– Ты что, меня сейчас не слушал? – Слушал. И истина ужасает, это правда. Но это не отменяет того, что ты сам можешь захотеть породить спрос на ЗНР. – Нет же. – Тогда почему не уничтожишь? Уничтожь ЗНР. – Не могу. Это невозможно. – Почему же?.. – Александр вскочил с места и вдруг застыл. – Я знаю почему. Потому что это одно из величайших изобретений человечества. И ты не хочешь его терять. И готов ради сохранения этого зла пожертвовать чужими жизнями. Ради ядра. Ради компьютера. Он опустился на место, пребывая в тумане собственных рассуждений и страхов. Опасения Александра ударили по самоуважению Саши и заставили его притихнуть. Отчасти то, что он услышал, было истиной. Эгоизм ученого не давал ему уничтожить ядро вместе с компьютером. – Я только не понимаю… – заговорил Александр шепотом, пытаясь отыскать в глазах Саши хоть каплю здравого смысла. – Неужели твоя бабушка искренне верила, что люди правильно примут ЗНР? Неужели она не подумала о последствиях? Ради кого был создан этот мир? Сколько жизней он уберег? А теперь подумай, сколько отнимет… Уничтожь ЗНР! – Даже если бы согласился уничтожить, думаешь, Делинда поверит? – Предоставишь неопровержимые доказательства. Расскажешь людям то, что рассказал мне. – Я не могу. – Как же ты не понимаешь, что если не сделать этого, случится нечто страшное! – Страшное? – Саша встал со своего места. – О, нет, это не самое худшее, что происходило. А знаешь, что самое страшное? Девяносто семь лет назад развернулась самая кровопролитная и жестокая война в современной истории, которая унесла жизни десятков миллионов человек. Каких-то жалких девяносто семь лет, в то время как человечеству под двести тысяч лет. Еще раньше были тысячи тысяч войн. А после Второй мировой последовали Холодная война, Вьетнам, и вот наконец в 1990 году – Третья мировая и вирус! Все повторяется, потому что люди не меняются. Только подумай: еще никогда, черт возьми, никогда человечество не жило в мире и согласии. Обязательно найдутся идиоты, которые для удовлетворения своего эго будут устраивать состязания на человеческих костях. Чтобы доказать свое первенство, силу и превосходство в какой-нибудь ерунде. Кто раньше полетит в космос. Кто первым высадится на Луну. Кто первым изобретет антидот. Кто первым изобретет оружие, способное испепелить все живое. Кто завладеет какой-нибудь бедной страной, предварительно сравняв ее с землей. Ради чего? Человек – единственный вид, который придумал, как уничтожить себя. Со стороны смотришь и думаешь, как вообще после тысяч ошибок наших предков можно повторять их снова и снова? Мы живем во враждебном мире и удивляемся этому, не беря в голову, что он был таким с самого начала. Мировой Совет был жалкой попыткой исправить ошибки прошлого. Предотвратить любой конфликт у его истоков, но такая ситуация не может и не будет продолжаться достаточное количество времени, потому что люди не могут иначе. Насилие у них в крови. Они попросту не привыкли к миру. И так бывает, что часто власть попадает в руки тех, кому совершенно нет дела до жизней людей. Они не думают о последствиях. Они вообще ни о чем не думают. Жизнь такова. Прими это. Так было до нас и так будет всегда. Он стоял перед прижатым к спинке кресла Александром и шумно дышал, затем сел на место и продолжил тихо: – Именно с этой целью создавалось ЗНР, но заметь, что даже для его создания умерли дети. Никогда у людей не будет все хорошо. Если на одной стороне планеты люди довольны жизнью, то на другой обязательно несчастны. Это что-то вроде баланса. – Так ты надеешься, что ЗНР все-таки можно использовать во благо? – В хороших руках – да, разумеется. Ты был прав, я не