Анка-пулеметчикса: Открывай! Мне не верилось в прочитанное. Она пришла мне рассказать, что там произошло? Серьезно? И где парни? Нет, случилось что-то действительно серьезное. Возможно, они опять подрались. Подбежала на цыпочках к двери. Если Пашка с ней, почему не открыл дверь ключом? Ответ не заставил себя долго ждать: брат стоял на пороге с красно-фиолетовым фингалом под глазом. Нет, не как в боевиках. Так, небольшой синячок. Но на завтра он мог расплыться в большой желто-синий фонарь. Я раскрыла в удивлении глаза, увидев, что позади стояли Анька с Димкой и тихонько ржали. А вот Суриков, кажется, даже был горд собой. Или просто пьян. Вся троица хихикала, покачиваясь и стараясь при этом еще и не шуметь. Мне пришлось отойти назад и пропустить их в помещение. Вместе с ними в квартиру ворвался табачный дым и стойкий алкогольный духан. – Где ж вы так нажрались? – шепотом спросила я, указывая на комнату брата. – По дороге, – ответила Солнцева, сняв с себя Пашкину куртку и повесив на крючок. – Все-таки не удержался? – С укоризной бросила в сторону Димы, навалившегося на дверь. Как ни странно, он казался из них самым трезвым. – Теперь доволен? Надеюсь, вы квиты! – Не бузи! – Получила ощутимый толчок в плечо. Это был Суриков. Обернулась. Бросила на брата строгий взгляд: – Проходи уже в комнату! Тот махнул на меня рукой и толкнул дверь, которая была как раз напротив моей. Дима тоже уже снял кроссовки, повесил куртку и стоял, глядя на меня. Странное чувство. Та же одежда, та же обувь, то же лицо. И совершенно другой Калинин. Умиротворенный, усталый, спокойный. Какой-то новый. Или просто довольный тем, что видит меня. И что может теперь, как оказалось, спокойно общаться с моим братом. Молчание длилось всего несколько секунд. – Покажи мне, где у вас туалет? – Попросила Аня, размыкая наш зрительный контакт. – Что? – Сначала мне хотелось возмутиться. Неужели она настолько напилась, что забыла туда дорогу. Но потом до меня дошло, что это могло быть очередным шпионским ходом, и я ответила. – Провожу. Кивнула Диме на комнату брата. Неохотно оторвав от меня взгляд, он шагнул в сторону и направился к нему. – Играешь на гитаре? – Донеслось через секунду. – Немного, так… Пытаюсь… – Пашка тихонько задел струны. – Ты тоже? – Не, я на гитаре совсем чуть-чуть. Когда-то играл на ударных. Если порыться в гараже, можно найти все нужные причиндалы. Хочешь, сыграем как-нибудь вместе? – Ого! Давай замутим чего-нибудь. – У меня есть друг с электрогитарой, у него и порепетировать можно. – Да?! Ух ты! – Ну вот, они сцепились языками, – довольно произнесла Солнцева и подтолкнула меня к ванной. – Пошли. – Уже не боишься заразиться? – Боюсь, ну что теперь. – Почему ты не отвечала? – Спросила я, когда дверь за нами закрылась. – А когда? – Подруга глянула на себя в зеркало и села на край ванны. – Все так быстро развивалось. Только сейчас я могла видеть, что она реально готовилась. Заплела греческую косу, которая красивой волной лежала на плече. Надела новые обтягивающие брючки, туфли на платформе и модную желтую блузочку с принтом. Очень сдержанно накрасилась, подчеркнув лишь ровный цвет лица, юношеский румянец и длинные ресницы. И даже новый цвет волос очень ей шел. – Что произошло? Она тихонько захихикала. – Сначала нас не хотели пускать на фейс-контроле! – Блин, прости. – Да теперь-то что! Пашка сам виноват, пришел в каких-то трениках. В общем, не успели мы расстроиться, как вышел Дима, видимо покурить, и заметил нас. Что-то сказал охраннику на входе и тот открыл цепочку. – Ну, слава богу! – А Суриков не захотел идти. Стремно же: вчера втащил Димке, сегодня он дает ему пропуск в