– Чёрт, Джина, оглянись вокруг! Ты хоть понимаешь, где мы находимся? Какая у меня работа? Кто ты здесь? Кто я? Кто все эти люди? – повышает он голос, а я вздрагиваю от смены его настроения. – Так сам оглянись. Ты видишь хотя бы кого-то здесь, кроме нас? Никого нет. Вчера тоже никого не было. Ты оскорбил меня, Дерик. Переспал со мной и ушёл, облив дерьмом. Что ты теперь от меня хочешь? Чтобы я с улыбкой кивнула? Что тебе нужно от меня, когда ты сам делаешь всё только хуже? Ты тащишься, причиняя мне боль. Ты знаешь куда надавить, потому что я от тебя ничего не скрывала. Я была честна с тобой. Даже в своих подозрениях я была честна. И нет, я никогда тебя не пойму. Ты поступаешь подло, Дерик. Уходишь, наговорив такого, отчего я дышать потом не могу, а затем возвращаешься, выливая на меня свои признания. Я не знаю… не знаю, что тебе от меня нужно, если ты так относишься ко мне, – тяжело вздыхаю и провожу ладонями по волосам, сжимая свой затылок. В моей голове хаос. – Вчера ты сказала, что хочешь мой ад, Джина. Но я не хочу его для тебя. В этом вся причина, – мрачно напоминает он. – Значит, ты всё решил и для себя, и для меня. Только ты не имеешь права решать за меня, Дерик. Выходит, ты выбрал свой путь. Так иди. Вчера ты ушёл, и сегодня я не держу тебя… – Боже, Джина, ты что, ни черта не понимаешь? – Нет! Сотню раз уже сказала – нет! Ты говоришь грёбаными загадками, Дерик! Ты, мать твою, трахаешь меня, как безумный, а потом становишься законченным мудаком, своими словами и поступками превращая меня в помойную шлюху! – выкрикиваю я. Повисает тишина, и я жмурюсь от стыда за произнесённые мной слова. – Прости… когда я зла, то… – Выражаешься ты крепко. Да. Очень крепко, и это чертовски сексуально, – Дерик усмехается, и я тоже. – Заткнись. Я не простила тебя. И то, что я улыбаюсь не значит, что ты можешь подходить ко мне. Дерик, я серьёзно, не приближайся ко мне! Дерик! Нет… Его горячие, порочные губы накрывают мои, и все возмущения тонут в его дыхании, ворвавшемся в мою грудь. Оно пронзает меня ступором, удовольствием и очередным приступом похоти. Ладони Дерика крепко прижимают меня к себе. До боли. До сдавленного крика. Но тот мрак, который зародился вчера с его уходом, намного сильнее, чем мои чувства сегодня. – Нет, – голос садится до хрипа, и я упираюсь в его грудь. Отталкиваю. Отскакиваю. Мотаю головой. – Нет… ты не можешь приходить ко мне за сексом, Дерик. Нет. Мне нужно больше, чем просто твой член. – Опять щёки краснеют. – Я не могу дать тебе больше, Джина. – Значит, на том и порешим. Уходи. Не хочешь быть со мной честным, открытым и не пичкать ложью, значит, ты мне не нужен. Я не требую у тебя кольца на палец и кучи детишек. Гадость. Я требую, только чтобы ты начал уважать меня и считаться с моими чувствами. Пока ты этого не сделаешь, не смей меня целовать. Стой на месте. – Опасливо делаю шаг назад. Его кулаки сжимаются, и я уже знаю эту позу. Он набросится, снова подавит любое сопротивление. Я на грани согласия на всё, только бы ощутить его кожу под своими губами. – Ты снова бросаешь мне вызов? – прищуривается он. – Никаких вызовов. Это моё требование. Я хочу узнать тебя, Дерик. Хочу больше, чем ты даёшь всем остальным. Ты уже дал мне то, чего не давал тем, с кем спишь. Ты ввёл меня в свою жизнь, показал мне своё чистилище, и оно покорило меня. Не бойся двигаться дальше. Если не со мной, так с кем-то другим. На меньшее я не согласна, – говорю, гордо вскидывая подбородок. Ну да, в расстёгнутом платье, со взъерошенными волосами я просто сама честь. Дерик вновь делает два шага ко мне, но я стою на месте, всем своим видом показывая, что быстро не