Чёрт. Придётся вызывать дракона. Сама я уже точно не выберусь. Самым печальным был тот факт, что мне придётся как-то объяснить и оправдать свой поступок. Представляю, что подумает обо мне Ан'Рэнхард. — Несс… Если вы меня слышите… Или чувствуете… В общем, лучше вам меня услышать… Я тут немножко застряла… И мне очень нужна ваша помощь… Пожалуйста, Рэн… Помогите… Ан'Рэнхард Нерваль из клана Огненных драконов Сидя в баре в небольшом городке за тридцать километров от дома, я задумчиво смотрел на янтарную жидкость в своём стакане и слушал, как поёт новенькая певица нечто заунывное, тоскливое и вызывающее раздражение. Это была песня о безответной любви. Проклятые небеса! Дожился, что теперь сбегаю из собственного дома, лгу помощникам, что уезжаю по делам и сижу в придорожном баре. Я собственными руками мог бы кастрировать бычка, спилить козлам слишком длинные рога, пристрелить сломавшую ногу лошадь… И я воспринимаю все эти вещи, как обыденная необходимость. Никакого сочувствия или жалости. И уж тем более, никакого страха. Но только сегодня я ощутил в полной мере воистину животный страх. Я уж и позабыл это ощущение. Последний раз меня так накрывало после трагедии с братом. И то, мне кажется, сегодня было намного хуже. Женевьева. Приоткрыв на мгновение связь, чтобы почувствовать и понять её сегодняшнее настроение, я и подумать не мог, что испытаю невообразимую боль… Воспоминания ещё свежи и я не представляю, как она держалась. В тот момент, когда связь распахнулась, меня накрыла алая пелена сумасшедшей боли. Резануло мне живот, ниже, углубляясь всё дальше и дальше, словно боль обещала, что впереди ещё больше мучений. Ноги у меня подкосились, и я едва устоял, успев ухватиться за стол, чтобы не упасть. А дикая боль, тем временем, разрасталась по всему телу невообразимыми спазмами. Словно кто-то взял острое лезвие и кромсал меня изнутри. Хотелось в этот миг одного — прекратить эти мучения. И я дал слабину — закрылся от своей пары, отрезав себя от её ужаснувшей меня боли. И в тот же миг я был с ней рядом. Первая мысль, которая меня посетила — она навредила себе сама. Запах её крови меня чуть не свёл с ума. Страх в тот момент взял меня за горло и хорошо приложил реальностью в зону паха. Мысль, что мог потерять её, до сих пор вызывает дрожь в руках и ужас, который перекрывает дыхание, а сердце едва не рвётся из груди. Мой зверь до сих пор рвётся назад — к ней. Желает обвиться вокруг неё защитным кольцом и охранять, защищать и помочь пережить несколько кровавых дней… Пришлось убраться из дома, иначе зверь вырвался бы из-под контроля. Хорошо, что я понял, что мне говорила Женевьева… Не сразу до меня дошли её слова, но потом я понял, что за боль беспокоила мою пару и почему у неё шла кровь. Но… проклятье… я никогда и подумать не мог, что женщины испытывают подобные мучения и страдания. Подумать страшно, что же они испытывают, когда воспроизводят на свет новую жизнь?.. Что ж, надеюсь, Женевьеве стало гораздо лучше. Проклятье! До невозможности хочется открыть нашу с ней связь и проверить её, но если я это сделаю, мой зверь сорвётся. Аромат Женевьевы и её… свели обе мои ипостаси с ума. И почему моя пара такая… необычная? Если бы она попросила у меня звезду с неба, морское чудище, рог единорога, я бы всё достал для неё, но она, к счастью, ничего из этого не попросила. Вместо этого она просит невозможного — свободы и разрыва нашей связи. Даже самостоятельно начала искать способы разорвать наши узы! Отпил обжигающей жидкости, которая, увы, не приносила облегчения и тяжело вздохнул. Мне даже думать не хотелось о том, какие новые неприятности могут приключиться с моей парой. Честно говоря, я опасался, что судьба припасла ещё какую-нибудь гадость. Я пытался весь думать о работе, отметал мысли о ней, но всё тщётно. Образ Женевьевы преследовал меня. Я с самого первого дня, когда она появилась в моей жизни, я боролся сам с собой. Но эта женщина заполнила все мои мысли. Проклятые небеса! Уж не потерял ли я рассудок? Эту женщину вовсе не интересуют никакие блага, ни беззаботное существование, которому была бы рада любая драконица. О, Великие праотцы, она даже не дракон! Но сколько бы я не путался все эти дни, часы, минуты и секунды