— Вытащи меня отсюда, пожалуйста… У меня уже всё тело болит так, будто по мне попрыгал упитанный дракон… А я потом тебе всё-всё объясню… Выбежал наружу и обхватил мягкие ягодицы своей пары, очень бережно и осторожно вытянул её наружу. Она со вздохом облегчения обвила мою шею руками и неожиданно поцеловала меня в щёку, а потом прошептала: — Прости… я знаю, что дура… Хотела угостить его яблоками, а дверь закрыта… А ключи у Милдред, но я не умею воровать… И… вот… После бессвязных объяснений, она прижалась ко мне и заплакала. А я стоял со своей парой возле ангара, держал её на руках и не знал, что мне делать дальше. Глава 23 Женевьева — Вытащи меня отсюда, пожалуйста… У меня уже всё тело болит так, будто по мне попрыгал упитанный дракон… А я потом тебе всё-всё объясню… Мой голос прозвучал уж совсем как-то жалобно и несчастно. Хотя так и есть: тело ныло и стонало; голова раскалывалась; и вдобавок, мне сильно-сильно надо было в туалет. Дракон ничего не сказал. Выражения его лица не видела. Сомневаюсь, что он рад. Ощутила, что Рэн рядом, когда его руки обхватили мой зад, чуть пощупали, легли потом на бёдра и потащил меня наружу. Ощущение было, будто меня тащат через тёрку в обратную сторону. Но я прикусила язык и решила не возникать. Когда оказалась на свободе, я, наконец, смогла набрать полную грудь воздуха и нормально продышаться. Хорошо, что дракон держал меня на руках. Ногам своим в данный момент я точно не доверяла бы. В благодарность обвила мужскую шею руками и поцеловала Рэна в щёку, а потом прошептала, решая сразу прояснить сей странный момент моего застраивания: — Прости… я знаю, что дура… Хотела угостить его яблоками, а дверь закрыта… А ключи у Милдред, но я не умею воровать… И… вот… Лицо Рэна было похоже на каменную маску. Он был напряжённым, жёстким, молчаливым и я понимала, что ему, наверное, сейчас очень-очень хочется меня придушить. Или сразу прикопать. Или вообще утопить… От этих мыслей я преисполнилась к себе вселенской жалостью: из родного мира выдернули; ошейник рабский нацепили; головой об стенку постучали; нарычали, напугали; ещё и застряла как дура в отверстии стены. И вообще, меня никто не люби-и-ит! Захотелось объятий, я пиявкой вцепилась в дракона и заплакала, поливая его рубашку горючими слезами, как будто дождик в разгар засухи. Ан'Рэнхард продолжал молчать, убивая меня своим равнодушием. Хотя, пришёл же и спас. Значит, не равнодушен? Хотела успокоиться и поговорить о случившемся, но не смогла прекратить льющийся поток воды. Меня словно прорвало и всё накопившееся выходило, не желая больше оставаться под напором моего терпения. Рыдания душили, и я не стала их тоже сдерживать. Плач вышел уродливый. Глаза опухли и превратились в щелки. Кончика носа покраснел, будто я алкашня не просыхающая. Рот был растянут от рыданий — ещё чуть-чуть и лицо треснет. Сопли, слюни, слёзы — все жидкости благополучно оседали на белой рубашке дракона… Бе-е-едный. Не повезло ему с парой. Не сразу услышала, как дракон зовёт меня. — Женевьева… — Женевьева, всё хорошо. Слышишь меня? — А? Что? — прошептала и всхлипнула. Рыдания сошли на нет. Осталась одна противная икота и ещё более противный голос, словно наждачкой шкурят заусенистое дерево. — Всё хорошо. Я не буду тебя ругать или наказывать. — Правда? — решила уточнить. Так, на всякий случай. — Я думала, ты меня как минимум съесть должен или раздавить могучей лапой своего зверя. Хотя есть меня — плохая идея. Несварение желудка ещё будет… Да и давить не стоит… Ты сам, знаешь, почему. Боже! И почему я не могу просто заткнуться?! Дракон зашёл в дом, потом проследовал в мою комнату. Опустил меня на кровать настолько бережно и аккуратно, будто боялся меня сломать. Потом отошёл и, сделал круг по комнате. Руки он заложил за спину. Лицо было сосредоточенным и задумчивым. Э-э-э… Он же сказал, что наказывать не будет… Потревоженный Аид, тем временем, следил за драконом, настороженно навострив уши. Рэн резко остановился в центре, прикрыл глаза рукой, и я увидела, что его лицо исказилось, будто от боли. Чёрт… Всё так плохо, да? Значит, наказанию быть? — Рэн… Я знаю, что уже достала тебя… Прости… Или ты всё-таки решил наказать меня?.. Всхлип. Он вдруг выдохнул и убрал руку от лица. — Может я и дракон, Женевьева, но я не животное. В твои намерения явно входило разозлить меня, устроив этот спектакль с проникновением. Ты же знаешь, что я всегда приду к тебе и за тобой, даже если это меня убьёт. Что, скорее всего и случится когда-нибудь. — Рэн, — мягко позвала его. — Прекрати, — выговорил он, снова прикрыв глаза, и вдруг задрожал всем телом. — Что прекратить? — Не произноси моё имя. Я и так еле сдерживаюсь. — Что… — нахмурилась я. — Ты всё-таки хочешь со мной что-то сделать? — Женевьева, ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать. И лучше тебе этого не знать, — ответил он, пронзая меня до того жарким взглядом, что у меня по тело вмиг задрожало и стало каким-то ватным. — То есть… ты… ты… ты хочешь меня?.. Как женщину? Я была обескуражена этим открытием. — Так сложно в это поверить? — его кадык дёрнулся, голос ещё сильнее огрубел. — Я… я не знаю… Сейчас у меня голова вообще ничего не соображает, — произнесла я, ощущая себя так, словно я пьяная. — Когда ты произносишь моё имя — «Рэн», всё, о чём я могу думать — это как ты будешь в моих объятиях. Ты моя пара, Женевьева. Я хочу не просто хочу тебя, я хочу слиться с тобой. Я вожделею тебя всем своим существом, каждой клеткой, каждой искрой магии. — Ого… — выдохнула я, глядя на застывшего мужчину в центре комнаты. Он делал такие признания, что у меня голову сносило только так. — Ещё никто и никогда не говорил мне таких слов… Слезла с кровати и медленно шагая, приблизилась к дракону на расстояние сжатого кулака. Осмелилась и положила ладони на его грудь. Фу… только рубашка была скользкой и мокрой. Подрагивающими пальцами расстегнула пуговицы. Украдкой посмотрела на Рэна. Он ничего не говорил и не запрещал мне шалить. А значит, можно. Добралась до его обнажённого торса и сглотнула. Чёрт… как же он хорош. Вот это тело. Он задышал прерывисто, мышцы его тела под моими пальцами непроизвольно сократились. — Ты такой… классный… — прошептала, завороженно разглядывая кубики на животе дракона, дорожку волос, убегающую вниз, мощную и сильную грудь. И мне нравилось, что мои прикосновения вызывают у него дрожь и мурашки.