Император поднял небольшой молоток и дважды стукнул им по столу, после чего вбежал молодой евнух. – Скажи господам, сопровождающим мастера Чэня, подняться, – приказал он, и евнух вернулся через минуту с шестью воинами. Лу Фэйцин ждал внизу, не зная, как идут дела у Чэнь Цзялуо, но через некоторое время он услышал слабые звуки мелодии, доносящиеся сверху, и почувствовал некоторое облегчение. Молодой евнух спустился вниз, чтобы позвать их, и все шестеро последовали за ним наверх. На лестничном проеме второго этажа позади группы следом начали подниматься двое мужчин, одетых как евнухи. Они обогнали членов Ордена и преградили им путь. – Прочь с дороги! – сказал один из мужчин. В мгновение ока они напали на Лу Фэйцина и Чжао Баньшаня, те с легкостью отразили атаки. Два евнуха отлетели назад, удивленно глядя на Лу и Чжао. – Бай Чжэнь, неужели император снова ищет себе охрану? – спросил один из них. – Это мастера боевых искусств, они не применяют банальных трюков, – ответил Бай Чжэнь, посмеиваясь. Евнухи усмехнулись и пошли наверх. Они неплохо сражались, но относились к низшим слугам и грубо общались с Бай Чжэнем. Вскоре они все вместе поднялись на пятый этаж, где их встретил один из слуг императора. – Сопровождающие мастера Чэня прибыли! – доложил Бай. – Подождите немного, – сказал молодой евнух. Вскоре из комнаты вышли два евнуха, владевшие боевыми искусствами. Окинув членов Ордена заинтересованными взглядами, они прошли мимо. – Проходите. Вшестером они вошли внутрь и увидели Цяньлуна, сидящего в центре комнаты, и Чэнь Цзялуо – сбоку. Цзялуо встал, окинул их взглядом, и им ничего не оставалось, как встать на колени и преклонить голову перед императором. «Ах ты мерзкий император! В тот день в Ханчжоу мы напугали тебя до смерти, а сейчас ты смотришь на нас с высока! Если бы не Юный Глава, я бы убил тебя на месте!» – думал Ву Чэнь, склоняясь перед Цяньлуном. Чэнь Цзялуо взял деревянную шкатулку и поставил ее перед императором на стол. – Вот! – Хорошо. Это все. Когда я осмотрю их, пошлю за тобой, – ответил император. Чэнь Цзялуо снова поклонился. – И возьми с собой лютню. Цзялуо передал ее Вэй Чуньхуа и сказал: – Поскольку Ваше Высочество уже покорил мусульманские районы, ваш слуга просит проявить милосердие и приказать, чтобы там не было беспорядочных убийств. Император не ответил, а просто отмахнулся от него. Бай Чжэнь повел их к дворцовым воротам, где ждали Вэнь Тайлай и остальные. Бай Чжэнь, казалось, презирал этих двух евнухов, он насмешливо произнес: – Я бы хотел познакомить вас с двумя хозяевами дворца: Чи Сюань и Ву Минфу. – Приятно познакомиться! – ответил Цзялуо с улыбкой. – Это господин Чэнь, император к нему благосклонен. Чи Сюань рассмеялся и сказал: – Боюсь, такому красивому юноше еще рано становиться ученым мужем! Чэнь Цзялуо рассердился, услышав это, но решил промолчать. Чи и Ву были сыновьями Юнчжэна, они с ранних лет жили во дворце и изучали боевые искусства под руководством бывших чиновников и друзей отца. Когда Цзялуо ушел, Цяньлун отпустил евнухов и открыл шкатулку. Он прочитал записку императора Юнчжэна и письмо, написанное его родной матерью, в котором было сказано, что у него красное родимое пятно на левой ягодице. Он вздохнул. Больше не могло быть никаких сомнений в его истинном происхождении. Он приказал евнуху принести ему мангал и бросил бумаги в огонь. По мере того как пламя разгоралось, он начал чувствовать себя спокойнее и, поддавшись порыву, бросил в огонь и маленькую деревянную шкатулку, наполнив комнату жаром и дымом. На мгновение он уставился на нефритовую вазу на столе, затем сказал евнуху: – Приведи ее. Евнух исчез и вернулся спустя несколько минут. Он поклонился и доложил: – Ваша рабыня заслуживает смерти. Госпожа отказывается идти. Цяньлун коротко рассмеялся и снова взглянул на вазу. Затем он встал и спустился вниз. Евнухи последовали за ним, неся хрупкий нефрит в руках. Этажом ниже служанка отодвинула занавеску, и Цяньлун вошел в комнату, полную живых цветов. Две другие служанки взяли вазу у евнухов и аккуратно поставили ее на стол. Девушка в белом платье сидела лицом к стене. Император взмахнул рукой, и служанки, повинуясь, покинули комнату. Он только открыл рот, чтобы заговорить, как занавески открылись и в комнату вошли два телохранителя, которые спокойно встали у входа. – Что вы здесь делаете? Убирайтесь! – сердито сказал он. – Повинуясь воле императрицы, мы, ваши покорные слуги, должны вас