хочу уничтожать ни ядро, ни сам компьютер, хотя есть и другая веская причина. Как и говорил Дирк, моя бабушка поняла то, чего не должна была понимать. То, что было не дано обычному человеку. Не знаю, как именно, но ЗНР – прямое тому доказательство. Она хотела как лучше. Нет ее вины в том, что люди отличались от нее и увидели в ее детище только новый способ заработать. Если заставить людей испытывать потребность в безопасности, то они пойдут на все, чтобы ее получить. Вызов потребности – очень простая схема, на ней строится весь бизнес. Стоит повысить планку уровня жизни, как рождается новый спрос, а значит, деньги льются рекой в карманы тех, кто этот спрос может удовлетворить. Война работает точно так же. И всегда так работала. – Но ведь нельзя оставить все как есть. – Александр вложил все понимание и сочувствие в свои слова. – Я и не оставлю. – Саша задумчиво смотрел в сторону, поднеся кулак к губам. – Есть только один способ все прекратить. Александр не осмелился спросить о подробностях, боясь, что услышит нежеланную правду. – Как твои шрамы? – Саша закинул ногу на ногу. – С нашей первой встречи мало что изменилось. – Не задумывался, почему? Не видишь странные сны? Александр принялся мять руки. – Вижу. Вижу человека, которого никогда не встречал. Человека, который умер в 2023 году. Он заметил на себе пристальный сочувствующий и вместе с тем усталый взгляд. – Что? – 2023-й – это год официального закрытия ЗНР. Смерть Уильяма Дэвиса стала причиной тому. – Да, это он, я смотрел в интернете. Никогда не встречал его. Он сказал, что мы находимся в 2019-м. Но я родился в 2020-м и никак не мог его знать. – О нет, ты знал его. – Мне было три, когда он умер. Я не мог его запомнить. – Ты встретил его до своего официального рождения. Как ты и сказал – в 2019-м. Именно в этом году, если судить по дневнику бабушки, она решила заняться заполнением ЗНР, чтобы новоприбывшие не скучали. Она создала прислугу, персонал, жителей. Но, как и всегда, не с нуля: чтобы придать реалистичности своим персонажам, она брала полное досье мертвых людей. Тех, что не дожили до старости и скоропостижно скончались. Она заполнила ЗНР этими искусственными душами. Иначе говоря, искусственным интеллектом. В 2020-м родился ты. В том понимании, о котором всем известно. Как и многие мальчики в наши дни, ты умирал. Тебе было два месяца, когда ты впал в кому. Врачи сказали, что жить тебе осталось не больше месяца. В отчаянии твои родители обратились к моей бабушке. Тогда она еще была в здравом уме. Она предложила рискованный способ, но это было единственное, что давало надежду, – внедрить в твою голову чип с готовой формой жизни, составленной ею лично для одного из постоянных искусственных жильцов ЗНР. Она взяла готовую модель семнадцатилетнего юноши, погибшего от… – Саша перевел дух. – Внедрение прошло не идеально: ты физически слаб, твое тело плохо восстанавливается и самое заметное – естественный цвет твоих волос и глаз изменился. Ты не альбинос, Александр. Волосы высветлились в результате побочного эффекта. Ты носитель цветового кода ЗНР – сиреневого. Как и я – алого. Сердце Александра упало. У него перехватило дыхание. Слабость свинцом заполнила его тело. Он все думал: «Послышалось? Он издевается?» Но непроницаемый, уверенный вид Саши не давал ему повода сомневаться. Жестокая истина никак не принималась сознанием: он не тот человек, каким считал себя всю жизнь. Возможно, и не человек совсем. Что, если в момент вживления чипа настоящий он умер, а тот, кто есть сейчас, жив лишь благодаря пластинке в мозгу? Что, если у него нет души и он, как и новая Жанна, лишь подобие живого человека? Да и какой