Синдер увернулся, на этот раз не парируя. Эстин наступал. Он нанес комбинацию из колющего удара, а также пробного вертикального и горизонтального удара сплеча. Их шоки схлестнулись друг с другом. Эстин увеличил скорость. Еще быстрее. Как никогда быстро. Он улыбнулся про себя. Синдер едва успевал парировать его атаки и совершенно отказался от контратак. Эстин понял скорость реакции человека. Теперь оставалось только победить его. Эстин запланировал серию ударов. Вертикальный удар сплеча, переходящий в прямой удар ногой в живот, после чего удар по голове сверху. Его вертикальный удар сплеча состоялся, но прямой удар ногой пришелся в пустое место. Он ожидал сопротивления, а потому потерял равновесие. Его бедро обожгло болью, превратившейся в пытку. * * * – Два очка и победа достаются Синдеру Шейду! Синдер услышал эти слова, глядя сверху вниз на корчившегося на земле Эстина. Он мог бы посочувствовать эльфу, но не испытывал к нему сострадания. Принц получил то, чего заслуживал. К тому же, боль скоро утихнет. Он ведь не на самом деле отрубил эльфу ногу ниже бедра, пусть сейчас Эстину так и казалось. Какое-то время он смотрел на эльфа сверху вниз, а оптом бросил на него последний безжалостный взгляд и наконец вернулся к друзьям, встретившим его громогласными криками радости. Синдер праздновал вместе с ними, пока генерал Арван не потребовал его присутствия вместе с Эстином и Рийном. Комендант, Аня, мастер Абсин и мастер Налин ждали их, все четверо скрестив руки на груди. Комендант, чьи тронутые сединой светлые волосы были собраны в конский хвост, обратился к ним. Его ледяные голубые глаза вспыхнули. – Считайте это концом ваших разногласий, – сказал он. – Теперь помиритесь и примите друг друга как равноценных членов этой академии. Синдер вопросительно глянул на Эстина и Рийна. У него больше не было причин ссориться с этими двумя, но чувствовали ли они по отношению к нему то же самое? Лицо Рийна было бледным и нездоровым, кроме того места, где в голову его ударил шок Синдера. Это место покраснело и опухло. От этого трудно было разобрать, что за выражение было у него на лице. В отличие от Эстина. Принц был в ярости, он покраснел и явно злился. Комендант это заметил. Как и Аня. – Ты проиграл, – прошипела она на ухо брату, похоже, специально добиваясь того, чтобы ее слова услышали все остальные: – Тебя победили. Прояви хоть толику достоинства и прими это. Пожми ему руку, извинись и двигайся дальше. Ты достаточно опозорил семью. Рийн повернулся к Синдеру, и к его удивлению, низко поклонился ему в пояс. – Приношу свои извинения, – сказал он. – Я не должен был поступать так, как поступил. – И как же ты поступил? – спросил Синдер. Он хотел простить эльфа и мог бы принять его формальные извинения, но этого было недостаточно. Тот должен был сказать, что именно он сделал такого, что привело к дуэли. Лишь после этого Синдер поверил бы в искренность его раскаяния. – Я напал на тебя, но мне казалось, что у меня была на то причина. Ты высокомерен. Ты достаточно спесив, чтобы танцевать с принцессой сит, и ты с презрением относишься к тем, кто лучше тебя. Желание Синдера простить эльфа улетучилось, и он сжал челюсти. Рийн ничему не научился и не жалел о том, что сделал. – Тогда можешь взять свои извинения и… – начал Синдер. – Мне присущи те же недостатки, – перебил Рийн. На его лице вспыхнула слабая улыбка. – Кроме танца с принцессой Аней. Этого я никогда не делал. Синдер неуверенно взглянул на эльфа, не понимая, что тот пытается сказать. Он шутил по поводу танца с Аней? Поэтому улыбался? Пытался разрядить обстановку фривольностью? Мастер Абсин едва заметно покачал головой. – Это большее, на что ты можешь надеяться, – пробормотал он. Синдер еще несколько секунд не сводил глаз с Рийна. – Извинения приняты. Я больше не хочу с вами ссориться и постоянно оглядываться из-за тебя, Эстина или ваших друзей и союзников. Я хочу тренироваться и учиться. – Он указал на Боунса, Ишмая и остальных: – Так же, как и все они. – Я не доставлю проблем, – сказал Рийн, – но и не стану щадить тебя во время тренировок. Сталь сталь острит. Синдер постарался скрыть свое удивление. В утверждении Рийна прозвучало скрытое предложение мира. – Меньшего и я не ожидаю, – ответил он мгновение спустя. Эстин перестал зло хмуриться и надул губы, как дитя, у которого отобрали любимую игрушку. Комендант повернулся к нему. – Тебе есть, что сказать? – спросил генерал Арван принца. Эстин бросил взгляд на коменданта, сестру и, наконец, на Синдера. Он сумел собраться, сделав глубокий вдох. Сердитый взгляд скрылся под хладнокровной маской. Принц заговорил вежливо, повернувшись к Синдеру: – Я тоже приношу извинения. Тебе не нужно бояться, что я сделаю что-то в отношении этого несчастного события сейчас или в будущем. Что касается меня, вопрос исчерпан. – Хладнокровие на миг изменило принцу, но когда он повернулся к коменданту, хмурый