Допев куплет, Пашка оторвался от микрофона и посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Ни улыбок, ни слов. Он молча бросал ей новый вызов. Посвящал красивейшую балладу. Выворачивал перед ней наизнанку всю душу. Заиграл саксофон. Сексуально, раскованно, заставляя быстрее биться сердце. Несколько секунд, и песня снова продолжилась, взрывая словами и мелодией тишину зала и наши тела. Димка улыбнулся, отыскав меня, наконец, глазами в толпе. Он ударял по тарелками барабанам осторожно и легко, будто стараясь не нарушить идиллии, возникшей вдруг между музыкой и голосом солиста. С последней нотой зал взорвался аплодисментами и довольными криками. Я обернулась к Солнцевой, но ее уже не было рядом. Чувство тревоги наполнило мою грудь, не давая дышать, и вдруг сменилось внезапным облегчением. Парочка уже была возле сцены. Пашка спрыгнул к подозвавшей его Ане и моментально был вознагражден крепким французским поцелуем со всем к нему прилагающимся. Я рассмеялась. Все, как он хотел. На людях. При всех. С языком. Подняла вверх большой палец и показала Диме. Он кивнул. Толпа довольно засвистела и захлопала, наблюдая за лобызаниями ребят. Я еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Фу-у, это же был Пашка. Мой Пашка! Да, он больше не ел козявки. Но все равно фу-у-фу. Рассмеялась вместе со всеми. Блин, что со мной не так? Или все братья и сестры так смотрят друг на друга? Подбежавшие к музыкантам ребята уговорили Сурикова вернуться на сцену и спеть им еще пару песен. Прозвучали ненавистные Диме Quest Pistols – «Ты так красива» и Кино – «Малыш». Я и сама не заметила, как уже пустилась в пляс вместе с абсолютно счастливой Солнцевой и другими девчонками. Мне, правда, становилось весело. И даже уютно среди них всех. Очуметь! Мы остановились, лишь когда у музыкантов вышла небольшая заминка. Парни не могли решить, что сыграть, и я услышала, как Дима просит исполнить что-нибудь из «Chromeo», что успели хоть как-то прогнать на репетициях в гараже. Споры усиленно продолжались, потому что предлагаемые композиции не устраивали Пашку. Он не любил лажать, а на английском нужно было не только петь, но и быстро соображать во время исполнения. Когда он, наконец, махнул рукой, соглашаясь, Дима вытащил стойку со вторым микрофоном, подключил и придвинул ближе к себе. – Привет, – чья-то рука вдруг осторожно коснулась моего плеча. Я обернулась. – П…ри…вет. – Промямлила, увидев перед собой хмурого Игоря. Спрятав руки в карманы, он стоял, прожигая меня испытующим, цепким взглядом. – Твой брат? – Спросил, наконец, кивая в сторону сцены. – Да, – выдохнула я, чувствуя разбегающийся по коже мороз. – Отлично поет. – Он закусил щеку изнутри и вытянул губы трубочкой. – Мм… Отойдем? – Эээ… – Растерялась я, оборачиваясь. Музыканты все еще не могли прийти к общему мнению. – Хорошо. Давай. Туда, к окну. Указала направление. – Пойти с тобой? – Спросила Аня, перехватив мою руку. – Все в порядке, – выдавила, отрицательно качая головой. Она отпустила мою кисть, и я последовала за Игорем к подоконнику. Он встал, навалившись на штору, и тяжело выдохнул. Заиграла музыка. Мне захотелось обернуться к сцене, потому что первые ноты были уж очень знакомы. И неспроста. Парни запели вдвоем, смеясь и страхуя друг друга на трудных лексических поворотах. Но взгляд Димы не блуждал по залу или сцене, он был устремлен прямо на нас. Заинтересованный и с таким легким прищуром. И песню тоже выбрал он сам. Я догадалась об этом, еще не дождавшись куплета. Через двадцать секунд зал уже взрывал веселый припев: I get jealous, but I'm too cool to admit it. When the fellas, talk to my girl I ain't with it. I get jealous, but I'm too cool to admit it. When the fellas, talk to my girl I ain't with it. (Я ревную, но я слишком крут, чтобы признать это. Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой. Я ревную, но я слишком крут, чтобы признать это. Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой.) На этот раз он совсем не жалел ударных. Колотил от души, хитро улыбаясь и не отрывая от меня взгляда. Я покачала головой и повернулась к Костылю, готовая к любому разговору. О чем бы он ни был. Время пришло. Сложила руки на груди, обозначая свою позицию «ты говоришь, я слушаю». Но Игорь не торопился высказываться. Он все еще молчал и нахально сверлил взглядом. Не меня. Диму. Решив напомнить о своем присутствии, прочистила горло и произнесла: – Зачем звал? Наклонилась на стену возле окна. – Нужно объясниться, – отозвался Игорь и перевел взгляд на меня. Сияющие каштановые волосы, только недавно уложенные в нарочито беспорядочную прическу, карие глаза с едва заметными брызгами в них зеленого, прямой нос, тонкие губы, сухие и немного обветренные. Все такое знакомое и такое… далекое. Когда-то я смотрелась в это лицо, как в озеро, и искала там отражение себя. И, кажется, даже находила. Жаль, что все это оказалось не более, чем воображением, игрой моего мозга. – По поводу? – Мне пришлось подойти ближе, чтобы не перекрикивать музыку. Все-таки, этот разговор не предназначался для чужих ушей. Он смотрел на меня так внимательно, что пришлось сглотнуть от волнения. – По поводу наших отношений. Вот как. Круто. – Чего? – Искренне удивилась я, делая шаг назад. – А они, вообще, были? Эти отношения? Игорь сделал шаг вперед и встал рядом. То ли его штормило, то ли он делал это намеренно. Но мне вдруг перестало хватать кислорода. – А ты уже и не помнишь. – Покачал головой, словно укоряя. Суживая глаза так сильно, чтобы мне, по-видимому, тут же стало стыдно. Отличный ход. Хорошая игра. Если бы я не знала, что этот человек способен измениться до неузнаваемости в один день, то непременно бы поверила. – Даже вспоминать не хочу! – Поставила между нами свою ладонь. – Поражаюсь твоему отношению. – В нос ударил резкий запах перегара. Игорь, слегка пошатываясь, пытался сосредоточиться на моем лице. – Как легко ты об этом говоришь! Как быстро забыла все, что между нами было. Музыка затихла. Я обернулась. Дима отложил палочки. Спускаясь вниз, он уже пожимал руки желающим выразить восхищение их творчеством, а Пашка раздавал «пятаки» ладонями прямо со сцены. Через мгновение зал заполнила ритмичная современная мелодия из динамиков. Вытянув шею, я попыталась отыскать Калинина в толпе, но не смогла. Что ему сказать, если он подойдет к нам? Как объяснить? Сама же говорила, что никто со мной не общается. А этот гад еще так близко ко мне подходит! – Эй. Не поздно ли ты вспомнил о том, что между нами было? – Пришлось снова легонько оттолкнуть Игоря. Глаза парня вблизи казались мутными и потерянными. Вероятно, от количества выпитого. Не от тоски же. – А вообще, ты молодец. Знаешь. Поступил, как настоящий мужчина. И в универе потом делал вид, что не знаешь меня. – Я?! – Он выпрямился. – Это ты меня не замечала! На какой-то промежуток времени я совершенно растерялась. О чем это он? Нет, со мной этот номер не пройдет. – А ты меня просто использовал! – Сжала губы, еле сдерживаясь, чтобы плюнуть ему в лицо. Игорь обиженно надул губы. – А ты мне не звонила и не писала. – Взглянул куда-то через мое плечо и сделал еще шаг, заставляя меня пятиться назад. – Просто сделала вид, что ничего не было. Что не знаешь меня. Представь, как мне было обидно! – Ух… А отчего ты тогда не приходил и не звонил? Раз тебе было обидно. Нахмурив лоб, он тяжело вздохнул. – У меня тогда были проблемы в семье. – Положил мне тяжелую руку на плечо. – Я просто замкнулся в себе. Схватила его за кисть, потянула вниз. Не хватало еще его липких пальцев на моих плечах. Какая мерзость! В голове тут же пронеслись картинки из прошлого. Прерывистое дыхание на моей коже, потемневшие от вожделения глаза, пот на лице и шее, боль, жгучим пламенем, разрывающая тело. – Вот не знала, прости. – Резким движением скинула его руку. – Думаю, если бы ты хотел, то смог бы поставить меня в известность. Губы Игоря сжались в гневе. На секунду. И тут же расслабились. – Ты меня не слышишь, что ли? – Наклонил голову так близко ко мне, что наши носы чуть не соприкоснулись. – Я. Был. Подавлен! Мне было ни до кого. – А мне показалось, – четко разделяя слова, ответила я, – до друзей тебе было дело. – Улыбнулась, качая головой. – Вы так мило и весело болтали. Идиллия просто! – Сжалась в тугую пружину, выплевывая слова ему прямо в лицо. – А вот до меня нет, не было дела. – Нет. Не так. – Уже устало выдохнул Игорь. Его начинало раздражать, что приходилось оправдываться. Похоже, что-то задумал и ожидал от меня быстрой капитуляции. Или играл на публику. – По-моему, ты сейчас хитришь и хочешь выставить меня виноватой. Я обернулась. В шести-семи метрах от нас остановился Дима. Рядом с ним, спиной к нам, девушка. Длинные светлые волосы, легкими кудряшками струящиеся по спине, обтягивающее шелковое платье цвета шампанского, туфли-лодочки в цвет. Вика, кто же еще. В груди неприятно кольнуло. Ее рука поднялась и нежно легла ему на щеку. Хороший прием. Самое то для помещения, где громыхает музыка. Бросив на нас короткий взгляд, Дима склонился над ней, подставляя ухо. Блондинка что-то шепнула, скользя своей маленькой изящной ручкой от его шеи вниз, по груди.