– Думаю, с его сестрами постоянно кто-то катается, – сказал Дептх. – Может, поэтому Боунс так чувствителен по этому поводу? Синдер рассмеялся, и Боунс взглянул на него, как на предателя. – Я думал, тебе не нравятся жесткие шутки. Синдер улыбнулся Боунсу, нисколько не раскаиваясь. – Обычно нет, но это было смешно. Джозеп хлопнулся на ближайший стул с таблой в руке. – Что хочешь сыграть? Синдер взглянул на Натаза и повысил голос, чтобы гном услышал: – Что-нибудь неунылое. Не хочу оскорбить чувствительные ушки. – У меня не чувствительные ушки! – пожаловался Натаз. Джозеп забарабанил пальцами по табле. – Как насчет «Леди Ястреб»? У нее оживленный темп. Плюс, ее весело играть. Синдер никогда не слышал эту песню. – О чем она? – Она об одной проклятой паре в городе невиданной красоты. Днем женщина превращается в ястреба, а ночью – мужчина в волка. Они никогда не смогут быть вместе. – Она в оживленном темпе, но о невозможной любви? – спросил Синдер с сомнением в голосе. Как песня на подобную тему могла быть веселой? – Тебе понравится, – пообещал Джозеп. – Поверь. Это прекрасная история. В конце они снимают проклятие. – В ней есть слова? Джозеп кивнул. – Я спою. Синдер пожал плечами. – Покажи аккорды. Шриови глянул в их сторону. – Может, вы двое наконец прекратите бездельничать и что-нибудь сыграете? Синдер показал ему грубый жест, отчего в его сторону посыпались смешки. – И что сегодня нашло на Горячую Голову? – сказал Ишмай с дивана. – Сперва смеется над шуткой про сестер, а потом еще и посылает Шриови в лес. – В задницу, – поправил Натаз. – Терпеть не могу эти выдуманные ругательства. Синдер улыбнулся, но по большей части его внимание было сосредоточено на структуре аккордов, которые ему показывал Джозеп. Он кивнул гному: – Кажется, понял. Джозеп задал темп, и Синдер включился, как только поймал ритм. Его пальцы нащупали аккорды, и несколько секунд спустя Джозеп запел сильным тенором. Синдер растворился в мелодии песни. «Леди Ястреб». Она была красивой и трогательной, как и обещал Джозеп. Следом за ней они сыграли всего несколько песен. Вскоре первокурсники устали и разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть перед завтрашними экзаменами. Синдер разделся, забрался в постель и уже через несколько минут уснул. Ему приснился великолепный город, возможно, тот, о котором пелось в «Леди Ястреб»… Он стоял на крыльце прекрасного особняка. Перед ним возвышались украшенные здания, на их архитравах и колоннах были вырезаны фантастические фигуры. В закрытых двориках и частных садах собрались семьи и пары, чтобы поесть или прогуляться. Красивые дома лососево-розового, лавандового, небесно-голубого и солнечно-желтого цвета взгромоздились на крутые зеленые холмы, спускавшиеся к широкой полосе голубых вод залива. Еще дальше в сторону моря зеленые скалистые камни выпирали вверх, словно шишковатые костяшки пальцев. Широкие улицы, мощенные кирпичом и брусчаткой и разделенные пальмами, выходили на широкие проспекты с фонтанами, разбрызгивающими воду. Вдалеке маячила гигантская арена. К югу большую часть долины там, где сходилось несколько холмов, занимал парк, открытый и просторный, где было полно деревьев, травянистых лужаек, полян и даже несколько небольших прудов. Он повернулся к дому, где его ждали любящие родители, брат и сестра. Глава 34 Утром в день Великого Столпотворения Синдер проснулся свежим и готовым. Он удивился тому, что ни тревоги, ни волнения не прервали его сон. Страх провала не заставил его ворочаться в постели. Он спал от души, крепко и спокойно, будто утро турнира ничем не отличалось от любого другого утра. Это было странно, особенно учитывая, как спалось остальным первокурсникам. Как только они поднялись, то