взгляд исчез как не бывало. – С вашего позволения, я удаляюсь. Эстин развернулся на каблуках и ушел, не дождавшись разрешения генерала Арвана. Комендант кисло посмотрел вслед принцу. – Тогда тема закрыта. – Он обратился к Рийну: – Вы свободны. Отправляйся в госпиталь. Доктора осмотрят твои раны. Глядя на скованную походку удаляющегося Эстина, Синдер задумался. Комендант ошибался. Тема не закрыта. Он чувствовал, что это лишь начало. Глава 32 Недели, последовавшие за дуэлью, прошли относительно спокойно, так как Эстин и Рийн отстали от Синдера. Как и остальные эльфы, доставлявшие ему проблемы. Этому он был рад, этого и хотел. Больше не нужно было обращать внимание на идиотские колкости и бесполезные издевательские смешки в свой адрес. Вместо этого он мог сосредоточиться на занятиях и тренировках. А еще у него появилось больше времени на Вихря: белый жеребец все еще не хотел, чтобы о нем заботился кто-то другой. Теперь они вдвоем регулярно тренировались. Скакали по полям, обучаясь кавалерийским тактикам, сшибали чучела бандитов и заххаков и принимали участие в других учебных задачах. Это было великолепно. Вихрь был достоин своего имени, и Синдеру нравилось ощущать подстегивающие порывы ветра, щуриться от него. Жеребец был несравненно быстр и умен. Вихрь пристрастился к тренировкам, словно длинноногий жеребенок: сперва пошатываясь, но уже через несколько часов скача уверенно. На самом деле первое время они отставали именно из-за Синдера. До Третьего Директората он никогда не ездил верхом, и у него ушло несколько недель на то, чтобы научиться этому. Процесс привыкания к тому, как двигаться и держать равновесие при разнообразных аллюрах Вихря, шел медленно, к тому же он начал выездку на несколько месяцев позже одноклассников. Синдер уже начал догонять их, но после первой засады Рийна отказался от дополнительных часов в седле Вихря в пользу более активных тренировок с мечом. Но теперь, когда дуэли прошли, он мог больше времени посвящать тому, чтобы стать умелым наездником, и совершенствовался с огромной скоростью. Синдер понимал, что в это же время через год они с Вихрем станут лучшим союзом коня и наездника в Третьем Директорате. В основном благодаря тому, что белый яваниец сам по себе был намного лучше, быстрее, сильнее и умнее любой другой лошади академии. Если бы только Вихрь не был таким хитрецом! Когда конь не тренировался, то превращался в настоящего вредителя, почти такого же назойливого, как мухи, жужжащие над его стойлом. Исключительно веселья ради он иногда стегал Синдера хвостом, дергался, когда приходило время его седлать, и пытался укусить Синдера, когда тот не смотрел. А после этого весело ржал. Прямо как сейчас. Синдер как раз расчесывал жеребца, выбирая репьи и распутывая шерсть. Они тренировались почти всю вторую половину дня, и он умотался. Он вспотел, пока работал в тени стойла. Двери, ведущие наружу – раскаленные и без окон, – выходили на восток, и в столь поздний час полуденное солнце не проникало внутрь. Тем не менее тепло все еще растекалось по конюшне, заставляя изнемогать от жары. Вокруг жужжали толстые мухи, летая бесцельно и вяло, лениво, словно пыхтящие от жары гончие. Синдер надеялся, что скоро станет прохладнее. В конюшне было относительно тихо: из-за неожиданной аномальной жары все старались побыстрее закончить работу и убраться отсюда, и он разделял эти настроения. Все, чего он хотел, – это расчесать белого жеребца, заложить свежего сена в кормушку, налить коню воды в поилку и что-нибудь съесть. У жеребца, однако, на уме было другое. – Стой ровно, – проворчал Синдер. Вихрь дергался в пределах узкого стойла, отчего закончить расчесывание было невозможно. Вихрь снова дернулся, на этот раз впечатав Синдера в стену и издав ржание. – Я сказал, стой ровно! – сказал Синдер коню. Он не понимал, зачем вообще разговаривает с жеребцом. Тот никогда не слушался, хотя и явно понимал, что говорит Синдер. В этом он был уверен. Белый жеребец снова дернулся, демонстрируя свой круп. Синдер передвинулся, чтобы дотянуться до загривка коня. Жеребец передвинулся, размахивая хвостом. Синдер чуть не зарычал от бессилия. – Вихрь, ну же! Он попытался перехватить коня. Белый жеребец был слишком быстр: он отскочил и нагло заржал. Синдер схватил Вихря под уздцы, пытаясь удержать его на месте. Конь ответил тем, что чуть не наступил ему на ногу. В Синдере вскипело раздражение, и он отбросил щетку. – Хватит! Даже проклятая эфиром кошка, убившая моих родителей, стала бы лучшим скакуном, чем ты. Жеребец замахал хвостом и недоверчиво заржал. – Это правда, – сказал Синдер, пытаясь справиться с глупым животным. – На самом деле, если я еще хоть раз встречусь с этой кошкой, я заключу с ней сделку. Скормлю тебя ей, если она согласится стать моим скакуном. Вихрь качнул хвостом и снова заржал, на этот низко и неуверенно. Потом повернулся к Синдеру и ткнулся ему в грудь.