– Расчетное время прибытия, ВС? – окликнула она. – Девять минут, – раздался ответ. – Ты никогда не интубировал в пути, Буббс? – спросила Мак. – Ни разу. Будьте ко мне снисходительны, – ответил он. – Она погибает, – заметила она. – Оставайся с нами, детка. Они работали быстро, разговаривая только по необходимости. Пот скопился у нее на бровях, а спина жалобно роптала от согнутой позы. Адреналин напевал обычную мелодию в жилах. Это было пение сирен. То, которому Мак была намерена начать сопротивляться… в конечном счете. Кардиомонитор показывал ровную линию. – Черт, – сказала Мак и угрюмо подключила разрядные электроды, тогда как Бубба начал делать искусственное дыхание. Жизнь и смерть. Мак привыкла ежедневно проходить по этой тонкой линии. Видеть бедствия, которые мало кому из живущих на земле приходилось видеть воочию. Поисковики, врачи санитарной авиации, как и другие сотрудники служб оперативного реагирования, были людьми особого сорта. Они выискивали кризисные ситуации, сами мастерили инструменты. Они знали, как противостоять смерти, крови и травмам. Знали, как победить хаос, заставить мозг думать о чем-то другом, кроме ужаса, который испытывали, видя, как ускользают молодые жизни. Ее рука дрогнула, когда она крепче сжала электроды. – Отойди. Бубба плавно отодвинулся. Ее все еще удивляло, как мужчина с его сложением может так грациозно двигаться в ограниченном пространстве. Работать в тесноте было нелегко, но это упрощало ситуацию. Все, что ей было необходимо, находилось под рукой. Мак наложила электроды, суеверно попросив Бога о помощи, и сотрясла к чертовой матери юное сердце, жизнь которого зависела от нее. – Появился пульс, – завопил Бубба. «Спасибо тебе, Господи». – Давай интубировать, – сказала Мак. Смахнув рукой пот с бровей, она упрекнула тот самый пот, когда выпрямилась и стукнулась лбом – той частью, что была не прикрыта шлемом, – о металлическую полку над носилками. – Ни хрена себе, – пробормотала она. Удар неожиданно пресек дрожь в руках, и Мак точно протолкнула трахейную трубку в дыхательные пути пациентки. – Отличная работа, Мак, – сказал Бубба в микрофон, когда жизненные показатели их пациентки стабилизировались. Они закончили обрабатывать одну из ран на ноге, когда на горизонте замаячила больница, стеклянные стены которой сверкали под лучами солнца. Парковки были усеяны сотнями машин. Люди, как муравьи, сновали туда-сюда. У Мак снова все опустилось внутри, когда вертолет начал садиться на посадочную площадку на крыше. Пациентка была в порядке. Мак выполнила свою работу. Команда травматологов в белых, развевающихся на поднятом винтами ветру халатах ждала прямо в дверях. – Молодец, – сказал Бубба, подняв сжатый кулак. Мак ответила ему тем же. – То же самое могу сказать о тебе, чувак. Действительно, отличная работа. Лыжи вертолета почти одновременно коснулись земли, приземляясь мягко и плавно. – Милые, мы дома, – пропела ВС. Бубба разблокировал дверь, и Мак выпрыгнула наружу, низко пригнувшись. Она помогла команде, встречавшей их на крыше, выгрузить носилки и сообщила им подробности. – Пациентка с политравмой, женщина чуть за двадцать, мотоциклистка, врезавшаяся в машину. В состоянии шока. Интубирована, – Мак выпалила эту информацию бригаде травматологов на одном дыхании. – Мы потеряли ее и вернули к жизни. За один проход. – Мы забираем ее отсюда, док, – кивнув, крикнул хирург-травматолог. Он взялся за поручень каталки, и вся бригада покатила безымянную девушку внутрь. – Еще один день, еще одно очко для кармы, – сказала ВС, присоединяясь к ним на крыше. – Думаешь, она выкарабкается? – спросил Бубба. – Она молода и в остальном здорова. У нее неплохие шансы, – предположила Мак. Она потянулась, подняв руки над головой. – Это ее кровь? – спросила ВС, кивая на кровавый след на лбу Мак. – Опять стукнулась башкой о полку. – Это уже во второй раз, – сказала Салли, хрустя жвачкой. – Третий раз, и мы купим тебе один из тех огромных шлемов в виде пузыря. Бубба догнал их на краю посадочной площадки и похлопал по шраму, пересекающему его бровь. – По крайней мере, не пришлось вас штопать в пути, – весело проговорил он. Салли взглянула на часы. – Похоже, мы сворачиваемся, ребята. Никто не хочет поесть? Первой инстинктивной реакцией Мак было желание отказаться наотрез. Она очень устала, руки снова начали дрожать. Сжав в кулаки, она