Сейчас Саша недоумевал, как ему, ребенку, удавалось выжить. То ли его слабый детский ум намеренно хоронил воспоминания о страданиях, то ли время изуродовало их. – Дирк? – вернулось имя к Саше эхом. Неплохо зная Марголиса, он ожидал увидеть его за одной из колонн, стоявших вдоль стен. Но ответ пришел откуда-то сзади: – Добрый вечер, мой друг. Я заставил вас ждать? Они неспешно прошли в середину зала. – Странное место вы выбрали для разговора. – Вполне симпатичное, если забыть, для чего оно. Полагаю, вы были здесь частым гостем. – Полагаете? – Саша развернулся к нему. – Или знаете? Дирк присвистнул, спрятал руки за спиной и опустил голову с довольной широкой улыбкой. – Скучаю по тому милому молчаливому мальчишке в маске. – Он присел на скамейку из белого мрамора у одной из колонн. – Сколько нелюбви ко мне в вашем взгляде. Даже обидно. Хотя вы и в детстве были недружелюбным. Только малышка Жанна находила ключики от каждого замочка вашего сердца. Одновременно успевая гостить у принца Александра. Люди, точно знавшие о вашем существовании, даже, бывало, спорили, кого из вас двоих она выберет. Но в итоге вот как все сложилось. Саша неосознанно сглотнул. Малышка Жанна. После облучения ЗНР он позабыл, сколько радости и надежды она принесла в его морально бедную жизнь. В первые месяцы он и не думал о ней. Только ночью приходили сны об их долгих прогулках по саду, играх в догонялки и прятки, о разговорах про ерунду. Жанна ни на мгновение не заставляла его вспоминать о своих особенностях. Он чувствовал себя простым ребенком, которого можно было осчастливить одной бесплатной вещью – дружбой. Слишком поздно Саша вспомнил, как много для него сделала принцесса. Обратить бы время вспять, чтобы тогда в больнице поблагодарить ее за то, что не дала ему потеряться в мыслях о собственной никчемности. Безмерное чувство вины вынудило его попытаться вернуть ее в новом обличье. Безуспешно. От Жанны, которую он знал, не осталось ничего. Даже говорила и мыслила она иначе. – К слову, вы еще храните тот мячик? Злосчастный мячик, однажды приведший Сашу к ЗНР. – Я отдал его Жанне. – Вот как, – слегка обиженно подытожил Дирк, – это ведь был не совсем обычный подарок. Сейчас с его помощью вы можете найти ответ на вопрос, который вам даже в голову никогда не приходил. И все же ответ распутает клубок несоответствий. – О чем вы? – Саша шагнул вперед. Дирк оглянулся. – Вы никогда не задумывались, почему орден называется именно так? Да, конечно, смысл понятия «Азазель» ясен, но орден не построен вокруг пыток детей и возможности их родителей избежать праведного наказания. Creatio Azazel – «Творение Азазеля». Что же это за творение? Только один ответ, к собственному удивлению, пришел Саше на ум: – «Зазеркалье Нашей Реальности». – Почему вы так решили? – Интерес Дирка все возрастал. – Предположил. ЗНР создала моя бабушка, но… Я смутно припоминаю, как она говорила об ордене. И речь шла не об обрядах очищения. – Вы же не думали, что ЗНР – это винтики, металл да стекло? Ваша бабушка состояла в ордене, только назывался он тогда иначе. Когда идея создания ЗНР пришла к ней в голову, она была совсем молодой. Орден отверг ее идею в силу ограниченности восприятия женщин в христианстве. И тем более их участия в науке и политике. Ваша бабушка хотела создать мир, в котором не будет ни боли, ни насилия. В конце двадцатого века к ней наконец прислушались. Следующая проблема состояла в том, как создать этот самый мир. На протяжении последнего тысячелетия религиозные общества искали коды жизни. Но это было все равно что искать члены уравнения, имея только результат. Допустим, десять сложенных иксов, в результате которых получается неровная цифра в десятичных дробях. – Иными словами, невозможно. – Именно. Но ваша бабушка смогла. Как? Все очень просто: она изучила одну из самых загадочных материй во вселенной – эфир. Саша опустил руки на пояс и немного ссутулился. – Его существование до сих пор не доказано, несмотря на то что о нем говорили еще в глубокой древности, только называлось это иначе – «заполнителем пустоты». Наука не привыкла верить тому, чего не может увидеть, услышать, коснуться или хотя бы зафиксировать. Да, находясь в различных вибрациях и плотностях, эфир создает ядра атомов, нейтроны, протоны и так далее. Но еще ни одно мегачувствительное устройство не смогло его отследить и «нащупать». – Это вы так думаете. Ваша бабушка создала такое устройство. Просто не стала сообщать об этом научному сообществу. Люди усомнились бы в законах современной теоретической физики. Пришлось бы все пересматривать, и в научном мире начался бы настоящий хаос. Поэтому она оставила свое открытие в секрете. – Но как ей удалось? – А как удалось провести Филадельфийский эксперимент[8]? Никто об этом не знает, ведь все записи уничтожены. – Это легенда. – О, вы в этом уверены? ФБР не стало бы тревожиться просто так. – Даже если эксперимент был проведен, какой ценой? Часть людей, которая участвовала, погибла от облучения и страха, часть была замурована в корабле, а остальные сошли с ума. Эйнштейн испугался и понял, что мир не готов к Единым теориям поля[9]. И до сих пор не готов. – Ваша бабушка точно так же думала о ЗНР. Как я и говорил, это не просто компьютер в привычном понимании. Вы