– Вот! А ты говоришь… Сразу видно, кто в доме хозяин! – Старик уселся в появившееся из ниоткуда кресло в виде облака. – Пей! Капитан повертел в руке довольно симпатичное гончарное изделие и понюхал содержимое. Спирт чувствовался еле-еле, в основном в нос мощно ударял запах разнотравья. – Ну? За мой шиш-бакшиш! Вздохнув, капитан мысленно активировал медицинский браслет и сделал большой глоток. Замер. По пищеводу разлился пожар, впрочем не приносящий дискомфорта, запах трав пробрался прямо в мозг, и капитан чуть ли не воочию увидел себя на сенокосе. На странном таком сенокосе, где помимо травы косить пришлось и дерево с грецким орехом, и кедр, и ромашку, и вдобавок полынь… Капитан выдохнул и улыбнулся. – Вот! – Старик расслабился и улыбнулся, блеснув единственным зубом. – Значит, шиш-бакшиш теперь точно мой, раз хозяин одобрил! Гавроша не ругай – хороший мальчик растет! Умеет торговаться. – Старик покивал головой и шумно всосал в себя порцию огненной воды. – Я чего хотел спросить, – начал капитан. Замолчал. Снова глотнул спиртного. – Вы можете организовать постоянную связь с моим сыном? – Он взглядом указал на пергамент: – Это, как я понимаю, была лишь демонстрация возможностей? – Вах, какой ти умний дэв! – Старик снова покивал. – Трудно будет с тобой торговаться. Сделаем шиш-бакшиш? – Он хитро посмотрел на капитана, а тот уставился на собеседника с подозрением, начиная понимать, что означает этот «шиш-бакшиш». – А скажи-ка, с кем это ты уже успел сделать шиш-бакшиш? – Какой такой шиш-бакшиш? – заюлил старик. – Уже все, ты слово свое сказал! Не верну! – Ладно, – капитан усилием воли взял себя в руки, – разберемся. Хорошо. Что ты хочешь за такую связь? – Дохтур отдашь? – прищурился старик. – Что?! Никаких дохтуров! Тьфу, врачей. И вообще, люди – не товар! – побагровел Игорь Анатольевич. – Да?! – натурально удивился старик. – Это так сейчас, да? Плохо! Такой товар пропадет! – Он снова почесал свой живот. Лицо его выражало вселенскую грусть. Потом скинул туфлю с загнутым кверху носком и почесал грязную пятку, заросшую толстой мозолью. – А что у тебя тогда есть? Капитан задумался. С одной стороны, у него ничего личного не было. С другой – целый корабль под его началом. С одной стороны – все государственное, а с другой – если дело того стоит (а постоянная мгновенная связь, пусть и с сыном, а там и не только с ним, – и есть такое дело), траты вполне могут окупиться, никто и слова не скажет. Посмотрев на старика, капитан улыбнулся. – Отдам тебе РОКОМа, настроишь его – будет тебе пятки чесать. – Пфффф! – пренебрежительно фыркнул старик. – Не надо големов, у меня уже есть такие. Капитан снова начал наливаться кровью: – Кто это такой Гаврош, что толкнул тебе государственных РОКОМов?! – Э-э-э… дарагой! Так ми не дагаваримся! – укоризненно покачал головой старик и откуда-то из-за спины достал кальян. Дыхнул. Пыхнул. – Я свои источники не сдаю. А то так никакой шиш-бакшиш не сделаешь! – Ладно, чего вы хотите? Я не знаю, что вам предложить. – Игорь Анатольевич устало откинулся в кресле. – Пффф! – пыхнул старик. – Совсем ты, хозяин, торговаться не умеешь! Ладно, я добрый сегодня. И хороший шиш-бакшиш в твоя корабль-изба уже сделал. Сделаю тебе подарок в счет будущих шиш-бакшишей. Главное, чтобы ты добро не забывал! – Я добро помню, – мрачно отозвался капитан, прикидывая, во что ему уже обошлось присутствие на его корабле старика и еще обойдется. – Хорошо. Дай мне какой-нибудь ваш слуга, который вы таскаете у себя в голова, только чтобы он был не в голова. Игорь Анатольевич удивился. – Это УНИК, что ли? – Уник, шмуник, мне все равно. Тот мертвый слуга, что на далекие расстояния может говорить. Капитан подумал немного и связался с главглазом: – Петр? – Да? – мрачно ответили с того конца. – Что случилось? – Еще не знаю, но, кажется, кто-то с нашего корабля выпустил ракету, а я не могу найти