сдамся. – Сделка, – быстро шепчу, когда он приближается ко мне вплотную. Его губ касается самая ужасная ухмылка, которую я видела. Это порочная фантазия, от которой всё моё тело реагирует каждой чёртовой клеточкой. Да что б его! – Ты стоила каждой ошибки, которую я совершил. Ты стоила каждой ночи, которую я потерял. Ты стоишь моих извинений. И если думаешь, что я остановлюсь, то сильно ошибаешься, Джина. Я пришёл к тебе, чтобы напомнить, что хочу тебя. Одного раза, как показала практика, мне мало. Ты будешь драть мою грёбаную спину и орать, умоляя трахать тебя быстрее. Ты будешь, как и я, сходить с ума от желания прикоснуться к тебе, сдаться и покориться. Сделка, Джина. Губы Дерика мягко касаются моей щеки, и дыхание сбивается. То ли от его слов, то ли от исходящего от него жара, но у меня кружится голова. Дерик отходит, кивая мне на прощание. И это всё? Что, нового сеанса «Орущий Дерик» не будет? – Я… у меня были условия, – прочищая горло, подаю голос. Он оборачивается в дверях и усмехается. – Я их запомнил. И клянусь, что ему ты больше не достанешься. Ты моя. Не важно, как надолго. Важно, что мы оба получим то, что требуют наши тела. Я в игре, Джина. Подумай, какой ход я сделаю следующим. Доброй ночи, если будет скучно, то я готов пойти на уступки и согреть тебя. Я буду рядом. – Дерик… – Я буду в спальне справа. В постели. И да, забыл сказать, – он делает паузу, а я нервно кусаю губу, смотря на него. – В следующий раз я точно буду там не один. Это уже угроза. Дерик закрывает за собой дверь. Из груди вырывается сухой всхлип. Боже, кажется, я даже не дышала. Глава 20 Стучу пальцами по столу, оглядывая людей, собравшихся в столовой на завтрак. Удивительно, сколько всего можно сделать, если не спать. Обдумать план по защите собственной чести; отработать диалоги; найти уйму аргументов против будущих слов Дерика. Добровольно признаться в шизофрении; выйти погулять; побить себя по щекам, укрощая в себе желание закатить ссору, которая должна перерасти во что-то большее; снова побить себя; искупаться. Три раза. Критически осмотреть своё тело. Понять, что мне скоро понадобится бритва, потому что на экзекуцию воском я больше в жизни не пойду. Побродить по замку, найти чёртову огромную библиотеку с компьютерами, как в университете, даже написать несколько писем Инге и Мег, сначала орущих, а потом скулящих и лживых, как будто со мной, правда, всё в порядке. Полазить по полкам и, словно в музее, посмотреть сквозь стекло на огромное родословное дерево, состоящее из бывших королей и настоящих. Изучить семьи и узнать, что у прошлого короля детей не было, и он был одинок. Ни слова не найти об отце Дерика. Конечно, среди миллионов книг, вообще, сложно что-то отыскать, но истории о прошлых событиях нет. А, может, просто не увидела, так как уже начинался рассвет, и я понятия не имела, разрешено ли мне здесь находиться. Столкнуться с дипломатом из Китая и обсудить разновидности чая, затем наткнуться на представителей испанского королевского дома, притвориться, будто я только что вернулась с пробежки, соврав, где здесь можно заниматься спортом. В общем, ночь была ужасно скучной, но от своих слов и требований я ни за что не откажусь. Точка… нет… многоточие… к чёрту! – Привет, ужасная ночь. – Напротив меня, прикрывая зевок ладонью, садится на стул Эни. – Привет. У тебя что-то случилось? – без всякого интереса спрашиваю её. Я здесь не просто так. Меня очень волнует некая Кристин. Я хочу увидеть её и изучить. Первая любовь Дерика. Женщина, с которой он проводил время и, скорее всего, проводит. Соперница. Я такая злая на него. Врать Дерик научился, но я ненавижу, когда он это делает, и