– Он сам признался в убийстве Белки! – настаивал начальник охраны. – Любая кошка, даже очень старая и больная, будет яростно защищать свою жизнь, исцарапает нападающего, а на руках Леонида не осталось никаких следов, – возразила я. – И откуда тебе сие известно? – гневно спросил Владимир. – Он сказал, – ответила я. – Ха! – выпалил Корсаков. – Не стоит верить чужим словам. Все врут. – Но только не Ленька, – неожиданно вмешался Филипп Леонидович, – парень честен до идиотизма, до глупости. – Надо позвать горничную Зои, выяснить, где она похоронила труп Белки, эксгумировать его, и станет ясно, что произошло с кошкой! – воскликнула я, отлично зная, что подчас вскрытие, проводимое спустя продолжительное время после смерти, не дает требуемого результата. Дверь в кабинет широко распахнулась, в комнату вошла жена олигарха. Она успела снять шикарное платье с кринолином, сейчас на ней было элегантное темно‑сиреневое, достаточно скромное одеяние. – Можете больше не шушукаться, – скорбно произнесла она. – Ванесса погибла из‑за меня, я пришла рассказать правду. – Аллочка, успокойся, – ласково сказал муж, – думаю, тебе лучше завтра вечером улететь в наше швейцарское поместье. Я не смогу купировать скандал. Утром о происшествии с певицей станет известно всем, на свет вылезут детали ее биографии, пресса начнет атаковать нашу семью. Алла Константиновна вскинула подбородок. – Да, конечно. Я уеду. Но сначала должна рассказать тебе правду. Я потерла ладонями щеки и тихо спросила у Юры: – Что случилось со звездой рок‑н‑ролла? Филипп Леонидович обнял супругу и усадил ее на причудливо изогнутую козетку, совершенно не подходившую для кабинета, – ей скорее следовало стоять в будуаре кокетки, а не здесь. – Мы позвали тебя сюда, чтобы сообщить о смерти Ванессы, – еле слышно сказал мне Шумаков, – но ты привела Леонида, и разговор потек в другом направлении. Филипп, похоже, совсем не расстроен, либо у него вместо нервов канаты, либо он болен психически. Есть такое отклонение, когда человек не способен испытывать сильные эмоции, нечувствителен ни к горю, ни к радости. – Наркотики? – предположила я. – Передозировка? Что произошло с Ванессой? – Пока неизвестно. Тело нашли в гостинице над театром, – шепотом вводил меня в курс дела Юра, – вскрытие, как понимаешь, сделать не успели. Гостям объявили, что она закапризничала и отменила концерт. – Небось никто не удивился, – пробормотала я, – газеты постоянно пишут о выходках звезды, Ванесса славится дурным характером. Если ей что‑то не понравится или настроение испортится, она сразу устраивает скандал. – Народ разъезжается по домам, – не обращая внимания на мое замечание, говорил Юра, – артистов мы пока под благовидным предлогом задерживаем, музыкантов Ванессы тоже. В ее номере героин не найден. Лабухи говорят, что солистка не кололась. – Пресса безостановочно мусолит дурные пристрастия Ванессы, – громко заявила Алла, – но это неправда. Я сейчас вам все расскажу! Мою дочь убили ненарочно. И… прости, Филипп, я тебя обманывала! – Давайте вызовем Антона Макаровича, пусть даст Алле Константиновне успокаивающее, – засуетился Владимир. – Нет! – отказалась та. – Я должна спасти Нику! – Кого? – хором спросили Владимир с Филиппом Леонидовичем. – Нашу несчастную внучку, – всхлипнула Алла Константиновна, – она… Господи, замолчите все немедленно. Иначе я не смогу объяснить… Ванессы нет, надо вывезти из страны Нику. Я улечу с ней в Швейцарию! Девочке ни в коем случае нельзя попасть на глаза репортерам. Фил, ответь! – Мне можно говорить или надо помалкивать? – огрызнулся супруг. – Какая, к едреной матери, внучка‑штучка? Впервые о ней слышу. Его жена прижала кулаки к груди. – Я предала Ванессу! Выгнала девочку из дома! Оставила ее без помощи! Лишила своей любви! Филипп Леонидович треснул кулаком по письменному столу. Хрустальная карандашница, стоявшая на нем, жалобно тренькнув, распалась на осколки. – Хватит истерить! Ты отлично знаешь, что сделала Ванесса! Следовало сдать девку в милицию! Она пыталась убить свою крохотную сестру! Такое не прощают! Я, наверное, ума лишился, когда разрешил ей петь в нашем театре! А все ты! Ходила, ныла, повторяла: «Фил, прошло много лет! Ванесса очень изменилась, она глубоко раскаивается в содеянном! Дочь не замышляла убийства Риши, просто у нее произошел психологический срыв. Сейчас она звезда, ее имя на первых страницах прессы, Ванессе не нужны ни твои деньги, ни связи, у нее есть лишь одно желание – вернуть расположение отца!» Сколько ты меня обрабатывала, а? Со дня смерти Розы гундосила! А потом начала говорить, что на спектакль никто не придет. Риша получит моральный удар, надо завлечь публику. Ванесса лакомое зрелище, она готова все бросить и примчаться, чтобы помочь младшей сестренке собрать для нее полный зал. И я, старый, блин, болван, повелся! Ты загипнотизировала меня! Что у нас в доме происходит? Алла Константиновна выпрямила спину. – Да. Именно