концов и понять, кто отдал такой приказ. Капитан подозрительно покосился на старика, попеременно попивающего из кувшина и попыхивающего кальяном. По лицу его разливалось блаженство. – Ладно, продолжай разбираться. Я сейчас по другому вопросу. У нас есть обычные УНИКИ, без привязки к человеку и… ну как для общего пользования? Петр немного помолчал. – В принципе есть технические. Складские. Штук пятьдесят. Десять на складах, остальные про запас. – Хорошо. У них есть модуль связи? То есть они могут выходить в обычную сеть? – Да, конечно. По-моему, других сейчас и не выпускают. – Хорошо. Принеси мне в каюту штук десять… Нет, двадцать… Нет, тридцать! Торговаться – так торговаться, – буркнул капитан. – Сейчас пришлю. Через пять минут, которые собеседники потратили на то, чтобы еще выпить и перекусить неизвестно откуда появившейся едой (капитан уже ничему не удивлялся), пшикнула дверь, и в комнату вкатился полуметровый белый шар, который остановился рядом с капитаном, за пару секунд разобрался (так это выглядело) и превратился в стол, на котором стопочкой лежали тонкие стеклянные (так они выглядели) пластинки. Капитан переложил их на стол с едой. – Вах! Это я себе забираю в счет оплаты! Красивый голем! Будет мне тапочки носить! – сказал старик и обнял почтово-транспортный РОКОМ. Мгновение, и с легким хлопком тот пропал. Капитан тоскливо посмотрел на пустое место. Он и так не поверил, что ему сделают подарок, и вот оно – первое подтверждение. – А ты говорил, что не умеешь делать шиш-бакшиш! – упрекнул старик, глядя на стопку УНИКов. Взял один, покрутил в руках. – Стекло? – недоуменно спросил. Потом демонстративно разжал пальцы, и УНИК шлепнулся на пол. – Ой! Проклятый артрит! – пробормотал он, поднимая невредимый УНИК. Капитан с усмешкой смотрел на него. Но улыбка его быстро слетела с лица, когда он услышал: – Два штуки сделаю! – Тридцать! – набычился капитан. – Ти не умеешь торговаться! – возмутился старик. – Ты должен был сказать – «двадцать пять». А я тогда бы сказал – «пять»! Капитан слегка поразмыслил и выдал: – Двадцать девять! – Пять с половиной! – отозвался старик. – Какие «пять с половиной»? – удивился капитан. – А какие «двадцать девять»? – тоже удивился старик. – У тебя тут только двадцать! – Как – двадцать?! – Капитан судорожно стал пересчитывать пластинки. – Четырнадцать… Пятнадцать… Это последняя… – Игорь Анатольевич усилием воли подавил тремор в руках. – Вот теперь правильно сказал – пятнадцать, – похвалил старик. – А я говорю – десять! – Ты жульничаешь! – вскричал капитан. У старика из руки выпала трубка кальяна: – Кто? Я? – Он ткнул в себя пальцем, и его глаза расширились так, как просто не могут расширяться у людей. – Еще никто никогда не называл аль Багдади жульником! – закричал старик, вскочил и стал ходить по комнате, размахивая руками. – Да чтобы я, да чтобы с астранаутами еще вел дела! – Ну ладно, ладно, извини. – Игорь Анатольевич поймал старика за рукав и насильно усадил в кресло. – С языка сорвалось. Но куда делись еще пятнадцать? – Он требовательно посмотрел на гостя. Тот немного успокоился и ответил: – Утруска и усушка! – Что? – Усушка и утруска! – гордо повторил старик. – Это меня русичи научили, что без утруски и усушки не бывает торговли! Капитан шлепнул себя ладонью по лицу и медленно повторил: – Усушка и утруска… Я тоже русич, но не знаю такого! – закричал он и потряс кулаками. – Да? – не поверил старик. – Значит, ты неправильный русич. Или не торгового племени. Потому и не знаешь. Это секретное знание! Капитан часто-часто задышал, восстанавливая душевное равновесие. – Ладно, пусть будет десять. – Пятнадцать, – покачал головой старик. – Что?! Ты отказываешься от своих слов!? Сам же сказал – десять! – А сейчас передумал! Пятнадцать, и ни одним меньше! – Черт-те что! – Капитан вскочил и начал нервно ходить по каюте. – Совершенно невозможно вести торговлю!