— Говорю, почему ты не любишь праздники? — крикнула громче ему на ухо. — Кто сказал, что я их не люблю? — Магистр вскинул брови. — Но лицу видно, — ответила, сворачивая на более тихую улочку. — Такое чувство, что я привела тебя не на праздничную площадь, а на казнь. — Мне здесь не по себе, — признал Андре. — От людей можно ожидать любой пакости, особенно в такой толпе. — Почему? Здесь же все просто гуляют, как и мы. Смотри, как весело. Вот только весело ему не было. И это тоже было понятно. Скорее, как он и выразился, не по себе. — Андре, — вместо того чтобы опереться на предложенную руку, как требуют приличия, переплела наши пальцы, — не стоит думать, что все люди хотят чем-то нам навредить. Это ведь не так. — Да, именно поэтому ты скрываешься от людей в моей башне, — заметил мой угрюмый спутник. Я замолчала. Что еще ему скажешь? Но внезапно накатила горечь. Глупый… За что так ненавидеть жизнь? Не понимаю. — Прости, из меня плохой кандидат для прогулок. Конечно, Андре тут же заметил, что у меня изменилось настроение. Это был бы не он, если бы упустил хоть что-то. — Неправда, — постаралась улыбнуться как можно искреннее. — Мне просто не всегда понятно, что ты чувствуешь, что думаешь. Теперь улыбнулся и Андре. — Не бери в голову, — сказал он. — Идем. И увлек меня к ярмарочным лоткам, ярким, как солнечные лучики. Они были традиционно трехцветными — с желтыми, красными и белыми полосами, символизирующими солнце, огонь очага и чистоту. И самих светлых богов было трое, как и темных. И лишь Пустота — одна. — Смотри, какие ленточки! — радостно вскрикнула я и потащила Андре к ближайшему лотку. Почувствовала, как едва заметно тело окутали чужие щиты. Бдит. А сама с головой ушла в выбор ленты для волос. Достала медную монетку и обвязала вокруг запястья красную ленточку. Дома вплету в косу, будет красиво. А вторую купила белую, чтобы гармонировала с костюмом Андре. — Держи, — протянула ему. — Зачем? — уставился он на меня. — На память об этом дне. Будешь смотреть и вспоминать. Андре воспользовался моим примером. Лента обхватила запястье, а я уже разглядывала заколки и броши. Всегда любила ярмарки! С тех пор как мы с Крисом остались вдвоем, редко позволяли себе праздники, но раз в году он всегда собирал хоть немного денег и водил меня на ярмарку, покупал ленты, леденцы, зеркальца и прочую мелочевку. Обернулась — Андре рядом не было. Да где же он? Магистр ожидаемо нашелся возле большой палатки с зеркалами и, судя по выражению лица, решал для себя сложную дилемму — можно ли сразу купить их все или нет? Видимо, решил поступить иначе, потому что протянул торговцу три золотых. — Заверните вот эти десять, — указал на первый ряд. — И доставьте в лавку на улице Арран, скажите, что я заберу. Глаза у торговца сделались большими, словно блюдца. Еще бы! За зеркала, которые все вместе стоят один золотой, он получил целых три. — Конечно, месье… — Андре. — Все будет сделано, месье Андре, — заверил он. — Прямо сегодня и доставят. Магистр не стал вести долгих разговоров, холодно кивнул и оглянулся, отыскивая меня взглядом. — Я тебя потеряла. — Снова взяла его под руку. — Что, выбрал новые зеркала для опытов? — Да, они хорошо подойдут, — задумчиво ответил Андре. — Может, стоило взять больше? — А может, стоит вообще скупить все зеркала в городе? — рассмеялась я, увлекая его дальше к площади, на которой под звуки гитары и флейт плясал простой народ. Обожаю танцы! — Потанцуй со мной, — попросила Андре. — Ты что! — Он едва не отшатнулся и добавил тише: — Я не умею. — А что тут уметь? Главное, попадать ногами в такт. Ну, пойдем! — Я правда не умею танцевать. — Андре дополнил отказ виноватой улыбкой. — Но ты можешь идти, подожду здесь. — Нет, тогда действительно не стоит, — крепче прижалась к нему. — Но дома ты со мной потанцуешь! Андре не сказал ни да, ни нет, из чего сделала вывод, что при должных уговорах у меня есть шанс на успех. Мы обошли площадь стороной — туда, где расположились балаганчики. Каждый старался