Суриков открыл дверь, приглашая оценить салон, обтянутый потрепанными чехлами из дешевого велюра. – Ручка от стеклоподъемника в бардачке. – Заметил он с важным видом. – Тоже чтоб не сперли. Два раза покупал, терялась. Сейчас удобно: достал из бардачка, открыл окно, убрал обратно. Считай, как кондиционер включил. Только удобнее. – Что есть, то есть… – Вздохнул Дима, усаживаясь за руль. Его макушка почти задевала обшивку потолка, а колени торчали в разные стороны из-за руля. – Нужно подвинуть тебя. Нажимай на рычаг слева. – Скомандовал брат. – Вот, тяни-тяни. Еще! – Ыых, – сколько Дима не кожилился, сидение никак не хотело отодвигаться. – Ты рукой-то тяни! А ногами в полик возле педалей упирайся. Вот так! С третьей попытки сидение со скрежетом отодвинулось назад, позволяя Диме немного вытянуть ноги. – Вот шихта! – Выругался он, ерзая на месте. – Ты что! – Испуганно вытаращился Пашка и жестом показал «тише». – Она ж все слышит, моя Анечка. Какая она тебе шихта? Обидится и не повезет! – Бляха! – Рассмеялся Калинин. – Ты что ее, в честь Солнцевой, что ли, назвал?! – Ну да, – засмущался брат, почесывая затылок. – Та меня отшивает, а эту хоть сколь целуй, хоть каждый день… Я, вообще-то, их обеих люблю одинаково. Хотя, если оригинальная Анька продолжит отпинываться, у этой малышки будет больше шансов. Я закрыла ладонями лицо. Боже, а сколько мне еще предстояло узнать про своего однофамильца и вынужденного родственника! Отсмеявшись, надела солнечные очки. – Ну, хоть заводится, – повернув ключ, произнес Дима. Восьмерка отчаянно кашляла, но не глохла. – Да. Она у меня девочка надежная! С ней хоть куда. – Гордо задрал подбородок Суриков. – Слушай, а там в «бэхе» бензин-то есть? – Вам с Аней хватит покататься. А здесь? Есть? Пашка закатил глаза, прикидывая в уме. – Грамм пятьсот есть, до заправки хватит доехать. – Пол-литра?! – Да, – не растерялся брат, – экономлю же. Ты если обсохнешь по дороге, возьми в багажнике полторашку и залей. Я там бензин вожу. Дима вышел из машины и открыл багажник. Громко присвистнул. – Слушай, давай я сейчас залью из твоей полторашки бензин, а на заправке снова наполню ее. Идет? – Ну… ладно. – Ок. – Калинин подошел к крышке бензобака. – А… где крышка? Я перегнулась через его спину и заметила грязную тряпку, торчащую в отверстии в качестве затычки. Это нормально. Это ж Суриков. Пашка вытащил тряпку, взял из рук Димы бутылку, открыл и всунул в отверстие горлышком вниз. – Потерялась! – Сообщил он под звонкое бульканье. – Точнее крышка была на замке, чтобы не воровали. Ключ я потерял, пришлось на заправке отверткой отковыривать. А с тряпкой вон, удобнее же гораздо. И не сворует никто. Дима с каждой минутой все больше смахивал на потерянного в пространстве. – А ты не боишься, что тебе туда песка насыплют? – Ты что? Кому это надо? – Понятно. – Калинин взял из его рук бутылку, завинтил пробкой и хотел уже было швырнуть в мусорку, как Пашка остановил его. – А-а! Нет. Положи обратно в багажник. Дима послушно сунул ее, куда было сказано. – А в канистре что? – Наклонившись, спросил он. – Вода! Мы дружно уставились на Пашку. В бутылке бензин, в канистре вода. Все нормально. Ничего не смущает? – Воду выбрасывает из расширительного бачка. – Совершенно спокойно добавил брат. – Так что, если закипит, дольешь из канистры. – Ты что, на воде ездишь? – Уже ничему не удивляясь, устало спросил Дима. – Как все нормальные пацаны: летом на воде, зимой на тосоле! А то устанешь покупать. Тосол-то этот. – А это что? – Калинин взял в руки заляпанную солидолом аптечку. Открыл, нахмурил брови. Я подошла ближе и, заглянув, увидела гаечные ключи