изучали его? – Да, но сам компьютер незамысловат. Он как… огромный проектор. Ядро – вот в чем загадка. Я так и не смог узнать, из чего он… В немом изумлении Саша уставился на Дирка. – Догадались? – Но как? Эфир – это же… не металл. Как можно кристаллизовать то, чего не видишь? То, что даже не нащупаешь. Все равно что кристаллизовать воздух. И откуда она взяла столько эфира в чистом виде?.. Но тут Сашу поразила очередная догадка. Ошеломленный, он впал в ступор. Дирк откинул руки за спинку скамейки. – Судя по вашему виду, вы поняли. – Это невозможно, – прошептал Саша, качая головой как завороженный. – Но это все объясняет, согласитесь. – Это же полностью антинаучно! – Наука не в силах объяснить природу человека целиком. Только его физические свойства. Но ведь есть и нечто иное. Ваша бабушка просто гений, но за это ей пришлось поплатиться безрадостной старостью, и теперь она немощнее ребенка. Как известно, мы можем взять от жизни только то, что нам положено. Она взяла больше. Поняла то, чего не должна была понимать. И поплатилась за это. Попахивает сделкой с дьяволом, но обычно он отбирает души через тринадцать лет после подписания договора. – Вы правда в это верите? – Саша всплеснул руками. – Гитлер заключил сделку с дьяволом. Контракт нашли у него, а подпись дьявола встречалась в более древних документах вместе с подписями известных влиятельных людей, которые плохо кончили[10]. Но он был неудачником, который устроил самую кровавую войну в истории. Удовлетворение гордыни и утоление жажды власти были для него важнее мирной жизни. А ведь он даже знал, когда за ним придут. И все равно подписал договор. Жадность и эгоизм – удивительные вещи. Казалось бы, такие простые, мы знаем о них с детства, но порой они способны толкать людей на чудовищные поступки. Саша вздохнул и сел рядом с Дирком. – Я даже не осознавал эти поступки. Мой ум словно находился в вакууме. Мир казался простым. Помнится, я находил радости в примитивных для большинства людей вещах: цветах, деревьях, камешках, воде, игрушках. – Мир не всегда был для вас простым. – Что вы имеете в виду? – Вы были слабоумным не с рождения. Вас таким сделали жестокие обряды очищения. Словно оглушенный, Саша впился взглядом в Дирка. Он отрицал услышанное, но недолго: Марголису незачем врать. Этот человек, будь на то его воля, мог раздобыть любую информацию. – То есть… – Саша нервно смял руки, – я родился здоровым? После ответного плавного кивка он прикусил губу, а затем спросил с грустной усмешкой: – Неужели мои родители были настолько?.. И почему я этому не удивлен? – Вы забыли об этом, – продолжил Дирк без былого пыла. – Ваших родителей, как и многих других, ослепила страсть к безнаказанной жизни. Они были уверены, что именно они могут устанавливать правила этой игры. Но чудовищно ошиблись. Зато платили ордену огромные деньги. Ваша бабушка была против обрядов, но они не слушали ее и продолжали, пока однажды вы не заработали расстройство интеллекта. Ранний возраст, регулярные истязания, искалеченная психика. Это не прошло без последствий. Только после этого они остановились. – И напялили на меня эту дурацкую маску. – Саша продолжал улыбаться, но в глазах его поселилась досада. – Якобы я сам ее ношу шутки ради. А сами стеснялись моего глуповатого лица. Осознавали ли они, что в этом только их вина? – Саша ударил мраморную колонну, чувствуя, как боль заполняет каждую клеточку руки. Он поднес ее к губам и прошептал: – И ради чего все это было? Неужели бог полюбил их больше? – Наказал, скорее. Весь мир считает, что вы единственный, кто знает, где сейчас ваши родители. – Я не знаю. И знать не желаю. – И все же придется. Хотя все до смешного просто. Марголис вытащил из-под пиджака с серебристым отливом стеклянный планшет и взмахом пальца включил голубоватый экран, над которым зависла голограмма с разрушенным самолетом. Не сразу Саша взглянул на нее. – Всем монархам присуща мания преследования. Некоторые королевские семьи разделяются и передвигаются на разном транспорте. А у ваших родителей был иной подход. В тот вечер они в качестве меры предосторожности отправили в полет до Делиуара пустой самолет, за передвижением которого следили люди со всего света. А сами сели в обычный. Двигатель отказал, и самолет упал в Польше. На фоне резни на Съезде Мировых Лидеров эта трагедия осталась незамеченной. А ведь именно в ней и погибли король и королева Германской империи. Хорошо это было или нет, Саша не ощутил ни боли, ни жалости, ни скорби. Он лишь с облегчением распутал еще один клубок загадок. Опустошенный и истощенный осознанием потери здоровой жизни из-за безумных обрядов, он на пару минут освободился от всего, что снедало его все это время. – Сотни человек СМЛ[11] должны были стать массовкой и погибли из-за тех, кто погиб за несколько часов до них. – Он закрыл лицо руками. – Если бы только Делинда знала об этом. – Так вы знаете о том, что это она расстреляла всех? – Я Дирк Марголис. Не хочу хвастаться, но у меня достаточно связей, чтобы получать все желаемое. В том числе, информацию. – Полагаю, у вас достаточно и возможностей, чтобы остановить Делинду? – О да, разумеется. – Дирк рассмеялся и продолжил бесстрастным тоном: – Но зачем? Интересно поглядеть, достигнет ли она своих целей.