Руки дрожали. Я едва не рассыпала перемолотые травы — а мысленно поклялась себе, что сразу после встречи расскажу обо всем Андре. Он появился на пороге кухни, когда переливала отвар в стакан. — Готово, — улыбнулась магистру. — Пусть только остынет. — Хорошо, — ответил тот, дождался, пока отставлю стакан в сторону, и обнял. Мы стали ближе за эти дни. Словно мне открылся другой человек — тот, которого я не знала, но подсознательно любила в самом Андре. Моем Андре. И теперь спрашивала себя, как можно было спутать любовь с влюбленностью? Потому что, оказывается, любовь наполняет собой целый мир. — Филипп сегодня не придет? — как бы между прочим спросила я. — Нет, он занят приготовлениями к свадьбе. Рейдес опять лютует, и Филипп грозится, что женится и без его разрешения. Правда, угрожает он этим уже несколько дней, поэтому, думаю, все пойдет по плану. — Вот и замечательно! Как по мне, давно бы поженились, и пусть папа кусает себе локти. — Боюсь, Рейдес не оценил бы. Хотя я с тобой согласен и тоже разрешения ждать не стал бы. Андре взял приготовленный стакан и сделал глоток. — Какие-то другие травы? — спросил настороженно. — Да, немного изменила ингредиенты, — признала я. — Думаю, так лучше подействует. А сама замерла в ожидании, но Андре спокойно выпил отвар. Мы еще какое-то время сидели на кухне и разговаривали о всяких пустяках, пока он не начал зевать. — Ты устал, — заметила я. — Будем спать? — Да, пожалуй, — ответил он, поднимаясь из-за стола, рядом с которым наконец-то появился еще один стул. — Спокойной ночи, Надин. Я потянулась к нему — и получила нежный, осторожный поцелуй. Сразу стало теплее на душе, и даже предстоящий визит к Денни перестал казаться таким уж страшным. Ничего, выкручусь. Андре ушел наверх, а я подождала немного — и поспешила прочь. На этот раз подниматься к нему не стала, чтобы ненароком не разбудить. Все-таки растительное снотворное — это не микстуры Денни. И срок действия у них не такой уж большой даже с моим наговором. У меня было не более трех часов. Поэтому спешила как могла. На улице то и дело попадались подозрительные люди, но меня никто не останавливал. Быстрее, быстрее! Вот он, знакомый дом. Постучала условным стуком и замерла в ожидании. — Здравствуй, Надин. — Денни наконец появился на пороге. — Здравствуй, — сказала ему. Он попытался поцеловать меня, но вместо губ подставила щеку. — Проходи. Гостиная, в которой знаком каждый предмет мебели. Песочные обои, светлые абажуры светильников. Тепло и уютно, если не помнить, зачем сюда пришла. Видимо, Денни не понравилась моя холодность, потому что он привлек меня к себе и поцеловал, но я быстро отстранилась, напоминая себе, что надо играть роль. А глупышка Надин была влюблена в парня, который сейчас стоял передо мной. — Ты звал меня. — Решила, что не стоит тратить время зря. — Зачем? — Времени мало, Надин. — Ответ Денни ничуть не удивил. — Когда ты узнаешь у магистра, кто поставил печати? — Подожди, Денни, — попыталась донести до него, что некуда спешить, но разве кто-то меня слушал? — Нет, Надин. Мы не можем больше ждать, и ты должна это понимать. Пора со всем покончить. И вновь попытался поцеловать. На этот раз я отошла к окну и замерла, скрестив руки на груди. — Послушай, Денни, — сказала холодно, — в прошлый раз ты обманул меня. Так почему я должна верить тебе теперь? — Обманул? — Он сделал вид, что удивлен. — И чем же? — Ты сам знаешь. — Да нет уж, — откровенно потешался, — просвети меня, милая Надин. Что я такого страшного сотворил? — Пытался отравить Андре. И