– Похоже, твои друзья считают, что ты угодишь в беду, если будешь со мной разговаривать. * * * Боунс считал себя скромным человеком. Он не стал бы лгать о своих навыках обращения с мечом или о том, что касалось боя в целом. Он знал, что хорош, и отрицать это не было смысла. Он был лучшим воином человеческой расы из всех присутствующих здесь, но в остальном он был скромен. Он знал свое место в мире, и знал его достаточно хорошо, чтобы не раскачивать лодку и не навлекать на себя беду. У Синдера же, похоже, инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь. Этот идиот кочевал из одной дурацкой ситуации в другую. Например, его спор со Шриови в первый день в Директорате, то, что он никогда не пасовал перед эльфами и дрался, даже когда не было никакой надежды… Боунс слышал, как Синдер победил в своем первом бою на Турнире Создателя. Чистой воды везение. Или, может, чистой воды везение и невероятная сила воли? Боунс еще никогда не встречал более целеустремленного и упорного человека, чем Синдер. Это одновременно пугало и внушало благоговение. В чем бы ни была причина, Синдеру каким-то образом удавалось сухим выходить из всех своих идиотских авантюр. Это было невообразимо. Как мог человек, принимавший одно идиотское решение за другим, так ни разу и не поплатиться за свой идиотизм? Удача Синдера не переставала изумлять Боунса, но на этот раз парень явно серьезно вляпался. Этот идиот говорил с принцессой Аней, и ему не хватило мозгов уйти от разговора. Ни одно из его заявлений о том, что он хорошо знает принцессу, не имело значения сейчас, здесь, на Зимнем Фестивале, где присутствовала куча эльфов. Синдер мог сколько угодно говорить, что они друзья. Что он разговаривал с ней в библиотеке в их первый день в академии, когда она, очевидно, подсказала ему местонахождение книги. И мог утверждать, что разговаривал с ней наедине в недрах холла Огненного Зеркала несколько недель назад. Он мог даже трепаться о том, что она дразнила его, говоря, что потанцует с ним на фестивале. Никто бы ему не поверил. Не здесь. Не сейчас. Боунс мысленно фыркнул. Он не верил Синдеру. Все, что тот сказал, не могло быть правдой. Синдер болтал языком: братство то, братство се… Его волновало только это и тренировки. Разумеется, он стал невероятно умелым воином в невероятно короткий срок – в глубине души Боунс знал, что Синдер однажды превзойдет его, – но что касалось принцессы, Синдер наверняка просто бахвалился. Его заявления не были правдой, не так ли? Такого просто не могло быть. Никто не говорил с принцессой, если только не было другого выхода. Она выглядела чертовски грозной. Но опять-таки… Боунс глянул на Синдера, оценивающе сузив глаза. Как он умудряется улыбаться ей и смеяться вместе с ней? Неужели он и впрямь такой идиот? Неужели не понимает, как его поведение выглядит со стороны? Из разговоров между человеком и эльфийской принцессой не могло выйти ничего хорошего. Боунс с удивлением осознал кое-что: Синдеру нравилась принцесса. Нравилась, как мужчине нравится красивая женщина. Теперь, когда он видел это, в глубине души он его пожалел. Идиот. * * * Синдер улыбнулся Ане. – Поставь себя на их место. Ты красивая эльфийка, и не просто красивая эльфийка, а принцесса. Дочь императрицы, женщины, которая держит в своих руках наши жизни и бесчисленное количество судеб. С их точки зрения ты довольно пугающая личность. – Ты считаешь меня красивой? – Снова изумленная улыбка. – Осторожнее. Ты и впрямь можешь угодить в беду. Синдер выругался про себя. Зачем, Девеш его подери, он сказал принцессе, что она красива? Даже несмотря на то, что это правда? Идиот. * * * Эстин приятно проводил вечер, танцуя и выпивая с друзьями и прекрасными женщинами из Веры. Они искали его внимания, ведь сегодня он был их принцем, а не рядовым первокурсником. Из всех присутствующих он был самой важной фигурой. Никаких поклонов и расшаркиваний с мастерами Третьего Директората. Лучше всего было то, что он не видел тут ни одного человека или гнома. Их отсутствие делало вечер еще приятнее. Но затем, словно насекомые, переносящие заразу, они стремительно влетели в бальную залу. И закружились над едой, словно мухи. Их присутствие подпортило ему удовольствие. Он скис еще больше, когда заметил, что этот высокомерный ублюдок, Синдер Шейд, загнал Аню в угол и навязывается ей с разговорами. Аня была слишком добра к людям. Она слишком многое им позволяла, давала слишком много свободы, отчего они вели себя с ней почти как с равной. Им стоило пораскинуть мозгами. По сравнению с ними Аня все равно что орел, пролетающий