охранять, – сказал один из них. – Я в порядке, к чему мне защита? Чи Сюань ответил: – Матушка знает, что… характер у этой девушки… достаточно непреклонный и непредсказуемый, она опасается, что драгоценный император, Ваше Высочество, снова пострадает. Цяньлун посмотрел на свою раненую левую руку и крикнул: – В этом нет необходимости! Убирайтесь! Чи и Ву просто поклонились, но не покинули комнату. Цяньлун понял, что они действуют по приказу вдовствующей императрицы и не осмелятся ослушаться. Цяньлун больше не обращал на них внимания, подошел к девушке в белом и сказал на мусульманском языке: – Повернись ко мне, я должен кое-что сказать. Девушка проигнорировала его, крепко сжимая рукоять кинжала в правой руке. Цяньлун вздохнул со словами: – Посмотри на стол, что там. Девушка намеревалась не обращать на него никакого внимания, но в конце концов ей стало любопытно, и через некоторое время она, наклонив голову в сторону, бросила косой взгляд на стол. Она увидела нефритовую вазу цвета овечьего жира. Цяньлун и дворцовые евнухи увидели ослепительное сияние ее кожи. Оказалось, что этой девушкой была Благоухающая принцесса. После поражения армии Му Жуо Луна Касили была схвачена в плен подчиненными Чжао Вэя. Генерал Чжао Вэй помнил слова Чжан Чжаочжуна и знал, что император желает эту девушку, поэтому он отправил спецотряд цинских солдат, чтобы доставить ее в Запретный город. В тот день, когда Цяньлун увидел портрет принцессы на нефритовой вазе, он был очарован. Когда Ло Бин украла вазу, Цяньлун пришел в ярость и убил двух стражей, охранявших ее. Однако тоска по красавице на вазе становилась только сильнее, поэтому он поручил Чжан Чжаочжуну доставить принцессу в Пекин. С тех пор Цяньлун считал дни, представляя ее себе в мельчайших подробностях. Наконец девушку доставили, но оказалось, что она не знала китайского. Он был искренен в своих чувствах, поэтому даже нанял учителя, чтобы выучить язык народа Хуэй. Цяньлун был умен от природы, но, помимо этого, он усердно учился и через несколько месяцев уже достаточно хорошо владел языком. Однажды он даже сочинил стихотворение: «По бездорожным просторам, сквозь тысячи ли, Верховные скакуны несутся, словно стрелы быль. Там, вдалеке, на западе, где блики огней, Радостный праздник идет в светлой молодости теней. Спросив пастуха, как он поживает, Лучше узнать у переводчика, лишь он его понимает». Под стихотворением он сделал пометку: «Я овладею диалектом Хуэй, и мне больше не понадобится переводчик». Достигнув цели, он был очень собой доволен. Однако узы любви уже крепко связали Касили с Чэнь Цзялуо. Кроме того, Цяньлун стал ее заклятым врагом, убив ее отца, поэтому она не могла принять его ухаживания. Несколько раз она ощущала отчаяние и думала о самоубийстве, но каждый раз вспоминала, как Цзялуо обещал отвести ее на вершину Великой Китайской стены. С тех пор как они познакомились, когда она увидела, как он собирает снежный лотос, изгоняет цинских солдат, спасает маленького олененка, спасается от стаи волков, отправляется во вражеский лагерь, взбирается на пик Белого нефрита, девушка не думала ни о чем другом. Он совершал бесчисленное множество и других смелых поступков в опасных ситуациях. Она полностью доверяла его словам, и если он сказал, что отведет ее на Великую Китайскую стену, то обязательно сделает это. Поэтому, несмотря на мягкие уговоры и угрозы Цяньлуна, Касили всегда была полна уверенности и непоколебимо сопротивлялась, думая: «Как будто я снова оказалась в окружении стаи волков. Этот кровожадный волк хочет меня сожрать, но мой любимый обязательно придет и спасет меня». Цяньлун видел, что она с каждым днем все больше увядает, и боялся, что девушка может умереть от душевной тоски, поэтому не осмеливался слишком сильно давить на нее. Он созвал лучших мастеров столицы и приказал построить для нее башню Баоюэ. После завершения строительства он был снова горд собой и сочинил стих о башне – «Дворик в башне Баоюэ, напоминающий Лунный дворец[30]»: «Островки листьев, клумбы цветов, Лепестки, умытые утренней росой, Напоминают Нефритовый пруд с его бирюзой – Тот, что в Лунном дворце». В нем он также восхвалял и превозносил принцессу, сравнивая ее с Чанъэ[31], однако Касили даже бровью не повела. Ей были безразличны все драгоценные сокровища, которые украшали башню, за исключением фресок, покрывающих стены, написанные Джузеппе Кастильоне[32], изобразившего пейзажи ее родной местности. Она смотрела