Я же, смущенная всеобщим вниманием к своей персоне, смогла лишь взволнованно выдохнуть, кивая. Дима одарил меня мимолетной улыбкой и двинулся в направлении звука. – Идем! – Махнул он нам. Боже, как же я скучала по его улыбке. По нашим дням. По нашим взаимным пикировкам. По его легкости и чувству юмора. Никто не заглядывал так глубоко в мой мир, как он. Никто не пытался увидеть меня настоящую. – Не бойся, – Дима вернулся, взял меня за руку и повел за собой в темноту следующего помещения. Я поспешила за ним, прижимая к себе клатч, взятый напрокат у Солнцевой. Она же сама, не торопясь, шла следом. Нет, плыла на каблуках, будто была созданная ходить в них с рождения. Мне же с трудом удавалось не ковылять в этом орудии пыток, созданном для испытания силы воли и здоровья женщин всего мира. – Этот дом папа строил целых три года, пока мы были в Америке. – Крикнул Дима через плечо. – Проекты согласовывал с мамой, поэтому я еще сам не все здесь знаю. Надеюсь, вы не заблудитесь. Он что, собирался нас здесь двоих бросить? Ох, нет. Впереди показалось огромное помещение, оформленное в стиле модерн. Диванчики, барная стойка, круглый пуфик-стол, обтянутый кожей, темные обои и плотные шторы. Все это было расцвечено огнями светомузыки и наполнено людьми. В самом конце зала мне удалось разглядеть небольшое возвышение, на котором располагались музыкальные инструменты. Но рядом с ними пока еще никого не было. Несколько компаний весело болтали на танцполе, сбившись в небольшие кучки. Они не танцевали, просто стояли. Видимо, не успели изрядно набраться. И современные ритмы, доносящиеся из динамиков, еще не вдохновляли их на подвиги. – Закуски в баре, выпивка там же и в холодильнике. – Дима перехватил у какого-то паренька два бокала с шампанским, подмигнул и передал нам. – Маш, – притянул за талию, нагнулся к моему уху, – оставайтесь здесь, хорошо? Я скоро вернусь. Дождитесь меня. – Угу, – кивнула я, вцепившись в бокал и провожая его взглядом. Простенькая рубашка, выцветшие джинсы – теперь он хотя бы не выглядел столь пафосно, как вчера. – Расслабься, – сделав глоток, проворковала Солнцева. Она взяла меня за руку и подвела к окну. Там, под светом фонарей, возле бассейна тусовалось еще несколько небольших компаний. – Ты кого-нибудь знаешь? – Она стреляла глазами. – Я… – Мне пришлось обернуться, чтобы изучить лица присутствующих. – Если не всех, то многих. Здесь, кажется, весь наш поток. Мимо прошел незнакомый высокий парень с хвостиком. В его руке был саксофон. – Интересно, – заметила я, разглядывая инструмент. – Да, нормальная задница. – Согласилась Солнцева. – Фу! Аня, я не об этом! – Да ладно, все свои, – хихикнула подруга. – Ага! Ты вообще-то встречаешься с моим братом! – Оборачиваясь, напомнила я. – Или нет? – Я еще думаю, – отстраненно произнесла она, отпив шампанское. – Неделя уже прошла, хватит думать. Не мучай парня! Мне все время хотелось поправлять платье, волосы, убирать их за уши. Делать что-то, чтобы так сильно не нервничать. Но приходилось терпеть и терпеть, то и дело прикладываясь к игристому напитку. – Беспокоишься за родственничка? – Усмехнулась Солнцева. – Очень. – Учту этот фактор, как маловажный и не способный повлиять на принятие окончательного решения. Я чуть не поперхнулась. – Коварная ты женщина! – Ага! – Солнцева поставила свой бокал на подоконник. – Пойду, разнюхаю, что там подают. – И направилась к бару. Вернувшись через две минуты с парой тарталеток, начиненных икрой и чем-то непонятным, Аня шепнула: – Видела там вашу Вику. С подружками. – Я тоже видела, – ответила, принимая из ее рук маленькую корзиночку с