со дня смерти Розы я стала испытывать моральные мучения. Потерять дочь очень тяжело. Извини, Фил, но ты, как все мужчины, не часто общался с детьми, они выросли без твоего участия. – Здорово! – заорал бизнесмен. – Подходящий момент для выяснения отношений! Мы с тобой наедине, никого рядом нет! Швыряй мне дерьмо в лицо, ни одна живая душа не узнает! Я что, пил? Гулял? Веселился? Бил тебя? Обижал? Да я работал как проклятый ради вас. За чей счет ты сегодня ни в чем отказа не знаешь? Алла Константиновна вскочила. – Я констатирую факт. Да, ты трудолюбив. Но детям нужен отец, а не виртуальный папочка, вечно отсутствующая в доме единица. Почему Леня идиотом вырос? А? Леонид открыл глаза. – Я убил Ришу! Я! Я! Расстреляйте меня. – Заткните его! – рявкнул Филипп. – Не до психов сейчас! Я быстро подсела к Лене, схватила его за руку и шепнула: – Сиди тихо, я с тобой. Все будет хорошо. Холодные и почему‑то липкие пальцы парня ответили слабым, едва ощутимым пожатием. – Поэтому Леня и дурак, – торжествующе воскликнула Алла, – что ты его затравил, не вел с ним задушевных бесед, ни разу не похвалил сына. Что он слышал от тебя хорошего? И Ванесса! И Роза! Ты не любишь своих детей! Вот они и ушли в мир иной! Леня тоже вроде как не с нами. Одна Мисси ходит у тебя в любимицах! А у меня кто? Я хочу все рассказать! Мне нужна ваша помощь. И если сейчас ты не дашь мне объясниться, я пойду в газеты! На телевидение! Стану главной героиней шоу «Сплетник», у меня больше нет сил терпеть! Сяду перед камерой и все расскажу! Плевать на твой имидж! Филипп Леонидович приблизился к супруге и неожиданно участливо сказал: – Конечно, я тебя внимательно слушаю, говори. Обязательно решим все твои проблемы. Алла Константиновна откашлялась и начала рассказывать. Глава 23 После смерти Розы мать испытывала жестокие муки совести. Алла корила себя за невнимательность к дочери, не спала ночей, вспоминала, как улетала за рубеж на шопинг, не гуляла с девушкой, не болтала с ней о милых пустяках, не брала Розу с собой за границу. Однако прошлого не вернуть, дочь не оживить, Алле Константиновне оставалось лишь безостановочно упрекать себя. Но Верещагина не стал заниматься самобичеванием, она решила изменить стиль общения с остальными детьми, сблизиться с ними, подружиться. Сначала Алла попыталась установить тесный контакт с Мисси, предложила ей: – Солнышко, давай слетаем в Париж! Круассаны, магазины, сыр, вино. Погуляем, сделаем покупки. Но Мисси не проявила энтузиазма. – Нет, мама, – отказалась она, – мы готовим несколько контрактов. У меня дел по горло. Может, ближе к лету? Хотя я не уверена, что в Париже хорошо в жару. Лучше тебе направиться в Италию, к морю. – Я предлагаю тебе совместную поездку, – уточнила Алла Константиновна. – Когда мы с тобой ездили вместе отдыхать? Не припомню. – Никогда, – отрубила Мисси, – в детстве ты меня в лагеря на все летние каникулы сплавляла. Потом, когда деньги появились, я стала ездить в Лондон, язык изучать. Мы ни разу не загорали вдвоем на пляже, не довелось. Алла Константиновна чуть не расплакалась. – Знаю. Я была очень плохой матерью. Но еще не поздно это исправить. Полетели вместе в Париж! Пожалуйста! – Ерунда, мама, никаких претензий у меня к тебе нет, – деловито заявила Мисси, – как вышло, так и хорошо. – Я тебя люблю, доченька, – заплакала Алла, – иди сюда, поцелуемся. Мисси покорно вытерпела объятия Аллы Константиновны и убежала. Мать сделала неутешительный вывод: Мисси для нее потеряна. Дочь приветлива, воспитанна, уважительна, но никогда искренне не полюбит маму. Ну и кто остался у Аллы? Леонид? Даже при всем огромном желании сблизиться с ним Алла Константиновна понимала: Леня – странный человек. Он не принадлежит к категории людей, с которыми приятно проводить время. Сын вечно ходит букой, молчит, а уж если открывает рот, то с языка слетают либо жалобы на здоровье, либо шокирующая правда, которая больше смахивает на хамство. И тогда Алла вспомнила о Ванессе. Конечно, то, что совершила старшая дочь, ужасно, но прошло много времени. Надо отыскать ее, худой мир лучше доброй ссоры. Не стоит рассказывать, как Алла Константиновна добывала телефон Ванессы, но она в конце концов дозвонилась до дочери. Та, услышав, кто ее беспокоит, бросила трубку. Алла Константиновна проявила упорство. Поняв, что Ванесса не хочет общаться с ней, Алла приобрела билет на ее концерт и, подкупив охрану, прошла за кулисы. Увидев старшую дочь, Алла зарыдала, Ванесса смягчилась. Женщины сели на диван и разговорились. В процессе беседы Алла Константиновна выяснила, что стала бабушкой. Ванесса родила девочку, назвала ее Никой, ребенок постоянно ездит с певицей. – Покажи мне внучку, – потребовала Алла. – Не стоит, – возразила рокерша, – она тебе не понравится, Ника не очень симпатичная. – Плевать на внешность! – объявила Алла Константиновна. – Ну, пожалуйста! – Нет, мама, – уперлась Ванесса, – поверь, ваша встреча ни к чему.