стали тут же жаловаться на беспокойный сон. Тревога и предвкушение, очевидно, вырвали их из забытья, и они повыходили из комнат, ворча и на нервах. В результате за завтраком все были немногословны. Их мысли были заняты первым событием, которое должно было состояться сегодня. Гонкой. Хотя она составляла всего пятнадцать процентов от итогового счета Столпотворения, всем хотелось выступить хорошо. Гномов ждал забег на длинную дистанцию (на лошадях они ездили как мешки со свеклой), что же касалось людей и эльфов, то они участвовали в скачках. Оба события должны были состояться рано утром, едва на небе покажется солнце. Роса все еще блестела на полях, а воздух был кристально чист и свеж. Вскоре Синдер потерял гномов из виду, вместе с другими людьми и эльфами направившись в сторону конюшен. Им нужно было подготовить скакунов, и Вихрь впервые не стал доставлять Синдеру проблем. Конь не играл в свои игры, как обычно, и вокруг него витала аура серьезности. Оставалось надеяться, что белый жеребец понимает всю важность сегодняшнего дня. Синдер быстро накормил и напоил Вихря, оседлал его, но, несмотря на всю поспешность, добравшись до ипподрома, обнаружил, что тот уже занят сотнями рукоплескавших эльфов. Жителями Веры и слугами из Третьего Директората. Синдер знал, что Великое Столпотворение пользовалось популярностью, но не ожидал столь огромной аудитории. Мастера тоже присутствовали. Они обеспечат справедливость состязания, обещавшего быть жестким и беспорядочным. Наездники должны направить скакунов на километровый открытый луг, после чего им предстоит столкнуться с несколькими препятствиями. Нужно преодолеть ряд барьеров из бочек и заборов, проехать по опасной дороге вдоль склона крутого холма, выпустить стрелы в ряд мишеней и закончить скачки безумным броском к финишной черте. Синдер уже ездил этим маршрутом, и большую часть гонки лошади будут скакать близко друг к другу, врезаясь и сталкиваясь. Они будут бороться за место впереди, а их наездники – изрыгать витиеватые ругательства. Синдер и Вихрь стояли бок о бок с другими на вершине покатого холма, стартовая позиция была обозначена обычной меловой линией. Перед ними простиралась длинная, широкая полоса травы, ограниченная с двух сторон прерывистыми густыми зарослями сосен и кедров. Вдобавок вдоль лужайки на уровне пояса были протянуты канаты, привязанные к вбитым в землю деревянным колышкам и служащие для сдерживания толпы. Мастер Халин, эльф, отвечавший за скачку в целом, проехал на серой кобыле вдоль изрезанной линии первокурсников, проводя последнюю проверку. Он остановил свою лошадь и громогласным голосом, заставившим толпу умолкнуть, а Синдера вздрогнуть от неожиданности, объявил: – Добро пожаловать на Великое Столпотворение! Потом мастер перешел к истории Великого Столпотворения, которая восходила к временам императрицы Свон, основательницы Третьего Директората. – Это первое мероприятие, – продолжил он. – Лошадиные скачки. Это самое суровое испытание для коня и всадника, в котором вы, вероятно, когда-либо примете участие. Но и наиболее захватывающее из тех, свидетелем которого вы когда-либо станете. Правила просты. Не толкаться. Не пихать соперников и их скакунов. Не направлять оружие ни на кого и ни на что, кроме мишеней. Для некоторых испытаний каждый из вас получит отдельную полосу для скачки и задание для исполнения. Когда задание считается выполненным – решает судья. Лишь после этого вы сможете вернуться на общий скаковой круг. Первый, кто вернется сюда по завершении круга, побеждает. Вопросы? У Синдера не было вопросов. Их проинструктировали относительно правил за много недель до Великого Столпотворения, и все молчали. Мастер Халин отрывисто