вдоль стен, барабанили и звенели, дополняя мелодию своими нотами и превращая какофонию звуков в нечто чистое и чудесное. Музыка была живой, она кружила по комнате, темная, зловещая и мрачная, вызывая у меня новый поток слез. Я опустилась на диван из красного бархата и поддалась бурлящим эмоциям. «Я знаю эту песню». Но как я ни старалась, вспомнить не получалось. Воспоминания будто насмехались надо мной, скрываясь и образуя дыру там, где должна была быть картинка. Но мелодия, таинственная и ужасающе знакомая, тронула меня изнутри, наполнив меня тоской и зияющим чувством утраты. Слезы текли по щекам, я смотрела, как худощавые плечи Чарльза поднимаются и опускаются в такт игре; голова его была опущена так низко, что едва ли не касалась клавиш. Мне показалось, что щеки его тоже были влажными. Когда последняя нота стихла, на целых несколько ударов сердца никто не двинулся с места. Чарльз сидел, прижав пальцы к клавишам, тяжело дыша. Разум мой метался, пытаясь пробудить воспоминания об этой песне. Но чем сильнее я старалась, тем дальше они ускользали, растворяясь в стенах и коврах, пока не стали лишь отголоском какой-то музыки. Чарльз наконец отодвинул стул и встал. Я подошла к нему, чувствуя себя слегка виноватой за то, что подслушивала. – Это было прекрасно, – сказала я, и он повернулся ко мне. Мужчина моргнул, явно удивленный увидеть меня, но не вздрогнул и не отскочил. – Как называется эта песня? Вопрос, казалось, его смутил. Он нахмурился и склонил голову, наморщив лоб, словно пытаясь понять меня. Затем на его лице появилось печальное выражение, и он пожал плечами. – Я не помню. Я ощутила укол разочарования. – О! – Но… – Он замолчал, с отсутствующим взглядом пробегая пальцами по клавишам цвета слоновой кости. – Припоминаю, что она была моей любимой. Когда-то давно. Наверное. – Он моргнул и снова перевел взгляд на меня. – А ты знаешь, как она называется? Я покачала головой. – Ох, печально, – Чарльз вздохнул, слегка надувшись. – Крысы сказали, ты могла бы вспомнить. Ладно, пора уходить. О крысах говорить как-то совсем не хотелось. Я встала. Но не успела выйти, как двери распахнулись и в комнату вошел Уоррен. – О, привет, Меган! – Он облизнул губы, нервно озираясь. Одну руку он засунул в куртку, будто скрывая что-то. – Я… э-э-э… Пака ищу. Он здесь? Было в нем что-то отталкивающее. Я вздрогнула и скрестила руки. – Нет, кажется, они с Железным Конем в библиотеке. – Отлично. – Он шагнул ко мне и вынул руку из куртки. В тусклом свете блеснул черный ствол пистолета, когда он поднял дуло и нацелил его на меня. Я замерла в шоке, Уоррен оглянулся через плечо и крикнул: – Все чисто! Дверь распахнулась снова, и в комнату хлынуло полдюжины красных колпачков. Тот с рыболовным крючком в носу, Кровавый Дэн, выступил вперед и злобно посмотрел на меня, обнажая полный рот острых зубов. – Уверен, что это та самая полукровка? Уоррен ухмыльнулся. – Уверен, – ответил он, не отводя от меня ни глаз, ни дула пистолета. – Железный Король щедро нас вознаградит, слово даю! – Ублюдок! – прошипела я Уоррену, рассмешив красных колпачков. – Предатель! Зачем ты это делаешь? Леананши дала тебе все! – Ой, ну брось! – Уоррен усмехнулся и покачал головой. – Ведешь себя так, будто удивлена, что я хочу большего. – Он обвел свободной рукой комнату. – Быть несчастным беженцем и, как последний подхалим, поклоняться Леананши не является целью моей жизни, принцесса. Скажем так, я слегка огорчен, да. Но новый Железный Король предлагает полукровкам и изгнанникам часть Небыли и шанс надрать задницы всем чистокровным, что втоптали нас в грязь, если окажем ему маленькую услугу и найдем тебя. А ты очень легко попалась на крючок. – Тебе это с рук не сойдет! – в отчаянии выпалила я. – Пак и Железный Конь будут искать меня. А Леананши… – К тому времени, как она вернется, мы будем уже далеко, – перебил меня Уоррен. – Ребята Кровавого Дэна позаботятся о Плутишке и Железном чудовище, так что они сейчас слегка заняты. Боюсь, никто не придет тебе на помощь, принцесса.