над хлевом со свиньями. Она была принцессой королевства, второй в очереди на престол, и они должны были бы преклонять колени каждый раз, когда она снисходила до их общества. А не реветь ей в лицо, как ослы. Эстин нахмурился. Рийн это заметил. – В чем дело? – Сам посмотри, – прорычал Эстин. Рийн проследил за взглядом Эстина, и его лицо тотчас же покраснело. Он поморщился. – Этот гхрин. Ему стоило бы поостеречься того, чтобы говорить с нашими женщинами. Эстин молча согласился, хотя ему и были известны причины гнева Рийна. Рийн был его близким другом, но лишь слепой не заметил бы, что у него были чувства к Ане. Чувства, которые не могли пойти ему на пользу. Рийн происходил из благородной семьи, но он опоздал со своим рождением на шесть десятилетий. Аня была для него слишком взрослой. К тому же, виды на Аню имел его брат, Лисандр. Эстин продолжал смотреть на Синдера, наблюдать за ним. Глаза застлал гнев, когда он заметил, что взгляд этого человечишки, возможно, на секунду опустился на Анину грудь. – Это нужно прекратить сейчас же. Пойдем, – скомандовал он Рийну. И бросился Ане на помощь, Рийн бок о бок с ним. Эстин собирался отогнать Синдера, и если для этого человечишке придется пустить кровь, так тому и быть. Он заметил выражение лица Ани, когда она посмотрела на человечишку, обращаясь к нему строгим и неодобрительным тоном: – Осторожнее. Ты и впрямь можешь угодить в беду. * * * – Какие проблемы человек устроил на этот раз? – спросил Эстин, подходя вместе с Рийном, очевидно, подслушав Анино предостережение. – Какие проблемы? – спросила Аня Синдера, с вызовом склонив голову набок. – Разве он не отказал мне в танце? Я упоминала об этом ранее, а теперь он пытается уклониться. Если бы у Синдера была лопата, он выкопал бы себе бездонную яму и больше никогда бы из нее не вылезал. Либо так, либо могила. И то и другое подойдет. Стать невидимым тоже было бы здорово. Тогда он мог бы просто незаметно ускользнуть. – Серьезно, – сказал Эстин бесцветным голосом, медленно повернувшись к Синдеру. – Ты отказываешь моей сестре, принцессе сит, в этой простой просьбе? Танец? Она предлагает тебе подарок судьбы, а ты говоришь ей «нет»? – в его голос закрались сердитые нотки недоверия. Синдер почувствовал, что у него горит лицо. На них уже уставились и другие эльфы. Краем глаза он заметил, что первокурсники с жалостью смотрят на него. Из этого положения невозможно было выбраться без потерь. – Я не знал, что нам позволено танцевать с эльфами. Рийн яростно рявкнул: – Если эльф – будь то мужчина или женщина – приглашает тебя на танец, ты танцуешь. Ясно тебе, тупой человечишка? Смущение Синдера превратилось в гнев. Он хмуро посмотрел на Рийна, готовый произнести то, о чем пожалеет. Но Аня заговорила первой. – С одним человеком я как-нибудь справлюсь, джентльмены. Проходите. Судя по его виду, Эстин собирался продолжить поносить Синдера. Рот его на мгновение открылся, после чего тут же закрылся. Взгляд метнулся к Ане, которая просто выжидающе смотрела на него. Эстин успокоился, ссутулив плечи, как маленький мальчик, которого застукали за шалостью. – Да, Аня, – пробормотал он. – Пойдем. – Он схватил Рийна за рукав. – Но… – Оставьте меня. Сейчас же! – приказала Аня. Эти слова уняли и Рийна. Они с Эстином, волоча ноги, ушли прочь. Синдер наблюдал за отступлением эльфов, не веря собственным глазам. Он уже видел раньше, как Аня отчитывала своего брата и Рийна, но его все еще шокировало то, как они пасовали перед ее гневом. Особенно учитывая то, что он, похоже, вовсе не боялся ее ярости. Уважал – да, но не боялся. Разум говорил, что следовало бы, но сердце не слушалось. Аня была выпускницей Третьего Директората. Выдающейся воительницей, коей не было равных. Она могла переломить его пополам, и он не смог бы ничего сделать, чтобы остановить ее. Однако ее наводящая ужас сила не волновала Синдера. Он ее не боялся и понимал, что не хотел испытывать ужас перед ней. – Я прошу прощения за поведение моего брата, – сказала Аня. – Некоторым вещам ему и Рийну еще только предстоит научиться. Синдер не знал, что и ответить. Не согласившись, он бы солгал, но согласие могло быть расценено, как излишнее нахальство. В конце концов, Эстин был ее братом, а Рийн – членом уважаемой семьи. Он решил проигнорировать ее слова и протянул руку: – Потанцуем? Аня усмехнулась, вкладывая свою ладонь в его. – Разумеется. Может, Синдер и не боялся Ани, но когда он держал ее за руку, его сердце по необъяснимым причинам билось быстрее. Это не было вожделением. Это было чем-то другим, чем-то, чего он не понимал.