заработать в праздничные дни, когда люди легче расстаются со звонкими монетами. — Андре! — вдруг послышался радостный возглас, и на нас налетел мальчишка лет семнадцати-восемнадцати, высокий, русоволосый и улыбающийся во весь рот. — Здравствуй, Вилли, — ответил Андре спокойно, но я по глазам привыкла определять, что на самом деле он рад видеть мальчика. — А ты с кем здесь? — С Полли. Полли! — уже махал он рукой. — Не стоит… — попытался было остановить его магистр, но к нам уже спешила худощавая девушка с большими светлыми глазами и приятной улыбкой. На руках она держала двухлетнего малыша, а за юбку матери держалась девочка лет четырех. Платье сразу выдавало знатную даму, невесть как оказавшуюся на городском празднике, а не на балу в магистрате. — Здравствуйте, Андре, — мягко проговорила девушка. — Тоже гуляете? — Да, — кивнул мой спутник, но я сразу заметила, как он напряжен. — А вы почему без супруга, Полина? Магистр не побоялся отпускать вас одну? — Он не знает, — заговорщицки шепнула Полина. Значит, она — супруга светлого магистра, брата Андре? Потому что темный не был женат. — Вот как. — Да, я упросила герцога Дареаля отпустить со мной Вилли, пока они с супругой в гостях, а мне как раз нужен провожатый. — Надин, — Андре вспомнил о приличиях, — это Полина Вейран, моя невестка. А это — Надин, моя подруга. Намеренно не стал называть фамилию, зная, что настоящую я скрываю. — Очень приятно, — ласково улыбнулась Полли. — А это — Илберт и Мелани, мои дети. Дети, познакомьтесь, это ваш дядя Андре. Две пары внимательных зеленых глазок тут же уставились на магистра. Мне на мгновение показалось, что он сбежит, но первый порыв прошел. — А если он наш дядя, то почему не приходит в гости? — громко спросила Мелани. — Потому что только недавно вернулся из далекой… поездки, — пояснила Полли. — Здравствуйте. — Мелани чинно протянула Андре ладошку, и он легонько ее пожал. — А у меня в конце месяца день рождения. Придете в гости? Если что, я люблю кукол. — Мелани! — Щеки Полли вспыхнули. — У нее кукол этих… — Я постараюсь, — пообещал Андре, наклонившись к племяннице. — А у меня день рождения через две недели, и если что, я люблю зеркала. — Я запомню, — серьезно пообещала девочка. И я тоже запомню. Вилли во время разговора носился вокруг нас, он и минуты не стоял на месте. Полли следила за ним украдкой — видимо, боялась упустить из виду. — А как же бал в магистрате? — поинтересовался Андре. — Придется заглянуть вечером, — вздохнула Полина. — Но я ненадолго, дети без меня не уснут. Да и, честно говоря, мне тут нравится больше, а Анри не может вырваться. Сами понимаете, сегодня светлый магистрат стоит на ушах. — Да, конечно. Мне стоит порадоваться, что у Пустоты нет особенных дат. Полли как-то виновато улыбнулась. Вероятно, было нечто такое, что связывало этих двоих, — и о чем я конечно же не знала. — Мы пойдем, — сказал Андре. — Счастливого праздника. — И вам также. Была рада встретиться. Мы попрощались, и мадам Вейран с детьми удалилась в другую сторону. А я заметила, как помрачнел Андре. — Не ладите? — спросила я. — Не то чтобы, — ответил он. — Полина — хороший человек, и когда-то она очень мне помогла. Но с ее мужем мы действительно не ладим. Он бы желал видеть меня мертвым. — Почему? Он же твой брат! — Долгая история… И не для праздника. Идем? И увлек меня к одному из балаганчиков, старательно делая вид, что все хорошо и беспокоиться не о чем. Я тоже подхватила правила игры: внимательно следила за представлением и хлопала в ладоши, а Андре стоял за моей спиной, чтобы не видела его лица. Удобно, если хочется что-то скрыть. Зато можно было прижаться к нему спиной и почувствовать осторожные объятия на талии. А представление действительно было забавным. Наконец артисты прошлись среди зрителей со шляпой и раскланялись. — Может, вернемся домой? — тихо спросил Андре. Я обернулась к нему. Он выглядел не грустным, но задумчивым — видимо, окончательно ушел в свой мир, в который мне до сих пор не было хода.