если сам не хочет рассказать мне правду, то я узнаю её любым способом. – И, в общем, я не выспалась, а сегодня ещё предстоит перелёт в Монте-Карло, – заканчивает Эни. Надеюсь, ничего важного она не сказала, потому что я её откровенно не слушала. – Ага. Монте-Карло, – киваю, снова осматривая людей. – Кого-то ждёшь или ищешь, Реджина? – замечая мою нервозность, интересуется Эни. – Вычисляю. Так будет правильнее. Одного человека, – замолкаю. Эни приподнимает брови. – Женщину, – добавляю я. – Так, это уже опасно для здоровья. Надеюсь, не королеву? – Нет. Другую женщину. Новую женщину. Эм… некую Кристин. – Ох, ты вряд ли увидишь её здесь в начале десятого утра. Она просыпается к полудню и ест у себя. А почему такая заинтересованность? – прищуривается Эни. – Она новый человек для меня. Я о ней раньше не слышала, и, похоже, у неё какие-то дела с Дериком. Последний очень подозрительный тип. Это всего лишь защитная реакция, – быстро отвечаю. – У неё очень личные дела с Дериком. Слишком личные, и лучше тебе туда не лезть. Дерик закрытый человек. Он ненавидит, когда кто-то пытается узнать интимные подробности его жизни, а Кристин на сто процентов его самая долгая интимная подробность, – усмехается Эни. – Ясно. – Неприятные подтверждения собственных мыслей. Вот козёл. – Она старше Дерика на два года. Появилась здесь лет десять назад. Училась в Италии и живёт там. Якобы является пресс-агентом Дина, но это ерунда. У королевского двора всего два пресс-агента, и каждого я знаю лично. Она же просто получает деньги и сидит на тёплом месте, думаю, с подачи самого Дерика. Познакомились они где-то за пределами Альоры, и потом он привёз её сюда. Они много времени проводили вместе, пока ей не надоело сидеть на одном месте. Она очень своеобразна. Ей всё кажется скучным, и нормального диалога с ней не получается. Я пыталась однажды, но она просто ушла, смерив меня презрительным взглядом. Очень ревностно относится ко всем, кто пытается забрать Дерика. Приехала сюда на коронацию Дина. Это всё, что я знаю, – шёпотом рассказывает Эни. Так, Дерику было двадцать, когда они встретились. Растлительница малолетних! И конечно же, она взяла его в оборот, чтобы использовать в своих целях. Потрясающе. Ещё хуже что-то может быть? – То есть она здесь нечастый гость? – уточняю я. – Нечастый, но порой прилетает сюда, чтобы проверить обстановку. Я так думаю. Знаешь, напоминает о себе и о тех днях, которые они с Дериком провели вместе. Она играет так с ним, и он явно не против. Он всегда защищает её, даже перед королевой, которой она не нравится. Между ними холодная война, но королева не идёт против неё. Не знаю, какие тайны Кристин скрывает, или же что сделал Дерик, чтобы она здесь числилась, но это точно не обсуждается. Королева обычно делает вид, что её не существует. Даже на приёмах. Они избегают друг друга. – А Дин? Он с ней общается? – Да, общается. Дин общается со всеми, он не умеет ругаться с людьми. Всегда милый и обворожительный. Хотя её он не интересует, можешь быть спокойна. Она вцепилась за Дерика, и это правильно. Умная женщина. Дерик в её случае намного выгоднее, чем Дин, потому что ей никогда не стать королевой Альоры. Этого не допустит ни королевская чета, ни сам Дерик. Но я слышала, что она не хранит Дерику верность. В последний раз, по словам Дина, она приезжала с каким-то политиком и ублажала его, чтобы тот подписал бумаги. Прости, Господи, но она политическая шлюха, – Эни кривится и делает паузу, когда перед ней расставляют чайник с чаем и чашку. – И Дерику всё равно? – Да. Он спокоен, но это лишь с виду. Это же Дерик, Реджина. Он никогда не выражает эмоций. Он даже