он на самом деле – Александр Каннингем? Или, может, не Александр, а тот юноша, погибший в семнадцать лет и ненадолго ставший безликим жителем ЗНР? – Ч-что? – это было все, что он мог произнести. – Я узнал об этом, когда бабушка слегла. Стал искать у нее в кабинете хоть что-то, связанное с ЗНР. Нашел только теории о кодах и документы о той операции. – Саша сжал губы. Александр не замечал, как дрожат у него руки и колени. Когда шок медленно стал сходить на нет, слезы обожгли глаза. – Это не может быть так, – беспомощно попытался воспротивиться он. – Это… это какой-то бред. – Я проделывал нечто подобное уже дважды. Но моей бабушке удалось сделать это почти идеально. – Если это так… Если это правда, я хочу п-поговорить с ней. – Мне бы и самому хотелось, но это невозможно. – Почему? – Она уже семь лет прикована к постели. Дирк назвал это платой за создание ЗНР. – Что ты, черт возьми, несешь! – Александр вскочил с места, едва не опрокинув стол. – Я должен с ней поговорить! – Услышь меня, – устало протянул Саша. – Ты ни слова от нее не добьешься. – Придумай что-нибудь. Ты мозги вживляешь в искусственные тела, так, может, создашь устройство, которое прочтет ее мысли? – Я думал об этом, но излучения попросту убьют ее. Она слишком слаба. – Тогда дай мне документы! – Я все уничтожил вместе с кабинетом. – Ты – что?! – Было небезопасно оставлять ее записи… – Как ты можешь едва ли не заявлять мне, что я вовсе не я, при этом не предоставив никаких доказательств?! – Поверь мне на слово. Я бы не стал тебе лгать. И что бы ты стал делать с доказательствами? Тебе было бы от этого легче? Александр осекся. Действительно, доказательства лишь фундаментально подкрепили бы правдивость слов Саши, а так, без документов, можно было убеждать себя в том, что это ложь. И все же в глубине души, если она все-таки была, Александр знал, что это чистейшая правда. Этот проклятый вечер сведет его с ума окончательно! – Как же так? – только и сказал он. – А кем… Кем я был раньше? – Я не хочу об этом рассказывать. – Ты должен! – Ты не хочешь об этом знать. На самом деле не хочешь. Он был прав. Александру хотелось только кричать. Да, он не хотел знать эту правду. Ведь, узнав, каждую минуту своей неполноценной жизни Александр мучил бы себя размышлениями о том, где он из первой жизни и где – нынешний. Ведь тогда вопрос «Кто я сейчас?» испортит ему существование окончательно. А Саша почти пожалел, что раскрыл истину, раздиравшую его изнутри с тех пор, как он впервые увидел шрамы Александра. Тогда ему лишь было интересно, как отнесется британский принц к услышанному. Он и сам был своего рода Дирком Марголисом. Теперь же что-то изменилось, и несчастье и терзания Александра камнем легли на его сердце. – Теперь мне ясно… почему мама так относилась ко мне. Вероятно, в какой-то момент она поняла, что… меня, вероятно, уже давно нет. Что я, быть может, умер, а мальчик перед ней – что-то вроде живой куклы. – Вовсе нет… – Ты знаешь, что это так! – Александр резко развернулся к нему. – И Делинда наверняка знает об этом. Все знали, кроме меня! Это объясняет всю мою жизнь. Я просто… Меня нет. – Ты есть. Ты живой и… – Благодаря чему? Чипу? А если бы не он? Разве могу я считать себя полноценным человеком, зная, что, вытащи из меня эту железку, я тут же умру? В ответ Саша промолчал. – Мне нужно… подышать. – Александр направился к балкону, и его слова Саша с внезапным чувством вины воспринял как просьбу уйти. Но он не мог уйти сейчас. – Еще кое-что, – хрипло начал Саша. – Я знаю, кто убил твою мать и остальных членов Съезда. Ты должен знать, что это… – Мне уже все равно. Саша застыл, жалея, что начал этот разговор.