Передав пострадавшую под опеку оранжерейных слуг и наказав немедленно послать за его людьми, а до тех пор не спускать с девицы глаз, граф поспешил к дому Бутурлиных. Его встретил Петр. Хмурясь, мужик неодобрительно смотрел на незваного гостя, но доложил сразу. — Сашенька, — Анна Михайловна выплыла из своей половины дома. — Зачастил ты к нам… — Зачастил, — признался Шувалов. — Белов здесь? — Да. Отдыхает. — Зови. — Случилось что? — Случилось, — Шувалов вздохнул и прошелся по комнате. — Зови же! Бутурлина обеспокоенно взглянула на начальника Тайной канцелярии и, позвонив в колокольчик, приказала лакею позвать Григория Петровича, наказав поторопиться. Белов вошел в комнату всего минуту спустя. — Александр Иванович? Чем обязан? — глаза весело сверкнули, уже предвкушая обмен любезностями. Шувалов мрачно усмехнулся и качнул головой: — Григорий Петрович, как-нибудь в другой раз. Сейчас, к сожалению, не до словесных баталий. В парке совершено нападение на фрейлину её величества. — Настя? — Григорий побледнел и подался вперед. — Нет. Лизетта или как-то так. Девушка без сознания. Её охраняют мои люди. — Что с Настей? — синие глаза пристально смотрели на графа. — Её нигде нет. Но фрейлина упоминала её имя. Более того, по странному стечению обстоятельств, ваша невеста сегодня с утра исключена из фрейлинского списка. Каюсь, кто подавал прошение, выяснить не успел. Григорий лишь ругнулся, буквально срываясь с места и выскакивая прочь. Кивнув на прощание взволнованной хозяйке, Шувалов устремился следом преображенцем. — Григорий Петрович, подождите! Огромный рыжий волк, стоявший на крыльце, обернулся и холодно сверкнул синими глазами. — Надо преображенцев известить, — пояснил граф. Заметив денщика Белова, выглядывающего из окна, Шувалов подозвал парня к себе и наказал бежать в казармы и привести оттуда взвод солдат и нескольких офицеров, после чего вновь вернулся к волку. — Идемте, я покажу, где нашли фрейлину. Наверно, они смотрелись очень страшно: глава Тайной канцелярии и огромный рыжеватый волк. Во всяком случае, все, кто их видел, спешно уступали дорогу, стремясь спрятаться, чтобы не дай Бог не оказаться в казематах Апостольной крепости. Звериным слухом Белов то и дело улавливал испуганный шепот за спиной — Никак арестовывать… — … да мало ли кого… — Видать совсем все плохо, раз преображенцы среди бела дня… — … еще и с главным палачом… — … помилуй и сохрани… Если бы Григорий не был так обеспокоен, он, наверняка, подыграл бы всеобщему страху, но сейчас его мысли занимала лишь пропавшая невеста. Волк то и дело ускорялся, переходя на рысь. Шувалов уже почти бежал рядом, но одергивать своего спутника не стал, прекрасно понимая, что тот слишком взволнован. Они буквально промчались мимо оранжереи, когда в нос зверю ударил знакомый еле уловимый запах мяты. Настя…. Волк заскулил и рванул по следу. Остановился на поляне, принюхиваясь. Шерсть на загривке вздыбилась, а из пасти то и дело вырывался грозный рык. — Что? — Шувалов спокойно подошел и стал рядом. — Запах знакомый, — пояснил Белов, неохотно вновь преображаясь в человека. — Такой был, когда Настины вещи по комнате раскидали… — Тогда что-нибудь пропало? — насторожился Шувалов. — Нет. Только платье испортили. Правда, у Насти еще сундучок с травами был… Думаете?.. — Я не думаю, и вам не советую, — отрезал Шувалов. — Почему вы не рассказали мне об этом? — Да забылось как-то, — пожал плечами Белов. — Я полагал, что это месть Головиной, потому и хотел, чтобы Настя к сестре моей переехала, а она вот к Анне Михайловне… Больше её никто не беспокоил. — Значит, придется допрашивать и Головину… мало мне бабьих заговоров прошлым летом! — вздохнул начальник Тайной канцелярии. — С ней я и сам могу поговорить… только позже. Пока след есть, по нему идти надо! — А он есть? — оживился Шувалов. — Только один? Белов преображаться не стал, лишь наклонился к самой траве, повел носом, что борзая на охоте. — Здесь три следа. Один — Настин, два других — не знаю. И один, который мне знаком, пропитан запахом крови. — Фрейлине разбили голову, — пояснил Шувалов. — Лизетта была Настиной соседкой… Это она раскидала вещи, — Белов выпрямился. — Допросите её! — Хотел бы, но она без сознания: удар по голове был очень сильный. Меня известят, если она придет в себя или же… — Хорошо, не будем терять время! — оборвал его Григорий, вновь склоняясь над травой. Черты лица преображенца вытянулись, частично меняясь на звериную морду. Шувалов невольно поежился. В этом полупреображении было что-то жутковатое. Впрочем, и оно было подвластно не всем. Гвардеец тем временем уверенно пошел вперед по следу. — Григорий Петрович, — окликнул его Шувалов. — Я могу рассчитывать на ваше благоразумие? — Простите? — Мне необходимо остаться здесь, чтобы дождаться остальных, ведь есть еще один след, а мне не верится, что именно ваша невеста проломила голову подруге, после чего сбежала… Спокойно! — Шувалов выставил вперед руку, прикрываясь щитом от блеснувших клыков зверя. — Я же сказал, что не верю в подобное! Но мне необходимо проследить и обладателя третьего запаха. Потому и прошу быть благоразумным и лишний раз на рожон не лезть! Белов нахмурился и задумчиво посмотрел на графа. — Хорошо! — процедил преображенец сквозь зубы. — Я лишь пройдусь по следу. — Вот и славно. Держите! — граф снял с пальца одно из колец и протянул гвардейцу. — Это амулет вызова. Жмете на камень, и я пойму, что вы нас ждете. — Яков Брюс? — ухмыльнулся гвардеец. — Это он сделала перстень? — Обижаете, — Шувалов с укором посмотрел на собеседника. — граф Шувалов тоже немало стоит! Белов покачал головой и, надев перстень на палец, вновь устремился по едва ощутимому запаху мяты. След привел его к Монтплезиру, где все еще прогуливалась императрица. Вернее, Елисавета Петровна сидела на террасе, у берега залива, а стоящий рядом Рассумовский рассказывал ей что-то, указывая на видневшийся Кронштадт. Не желая лишний раз привлекать внимание государыни, Белов скользнул во внутренний сад. Здесь запах Насти терялся, смешиваясь с целым сонмом запахов франкских духов, цветущих клумб и начавших распускаться раньше обычного лип. Волк внутри зафырчал, выражая свое негодование. — Григорий Петрович! — окликнула гвардейца графиня Шереметьева. Судя по её лицу, графиня жаждала не то поделиться, не то узнать какие-то сплетни. Белов холодно кивнул ей и быстро пошел дальше. Вслед раздалось возмущенное фырканье. Стараясь не попадаться особо на глаза знакомым, стремящимся узнать события последних дней из первых уст, Белов заложил несколько кругов, пока вновь не ощутил запах мяты. И еще один… слишком знакомый… Григорий еще раз повел носом, после чего сжал кулак. Кольцо Шувалова блеснуло в лучах солнца, но преображенец уже знал, что не сможет использовать артефакт против того, кто уводил его невесту. — Отец? — изумленно прошептал гвардеец. — Но… зачем? Он задумался, а потом зашагал к воротам парка. Глава 10