разных размеров. – Ключи! – С достоинством сообщил Пашка. Вот, неучи же! – Так бывают же наборы автомобилиста. – Дима убрал коробку обратно. – А в аптечке должно быть немного другое содержимое. Разве нет? А это что? – Указал на гору железяк справа, в углу. – Это, – усмехнулся Суриков, – запчасти. Мало ли, вдруг сломается чего… Дима закрыл багажник и посмотрел на меня. – Пойду, сяду, – выдохнула я и попятилась к пассажирской двери. Покачав головой, он последовал моему примеру. Залез на водительское, захлопнул дверь, достал из захламленного бардачка ручку, вставил и открыл окно. Пашка тут же навалился руками на дверь и заглянул внутрь. – Смотри, не поцарапай, – сердито крякнул он. – Постараюсь, – кивнул Дима. Еще можно было все отыграть назад, но он сидел в своих идеально белых кроссовках, модных голубых джинсах и красной рубахе с закатанными рукавами и смотрел на мир через мутное окно доисторического железного монстра. Не моргая. И с виду, если и печалился, то совсем капельку. На его месте я бы давно разревелась. Неужели, и правда, полдня в моей компании стоили всех потраченных усилий и риска? – И это. Еще. – Добавил Павлик, хитро улыбаясь. – Здесь катки с низкопрофильной резиной. Они дороже машины стоят. Так что кочки объезжай, а то кил мне наставишь. – Перевел взгляд на меня. – Машка, маме не говори. Она мне денег на ходовку давала, а я вот – литье купил. – Лучше б ты мозги себе купил! – Не выдержала я. Мне еще предстояло пристегнуть себя грязным ремнем к пыльному сидению. – Удачно покататься! – Покачивая в руке брелок от «БМВ», усмехнулся Пашка. Подмигнул и направился прочь. Дима навалился на спинку сидения и выдохнул. Повернулся ко мне. – Почему у меня такое ощущение, что меня только что жестоко нае*али? Я закрыла лицо руками и засмеялась. – Только не тебя, а ты. Сам себя. – Я уж понял… Удивительно, но мы без происшествий доехали до заправки. Машина слушалась Димку, а тот на удивление быстро привык к ней даже после коробки-автомат. Все-таки вынужденная поездка по деревням на рабочей «котомке» помогла избалованному красивой американской жизнью парню приспособиться и перестроиться на нужный лад. А еще Калинин показал мне веселую игру. Когда сдам на права, буду ездить с утра на работу и поднимать себе ею настроение. Суть в том, что если громче включить радио и смотреть на прохожих, можно заметить, что походки многих из них подходят к играющим композициям. Сами того не подозревающие старушки, женщины или ребятишки двигались по пешеходному переходу на зеленый свет. Под музыку, льющуюся из наших динамиков, забавно подергивая плечами и виляя бедрами, а мы хохотали, как сумасшедшие. Буквально до слез. И никак не могли остановиться. – Воу, – крикнула я в окно на заправке, – да ты стрелку бензобака положил! Эта машина в жизни столько бензина не видела! Осторожно, напугается и не повезет дальше! – Сегодня это моя машина, – произнес он, садясь на водительское видение. – Не захлебнется. Положил руку на мое колено, сжал его и, наконец, поцеловал меня так, что я перестала что-либо соображать. Глубоко и медленно. Заставляя тянуться всем телом вперед, чтобы не размыкать губ. Секунда, и в ход пошли уже руки. Его держали меня за шею, мои тянули на себя Димину футболку. Мы в мгновение превратились в два горящих факела, чье пламя срасталось в одно целое, разжигая настоящий пожар. Пока нам сзади не посигналили. Заправка же. А там шутки с огнем плохи. Даже если это просто жар сердец и пламя страсти. Следующую остановку пришлось сделать уже на подъезде к деревне, когда из-под капота внезапно повалил густой пар. Почему-то мы не расстроились. Даже наоборот.