кивнул. – Прекрасно. Тогда садитесь на лошадей и занимайте места. Начинаем по звуку рога. Синдер сел в седло. Он наклонился вперед и прошептал Вихрю на ухо: – Мы должны скакать во весь опор. Не волнуйся ни о ком другом. У нас собственные скачки, и мы хорошо себя покажем. – Он постарался придать уверенности своему голосу в надежде, что она передастся и жеребцу. Толпа зашумела как никогда громко, все больше и больше воодушевляясь. Именно ради этого они сегодня пришли в Третий Директорат. Ради Великого Столпотворения и острых ощущений, которые приносила чужая победа. Синдер потрепал Вихря по загривку. – Погнали, парень! Жеребец фыркнул и помотал головой, прежде чем прийти в состояние напряженной готовности. Некоторым всадникам пришлось словами успокаивать своих разгоряченных скакунов, которые ржали, кто-то громко, кто-то тихо, и вставали на дыбы. Один из них врезался в Вихря. Белый конь обнажил зубы и толкнул коня и всадника: Эстина и его нервного жеребца. Эльфийский принц бросил злобный взгляд, но больше ничего не успел сделать, так как изо всех сил пытался взять под контроль своего скакуна. Синдер не обратил на них ни малейшего внимания. Он был полностью сосредоточен на скачках и планировал свои действия. Через восемьсот метров после начала гонки по длинной полосе травы (круг) был резкий поворот направо. Они с Вихрем были на внешней полосе, и требовалось добраться до поворота первыми, чтобы сократить дистанцию. Последние несколько дней он провел в раздумьях, как это сделать. На старте Вихрь был медленнее по сравнению с другими лошадьми, но, нащупав копытами землю, несся как ураган. Придется положиться на его скорость. Времени больше не было. Прозвучал рог к началу гонки. Вихрь сорвался с места. Синдер наклонился пониже и доверился коню. Они молнией слетели с холма, окружающий мир потонул в криках, призывах и стуке копыт. Вихрь, как обычно, стартовал медленно, но разогнавшись, превратился в снежную лавину. Ветер проносился мимо них. Синдер прищурился, его зрение затуманилось в поиске остальных лошадей. Почти в ста метрах впереди они заметили более медленных скакунов. В ста пятидесяти был лидер. Одна длина. Синдер направил Вихря, обогнав Эстина. Две длины. Синдер продолжил уводить коня вправо. Достигнув резкого поворота направо, они оказались в двух лошадях от внешнего круга. Короче путь был только у Рийна и у Ишмая. Вихрь вошел в поворот, зарываясь копытами глубоко в землю, вспахивая ипподром и сохраняя скорость. Синдер наклонился вместе с лошадью и издал ликующий возглас, наслаждаясь захватывающей молниеносной скоростью своего жеребца. Они нагнали Рийна и Ишмая, маня их за собой. Они вышли из поворота, и Вихрь пронесся мимо двух других лошадей. Они проскакали две длины. Три. Пять. Десять. Из-за густого подлеска по обе стороны круг сузился. С яркого солнца они нырнули в тень тоннеля, ширина которого позволяла лишь пяти лошадям скакать бок о бок. Дорога сузилась еще сильнее. Теперь на ней могли разъехаться лишь две лошади. Вихрь полетел во весь опор, оставляя других далеко позади. Они вырвались из тьмы на свет. Их появление было встречено овациями. Даже здесь, вдалеке от круга, собралась большая толпа. Народ стоял на множестве скамеек и платформ, расположенных ярусами, которые окружали первый ряд препятствий, и приветствовал овациями остальных появившихся лошадей. Синдер даже не потрудился оглянуться, чтобы посмотреть, насколько отстали остальные. У них с Вихрем была своя гонка. Он осадил жеребца, заставив его в итоге перейти на шаг. Белому коню все равно требовалось отдышаться. – Полегче, парень, – сказал Синдер, потрепав Вихря по загривку. – Впереди нас ждет еще скачка. Вихрь глубоко дышал, его бока раздувались и сжимались.