посмотрела ему в глаза, стараясь найти ответ. Любовь — любовью, но я ведь считала Денни настоящим другом. Неужели все это время ошибалась? Поверить не могу! — Допустим, — кивнул он. — Это бы многое решило. Если бы не стало магистра, пустота потеряла бы стабильность, и наши шансы добраться до нее выросли бы во много раз. — Ты хотел убить его моими руками, — напомнила этому бессердечному, жестокому человеку, потому что сомнений больше не осталось. — Надин, дорогая, мне кажется, ты забыла, для чего отправилась в башню пустоты, — мягко продолжал Денни, но теперь я видела, насколько фальшивым он был. — Мы хотим уничтожить Пустоту. Пустоту. Не ее магистра. А ты делаешь все, чтобы навредить Андре. Он не виноват, что она избрала его. — Тебя ли я слышу? — рассмеялся Денни. — Неужели этот жуткий тип тебя околдовал? Поверь мне, Надин, он не заслуживает твоей дружбы. Андре Вейран — убийца. Человек, из-за которого свершился прорыв тьмы и пустоты пять лет назад. — Ты лжешь! — выпалила я. — Если бы. Если бы, дорогая моя. Но ведь именно он убил светлого магистра и темного, поговаривают, тоже. Из-за него возникла угроза равновесию. — Но это было в прошлом. — Люди не меняются. Когда ты уже станешь достаточно взрослой, чтобы понять это? — Денни перехватил пальцами мой подбородок и заставил смотреть ему в глаза. — Подумай сама, Надин. Ты ведь видела, как он поступил с моими людьми. — Андре думал, что это враги. — Кем бы они ни были, он убил их легко, не задумываясь, будто для него это в порядке вещей. Неужели тебя ни на миг это не насторожило? — Я… не знаю, — опустила голову, потому что и сама думала об этом до того, как поняла, что безнадежно люблю Андре. Только первый ужас забылся, и теперь я вспоминала об этом… да проще признать, что вообще не вспоминала. — Вот видишь, Надин, — покачал головой Денни. — А ты поддалась темному обаянию магистра. Знаешь что? Не надо тебе возвращаться в башню. Дальше я справлюсь и сам. — Нет! — воскликнула поспешно. — Нет, Денни, не стоит. Раз уж это моя задача, то и возвращаться мне. Тем более мы так и не узнали, кто ставил печати. Вот я вернусь — и узнаю. — Умница, милая. — Бывший друг мягко коснулся волос рукой. — Иди, и как только узнаешь хоть что-то, пиши. — До встречи. И я поспешила прочь, пока он снова не кинулся целовать. Зачем же позвал меня Денни? Спросить об успехах можно было и через визор. Хотел убедиться, что все еще на его стороне? Вряд ли он в этом убедился. Увы, мне не удалось быть достаточно убедительной. Но теперь главное — предупредить Андре, что, видимо, нам стоит ждать неприятностей. Я ускорила шаг, но когда впереди замаячила громада башни пустоты, сердце ушло в пятки. В окошках моей комнаты горел свет, а я потушила светильник, когда уходила. Это могло значить одно — Андре не спит. Андре Другие ингредиенты, да? Слушать было смешно. Я только проверил, чтобы мне не подсунули яд… Как в прошлый раз? Наверное, я был безумцем, когда поверил Надин на слово. Но она говорила так уверенно, и Пустота подтвердила… Впрочем, у Пустоты всегда свои планы, и чаще всего они не имеют ничего общего с моими. Вот и сейчас я чувствовал не только другие травы, но и наговор. Снотворное. Всего лишь обычное ведьминское снотворное. Зачем? Спрашивать не стал. Вместо этого выпил — вреда оно мне не причинит. Наговор незаметно убрал, а травы — всего лишь травы. Надин заметно нервничала. То и дело поправляла волосы, комкала подол платья. Я решил, что достаточно фарса. Поцеловал ее и поднялся в свою комнату. Даже лег, сквозь пустоту отслеживая