закуской. – Она мне даже кивнула. Сегодня почти все со мной здороваются. Это так… – Непривычно? – Вроде того. Через пятнадцать минут некоторые из гостей отважились выйти на танцпол, чтобы подвигаться. Мы с Солнцевой, наблюдая за ними, пританцовывали на месте. Шампанское приятным теплом разливалось по телу, но не спешило ударять в голову. Вика уже находилась в пяти шагах от нас: она уже успела собрать вокруг себя кучу народа. Парни, девчонки. Но Костыль почему-то не спешил к ней присоединяться. Стоял у соседнего окна, пил бокал за бокалом и смотрел, не отрываясь, на бассейн и гуляющих возле него влюбленных парочек. Вообще, народу стало заметно больше. Крики и веселый смех раздавались тут и там все громче. – Он бросил нас, – отворачиваясь к окну, предположила я. – Не, – толкнув меня локтем, Аня указала на импровизированную сцену. Светомузыка прекратила мельтешение, звуки из динамиков притихли. Подошедший Ярик проверил аппаратуру и знаком попросил поддержать. Кого? Музыкантов. Ловко подскочив к ударной установке, Димка плюхнулся на стул и взял палочки. Парень с хвостиком встал с другой стороны и приготовил саксофон. Еще один незнакомый мне чувак обхватил руками электрогитару. Под дружное улюлюканье и аплодисменты через несколько секунд на сцену поднялся еще один парень. Среднего роста, в клетчатой рубахе и джинсах. С блестящей гитарой, висящей на груди. Мягкий свет вдруг опустился и коснулся его коротко стриженных волос и… маленького колечка в носу. Солист опустил микрофон на нужный уровень и слегка прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. – Постригся… – Задыхаясь, вымолвила Солнцева. Поставила бокал на подоконник и потащила меня сквозь толпу ближе к музыкантам. Боясь обронить по пути челюсть, я послушно плелась за ней, сталкиваясь оголенными плечами то с одним, то с другим. Но на нас не обращали внимания. Все притихли и ждали. Песня началась внезапно. С неспешного и мягкого барабанного ритма. Все замерло. Осталась только музыка. К этому моменту мы уже остановились в трех шагах от сцены и перестали дышать. Тогда к едва слышному ритму ударных присоединились клавишные. Буквально с первых нот игравшей мелодии, Пашка, крепко обхвативший рукой микрофон, открыл глаза и запел. Неспешно, мелодично: Где-то там, в синеве. Вдруг затих птичий гам. Снова, словно с ножом в спине, город ляжет к твоим ногам. Тем, кто видел хоть раз, не сорваться с крючка. Отпусти ты на волю нас, что ж ты делаешь, Анечка… Белокурая бестия! Пропадаю без вести я… Помогите же, кто-нибудь! С нежным взглядом сапфировым. Ни один не уйдет живым. Такую попробуй, забудь. Такую попробуй, забудь. И только в передышке между куплетами мне удалось, наконец, осознать происходящее. Вечно брякающий у себя в комнате на гитаре, непутевый и бесчувственный, как мне казалось, братец, стоял сейчас на сцене и с гордым видом исполнял песню, посвященную моей подруге. Голосом. Нет, голосом!!! О существовании которого я до сих пор даже не подозревала. Нежным, бархатистым, чистым и сильным. Ни стихов, ни гитар. Только окна в росе. Волком раненым в свете фар замер на скоростном шоссе. Из-за дня и ветра, двух стихий силами Ты по ниточкам соткана колдунами-факирами. Белокурая бестия! Пропадаю без вести я… Помогите же, кто-нибудь! С нежным взглядом сапфировым. Ни один не уйдет живым. Такую попробуй, забудь. Такую попробуй, забудь. По моей коже табуном бегали ошалевшие мурашки. Парень на сцене просто вытворял чудеса своим голосом. Многие пары уже кружились в танце. А Солнцева все стояла, как замороженная. И смотрела. Смотрела. Даже не реагируя на мои прикосновения к своей ладони.