улыбается изредка, но рядом с ней такое случается. Вчера чуть ли не из штанов выпрыгивал, чтобы оградить её от всех. Да и ушли они вместе. Понятно куда. Встреча двух любовников. Не представляю, что ещё она вытворила за эту ночь, раз после прошлой он был весь в засосах и царапинах. Отвратительно. И он ведь этим гордится. Вот что меня больше всего поражает. Но нет, Дерик словно специально демонстрирует, что он рогатый придурок. – Ты злишься из-за того, что Кристин спит с Дериком? – Побойся Бога, Реджина, мне плевать. Меня заботит иное. Я не верю ей. Не факт, что она помогает Альоре в Италии, потому что у нас с ней тоже натянутые отношения, точнее, у нас официально дружеские отношения, а на самом деле они никакие. Она попросту занимает чьё-то место только из-за того, что у Дерика крепкое положение при дворе, и король ему доверяет не только решение политических вопросов, но и свою жизнь. Я, конечно, понимаю, что он постоянно вытаскивает Дина из сложных ситуаций и при этом рискует собой, но… это странно. Ведь если подумать, то это его работа, не так ли? Защищать Дина и быть его нянькой, раз он глава службы безопасности королевского дома Альоры. Но почему у него столько власти? На удивление, злость Эни мне не особо понятна. Она здесь гостья, и у неё тоже довольно много привилегий, но завидует Дерику, или что-то серьёзнее, и это меня настораживает. Хотя её вопросы разумны. Я тоже пока не совсем понимаю, что ещё сделал Дерик, раз имеет не только владения в Альоре, но и доверие короля. – А что Дин говорит? – Ничего. Только то, что Дерик стал членом семьи, когда умер его отец, точнее, когда его убили. Ты же в курсе того, что случилось в прошлом? – Хм… жестокость, сумасшествие отца Дерика, куча смертей и откровенная бойня? – Точно. Клаудия взяла к себе Дерика, так как он стал сиротой. Она растила его, как своего сына. Я считаю, что это очень показательный поступок для Клаудии, хотя она не любит говорить о том времени. Я пыталась узнать больше, вдруг там есть ещё какие-то тайны, но ничего такого. И возвращаясь к Кристин Грассо, рождённой в Италии, но прекрасно знающей и историю Альоры, и всех здесь, как и имеющей враждебные отношения с королевой, и холодные с королём. Она змея, похуже Моники. Я бы, к примеру, могла тоже занять её место. На самом деле для меня это самый лучший вариант, в моей ситуации, – Эни тяжело вздыхает, и до меня доходит причина её озлобленности. – А ты пробовала обсудить это с самим Дериком? Объяснить ситуацию? Думаю, ты, действительно, справилась бы с этой миссией куда лучше, да и королевская чета тебе доверяет. – Пробовала. Два года назад. Год назад. И перед днём рождением Дина. Он просто уходит от ответа или говорит: «Не обсуждается. Кристин занимает то место, которое заслужила. Поищи что-то иное, а лучше займись принцем». Но чем она его заслужила? Своим ртом или телом? Что такого выдающегося она сделала, кроме как, ублажает Дерика и живёт себе в Италии в огромном особняке? Мне противно. Я ненавижу несправедливость, – Эни кривится. Мне нечего ей ответить, потому что такая ситуация меня абсолютно не радует. Связь Дерика и Кристин выводит меня из себя. Я не понимаю, зачем приходить ко мне, говорить такие высокопарные слова, признаваться в своих чувствах, угрожать, обвиняя, что он содержит многолетнюю любовницу и помогает ей? Мне тоже противно. – Леди Энисса, леди Реджина. Вам письмо от Его Высочества, – поднимаю голову на Монти и усмехаюсь. – Мог бы и прийти ко мне, и как минимум поинтересоваться моим здоровьем. Негодяй ты, Монти, – язвительно бросаю, хватая письмо. – Реджина, это Годфри, брат Монтимьера, – прыская от смеха, подсказывает Эни.