каждое ее перемещение. Долго следить не пришлось — четверть часа спустя Надин бежала от башни прочь. А вот куда, только предстояло узнать. Свое новое изобретение давно уже перенес с первого этажа в комнату. Настал его час! Сдернул с зеркала черную ткань и уставился на свое отражение. Стоит признать, выглядел скверно. Глаза лихорадочно горели, дыхание было рваным — и будто с трудом вырывалось наружу. Жалок! Я просто жалок, только и всего. Но в глубине души все равно не верил, что Надин могла меня предать. Поэтому настроился — и увидел ее. Надин бежала по темным улицам, все время оглядываясь, будто стану гнаться за ней. Один раз даже споткнулась, и я вздрогнул — как бы не упала. А затем декорации сменились. Она вошла в дом, и рядом с ней появился чужой. Высокий русоволосый мужчина с мелкими, неприятными чертами лица, которые добавляли его облику что-то рыбье. Или это мне так казалось? Я смотрел на отражение в зеркале — и чувствовал, как жуткая мертвенная улыбка кривит губы. Надин стояла рядом со своим… другом. Я не видел ее лица, зато видел его. И в светлых глазах читалась похоть. Вот он коснулся ее щеки будто невзначай, по-дружески. Вот наклонился чуть вперед, целуя. Задохнувшись от ненависти, я даже не сразу услышал, о чем они говорят. — Времени мало, Надин, — сладко пел ее любовник, потому что никем иным он быть не мог. — Когда ты узнаешь у магистра, кто поставил печати? — Подожди, Денни… — Нет, Надин. Мы не можем больше ждать, и ты должна это понимать. Пора со всем покончить. Денни снова склонился к ней, коснулся губами губ. Что-то обожгло уголки глаз. Я коснулся щеки — мокро. Поднес пальцы к глазам — и замер. Серая влага, больше похожая на мазут или копоть. Вот, значит, какие они — слезы пустоты. Предала. Обманула. Сам виноват. Глупец! Влюбленный наивный глупец, который подумал, что и его можно любить. И забывший, что все видят во мне только чудовище. Магистра, который держит Пустоту на привязи. Или которого держит она? Я тяжело поднялся с кресла, вытер символы с зеркала и набросил на него черную ткань. Достаточно… Затем прошел в комнату Надин, зажег светильник, сел на диван, обхватил голову руками и замер. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем раздался торопливый звук шагов. Надин распахнула дверь, надеясь, что я спокойно сплю несколькими этажами выше, и замерла. — Андре? — испуганно спросила она. — Ты почему здесь? — Не спалось, — ответил я, медленно поднимаясь. — Советую учесть на будущее, дорогая Надин, что меня не берут разного рода яды и зелья. Мой организм к ним привык. Поэтому твое снотворное было потрачено совершенно впустую. — Андре, ты не так все понял… У нее даже губы побелели. А я усмехнулся, взмахнул рукой — и серые путы обхватили женское тело, впечатали в стену, фиксируя руки над головой. Я подошел ближе, сжал подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. — Знаешь, Надин, — слова застревали в горле, — я никогда и никому не доверял. Наверное, потому что меня слишком часто обманывали. Но ты — гениальная актриса. Браво! Отступил и зааплодировал, а Надин закрыла глаза. — Смотреть! — рявкнул я. — Не смей отводить взгляд. Я поверил тебе, Надин. Поверил, что ты можешь что-то чувствовать ко мне. Что я… могу чувствовать. Все было иллюзией. Я хотел обмануться — и был обманут. Что молчишь? Нечего сказать? — Я боюсь, Андре, — всхлипнула она. — Отпусти меня, пожалуйста. — Не верю! Ни единому лживому слову не верю. — Пожалуйста, отпусти. Я все расскажу, клянусь. Правду. — А нужна ли она мне, твоя правда?