на них остекленевшими глазами, погружаясь в воспоминания о счастливых моментах, проведенных вместе с Чэнь Цзялуо. Цяньлун иногда тайно наблюдал за ней, видя, как она задумчиво смотрит на фрески и скучает. Тень легкой улыбки появлялась на ее губах, и он не мог быть не тронут этим. Однажды он не смог сдержать себя и протянул руку, чтобы коснуться ее руки. Внезапно мелькнула холодная молния, и кинжал направился прямо к нему. К счастью, принцесса не имела боевых навыков, а Цяньлун был достаточно ловким, чтобы быстро уклониться, однако она все же успела задеть его. Он испугался до смерти, лицо побледнело, а по телу выступил холодный пот. С тех пор он больше не осмеливался быть хоть немного невежественным по отношению к ней. Когда вдовствующая императрица узнала об этом, она приказала старшим дворцовым евнухам отобрать у нее кинжал. Благоухающая принцесса держала клинок у себя перед грудью и угрожала покончить с собой всякий раз, когда кто-то приближался к ней. Цяньлун вынужден был приказать всем отступить и не беспокоить ее. Касили к тому же боялась, что ей могут подсыпать яд в еду или питье, поэтому она не прикасалась ни к чему, кроме свежих фруктов и овощей, которые собирала в саду. Рядом с Залом героев[33] Цяньлун построил для нее чан для купания в мусульманском стиле, чтобы она могла мыться, но девушка отказалась и от этого. Она обладала удивительной особенностью: хотя она не мылась в течение многих дней, аромат ее тела становился только приятнее. Касили, ранее не знавшая жизни, всегда была наивной и жизнерадостной. Сейчас же из-за тягот ей пришлось в одиночку противостоять напастям злых людей во дворце, и за несколько десятков дней она стала проницательной и сильной девушкой, способной видеть коварство людей. В тот момент, когда она вдруг увидела нефритовую вазу, ее сердце сжалось от страха. Она боялась, что Цяньлун снова применит уловку, поэтому отвернулась обратно к стене, крепко сжимая рукоять кинжала. Император вздохнул и сказал: – Когда-то я увидел твое изображение на этом нефритовом сосуде и подумал, что на свете нет такой красивой женщины. Но когда я вдруг увидел тебя воочию, понял, что ты намного прекраснее, ни один художник в этом мире не сможет передать даже часть твоей красоты. Благоухающая принцесса проигнорировала его слова. Цяньлун продолжил: – Целыми днями напролет ты горюешь, от такого уныния ты непременно заболеешь, пожалуйста, перестань. Ты скучаешь по родной земле? Подойди и взгляни в окно. Он приказал евнуху взять молоток и вынуть гвозди, которыми были заколочены окна этого этажа. Цяньлун опасался, что она, будучи в постоянной печали и тревоге, попытается спрыгнуть вниз и покончить с собой, поэтому все окна на этаже были намертво заколочены гвоздями. Император и два евнуха стояли у окна, принцесса демонстративно фыркнула и поджала губы. Цяньлун понял намек и отошел к восточной стене, взмахом руки приказав Чи и Ву разойтись. Тогда Касили медленно приблизилась к окну и увидела бескрайний песчаный пейзаж, уставленный палатками, а вдали виднелась исламская мечеть. Сердце ее сжалось от печали, две слезы медленно скатились по щекам, когда она вспомнила, что ее отец, брат и множество людей из ее племени были трагически убиты солдатами, которых послал Цяньлун. Чувство обиды вспыхнуло в ее душе и захватило полностью, и тогда, повернувшись, она схватила нефритовую вазу и бросила ее прямо в голову Цяньлуна. Ву Минфу стрелой бросился вперед и вытянул левую руку, чтобы поймать ее, но, к его удивлению, поверхность нефритовой вазы была чрезвычайно гладкой: ваза выскользнула из его рук и упала на землю, разлетевшись на осколки. Редчайшее в своем роде сокровище было уничтожено. Ву Минфу боялся, что она снова попытается причинить вред императору, и попытался схватить ее, но Благоухающая принцесса внезапно приставила кинжал к своему горлу. Цяньлун резко закричал: – Стой! Ву Минфу остановился и убрал руку, а Касили быстро отступила на несколько шагов назад. Вдруг раздался звон, и что-то выпало из ее одежд. Чтобы убедиться, что это не скрытое оружие, Ву Минфу быстро наклонился и обнаружил, что это был кусок нефрита. Он повернулся и передал его императору. Взяв камень в руки, Цяньлун невольно изменился в лице: это был именно тот «теплый» нефритовый камень, который он подарил Чэнь Цзялуо на морской плотине в Хайнине; на нефрите золотом было выведено: «Настоящая любовь – та, что прошла все тяжелые испытания, посланные богами».