убеждать себя в её непривлекательности, искать в ней изъяны, я ничего не могу поделать… Она будоражит меня, моего зверя, заполнила собой всё моё существо. И каждую ночь, день и утро непрошенные видения заполняют моё сознание. Даже сейчас я представил себе, как она в своей дерзкой и непослушной манере, плевав на все правила, ночью украдкой приходит ко мне… Её пальцы скользят по моей разгорячённой коже, дразнят, обещают, а губы… губы вытворяют нечто невероятное, доводят меня до экстаза… Стакан в моей руке лопнул от напряжения и той сладкой картины, которую представлял себе так много раз, что стало казаться, будто и действительно это происходило наяву. Но после сегодняшнего, когда мой зверь наполнил свои ноздри её запахом, я будто получил под дых. Желание быть со своей парой каждую минуту, защищать её от всего враждебного мира, спрятать подальше от любопытных глаз и насыщаться ею непреодолимо овладевало и сводило с ума. Бармен усмехнулся, но ничего не сказал. Убрал осколки, вытер барную стойку и поставил передо мной новый стакан. Плеснул жидкого янтаря и кивнул, мол, за счёт заведения. Но уже никакая обжигающая смесь не отрезвит меня. Слишком поздно. Моя кровь разгорячилась, штаны спереди оттопырились. Мне захотелось швырнуть стакан об пол или даже пробить кулаком барную стойку или вовсе, разнести к проклятию весь бар. Никогда я ещё не терял самообладания до такой степени. Обычно я знал, как обуздать зов плоти. Но в этой женщине было нечто такое, что заставляло меня дрожать от вожделения, словно прыщавого подростка. Нечто такое… Смешно… Она моя пара! Истинная! И природа всё равно возьмёт своё. Ещё никому не удавалось её обмануть. Опрокинул в себя новую порцию напитка и поставил стакан со стуком, вновь не рассчитав силу. Стекло рассыпалось в мелкую крошу. Бармен покачал головой со словами: — Рэн, ты что-то неважно выглядишь. Давай попрошу парней, они отвезут тебя домой. Стиснув зубы, мотнул головой и бросил бармену оплату с надбавкой за мою неуравновешенность. Вышел из бара и ощутил, как прохладный воздух касается разгорячённой кожи, но он не мог остудить и потушить мой пожар. Это могла сделать только Женевьева. Те чувства, с которыми я боролся все дни, захлестнули меня с новой силой. Перед глазами вновь появился её образ, её лицо с самоуверенным выражением на лице, будто она крутая и независимая драконица из столицы, способная совладать с любой ситуацией и разрешить любую проблему. Одновременно, с этой решимостью в её глазах было нечто ранимое, нежное и очень хрупкое. Словно она и не хищница вовсе, а маленький запуганный зверёк, решившийся выступить против бывалого охотника. Неужели она не понимает, что вытворяет со мной? Мне до боли во всём теле хотелось вернуться, прийти к ней, сжать в объятиях, защитить от всего мира… Это проигрыш. Решил всё-таки проверить её состояние, чтобы убедиться, с ней всё в порядке, и она уже сладко спит в своей постели в обнимку со своим чёрным котом. Буквально на мгновение приоткрыл нашу с ней связь и неожиданно, словно обухом по голове, я услышал её зов, её мольбу о помощи! Ощутил, что ей больно! Что за?.. Разорвав материю мира, преодолевая расстояние в считанные секунды, я нарушал закон — пользоваться портальной магией можно один раз в полгода. Я уже использовал её дважды. Штраф будет колоссальным. Но что такое материальные блага по сравнению с жизнью истинной пары? Ничто. Просто пыль. Возвращаясь, мой зверь всё же взял надо мной верх — он рвался к Женевьеве яростно, будто мог опоздать, моё воображение рисовало в сознании самые страшные картины, и я готов был положить весь мир на лопатки, уничтожить каждого, кто причинил боль моей паре… Огонь помог вернуться и я уже дома, лечу, разрывая тишину ночи громом своего рыка: «Женевьева!» Я чувствую её… Она у Тэна! О, проклятье! Обернувшись, едва коснувшись земли, я голыми руками сорвал двери с замка и петель и ворвался в ангар с криком: — Женевьева-а-а!!! Из подвала раздался грозный рык моего брата. Он явно спал и я его разбудил. Что происходит? — Я тут, Рэн… Я застряла, как последняя дура… — пискнул тонкий голосок откуда-то со стороны. Переместил взгляд на стену и на секунду оцепенел. Женевьева находилась в узком отверстии, как пробка.