клуб. Но я настояла. – Молодец. – Хлопнула ее по плечу. – А как? Хоть до утра там стой, мерзни. С ним в этих его трениках! – А в клубе? – Там Дима провел нас к своему столику. – И? – Мне не терпелось все узнать. – Народу было немного. Пять девчонок, четыре парня. Места как раз осталось для нас двоих. Дима представил Пашку, как спорстмена. Так и сказал: «Это мой друг, Паша. Чемпион района по вольной борьбе и мой личный спарринг-партнер! Прошу любить и жаловать». – Кхе, – я закрыла лицо руками, представляя реакцию брата. – Да, Пашка сначала надулся, забухтел. Ему и так не хотелось садиться с ними. Но тут парни давай жать ему руку: «ЗдОрово! Спортсмен, еще и вольник». И он растаял. – Потом? – А что потом? Мы сели. Телки у тебя в группе самые пренеприятнейшие. Та, что с розовыми волосами, сразу заблокировала Пашке выход. И давай клеиться. Базарит, базарит, в рот смотрит, бедром трется. У остальных, видимо, были пары. Они вели себя скромнее. А вот та, что беляночка, которую я в кафе облила, она на твоего Диму все зыркала: «Дима то, Дима это. Как мы рады, что ты теперь с нами». – Это Вика… А он что? – Он со всеми был мил. Немного задумчив и зажат, но зато вежливо отвечал на все вопросы. Костыль этот ваш все обхаживал Вику, то выпить ей принесет, то потанцевать пригласит. Она отказывалась, то не время для танцев, то радикулит ее разбил, то еще что придумает. Зато когда белый танец объявили, схватила твоего Калинина и потащила на танцпол, не давая опомниться. Так прижалась, как утюг, к его рубашке, близко-близко и чуть ли не сама его руки себе на талию устроила. Мне стало не по себе. – Она может. Если уж что задумала… – Вика эта ему все что-то говорила, пока они танцевали, а он в другую сторону смотрел. А потом и вовсе телефон достал и давай в нем копаться. Тут и я на помощь подоспела. Пригласила Павлика на танец. И к ним ближе, ближе. Хотелось услышать, что она ему трындит на ухо. – И что? – Что-что… – Подруга надула щеки и выдохнула. – В итоге я, как обычно, опростоволосилась. Потянула Сурикова на себя, опасно сблизившись с ними, чтобы хоть что-то расслышать, и мы налетели на другую парочку. Я какой-то там барышне тапки оттоптала, так ее кавалер на моего давай возмущаться! – Значит, так и не услышала… – Куда там! Тот, как бык, Пашку на улицу потащил за собой. Вышли, и он ему сходу в глаз. По-бабски, ей богу! Даже не дал опомниться. Повернулся и хлоп. Павлик даже свалился прямо на меня. – Так это не Дима ему? Я увидела синяк и подумала… – Нет! Дима твой вовремя подоспел, уложил того бугая с двух ударов. – Ой, – сглотнула я. – А вот в клуб нас обратно уже не пустили. – Развела руками Анька. – Так и не беда. Мы всю обратную дорогу ржали! Если бы туфли не натерли, так вообще красота бы была. Считай, я твоего Калинина вот этими руками из логова дьявола вырвала. Не благодари, просто дай мне свои кеды, чтобы домой дойти. – Так это всегда пожалуйста! – Облегченно вздохнула я. – Хорошо, что парни помирились. Очень рада! – Небольшое смущение ушло с первой же бутылкой шампанского, купленного в маркете по дороге. Да и старалась я весь оставшийся путь находить им нейтральные темы для разговора. Опять же не благодари, мне, правда, было весело. Они – прикольные! – Ты как сейчас? Солнцева взглянула на часы. – Ой. Пора домой. Папа, наверняка, уже точит топор на кухне. – Попроси Павлика тебя проводить. Если его сейчас не оторвать от гитары, он точно разбудит маму. – Я так не могу, – покраснела она, разглядывая ногти. – Пошли-и! Когда мы пришли в комнату, Аня выдавила: – Ребята, мне пора. Я пойду. – Может, проводите девушку? – Спросила я, но парни и так уже подскочили с дивана.