засунула их в карманы летного костюма. Она здесь ради того, чтобы сменить обстановку, дать себе передышку, пока не продумает свои следующие шаги. Подружиться со своей командой полезно, напомнила она себе. Даже нормально. Она вынуждала себя принять нормальную жизнь. – Да, конечно. Дай мне сначала принять душ. – И наклеить лейкопластырь, – усмехнулась ВС, хлопая себя по безукоризненному лбу. – Я пас. Обещал женушке, что сегодня вечером схожу вместе с детьми за продуктами, чтобы дать ей побыть часок в тишине, – сказал Бубба, отдавая им честь. – Вы замечательно поработали, Мак. – Ты тоже, Буббс. – Встречаемся через полчаса внизу? Мне нужно кое-что проверить после полета, – сказала ВС, кивнув подбородком в сторону вертолета. Это было еще одно качество, которое Мак ценила в пилоте. Ей приходилось летать с пилотами, которые были сосредоточены лишь на предполетном контроле и после приземления уходили прочь от «птички», не оглядываясь. Возница Салли относилась к своей работе серьезно от начала и до конца. Мак направилась в здание и спустилась на три этажа ниже, в раздевалку, где позволила себе удовольствие простоять пять минут под обжигающим, горячим душем. Ее мышцы расслабились, когда она смыла с себя слой засохшего пота. Как следует отмывшись, она переключила кран на холодную воду и отсчитала от шестидесяти до единицы, давая возможность ледяной воде оживить мозг. Мак хотелось выпить большую чашку зеленого чая и съесть сэндвич с горой мясного ассорти. Ей хотелось бы чуть лучше узнать ВС, а потом отправиться домой. Может быть, распаковать еще одну коробку, ознакомиться с еще одним исследованием, наверстывая упущенное, или почитать газету. Пораньше лечь спать. Пораньше встать. Размяться. Позавтракать. А затем направиться на прием в маленьком городке, где она практиковала как семейный врач – помоги ей, Боже! – и где должна была провести следующие полгода своей жизни. Выйдя из душа, Мак вытерлась полотенцем. Рассматривая в зеркало порез на лбу, она закатила глаза. – Ведь ты сама захотела нормальной жизни, – пробормотала она, глядя на свое отражение. Промахнув расческой по волосам, она распушила их феном и облачилась в гражданскую одежду. Часы на стене подсказали, что у нее осталось еще пятнадцать минут. В первый раз ее мысли вернулись к пожарному, стоявшему рядом с носилками. Ее мозг всегда странным образом, как во сне, фильтровал сигналы и реакции. Вместо того чтобы перебрать в уме свои действия во время полета, она думала о голубоглазом пожарном с травмированным плечом. Он был больше похож на спасателя на водах. Загорелый, белокурый, с легкой очаровательной улыбкой. В раздевалку забрели две медсестры в хирургической форме и кивнули ей. Та, что была с шапкой коротких серебристо-русых волос, открыла шкафчик и с благодарным вздохом сбросила туда сабо. – Ненавижу двенадцатичасовые смены. – Не так уж плохо, когда приступаешь к работе с Шефом-Симпатягой. – Другая медсестра, хрупкая и измученная, шлепнулась на скамейку. Ее длинные темные волосы были стянуты сзади в изящный хвост. – Слышала, что он сделал на месте происшествия? – Так, в общих чертах, от Хавьера. Что-то насчет того, что он забрался в горящую машину, как сексуальный супергерой. – Он прикрыл водителя от огня своим прекрасным телом, когда разрезал его ремень безопасности. Вывихнул плечо, обжег руку, но не отступил. Заставил каких-то добрых самаритян вытащить чувака через люк. Потом, когда новая сотрудница спасла его задницу, он замешкался, чтобы взять цветы с переднего сиденья, которые тот мужик купил жене на день рождения. – Одержимый. – Да, одержимый, а подвывих плеча и ожоги третьей степени на руке, которая, как я слышала, способна довести до серии оргазмов за невероятно короткий промежуток времени! – Это тот высокий, роскошный светловолосый парень? Немного кокетливый? – спросила Мак. Первая медсестра, натягивая старые спортивные шорты, подняла глаза. – Да. Линкольн Рид. Шеф пожарной части в Биневеленсе. Он был первым на месте происшествия. Вы встречались с ним? – спросила она, разглядывая купальник, который Мак засовывала в сумку. – Мельком. – Он сейчас внизу, в отделении неотложной помощи. Найдите, если хотите получить подтверждение и увидеть его с двумя действующими руками, – сказала вторая медсестра, сверкнув глазами. Мак обдумывала ее слова. – Возможно, я так и сделаю.