– Оцени ситуацию, – сказала я, – Риша лишилась жизни, коронер предположил, что смертельный удар нанесли ножницами, вот такими, как в твоем клатче. – Ты же не думаешь, что я напала на девочку? – ахнула Марфа. – Зачем тебе ножницы? Лучше скажи правду, – наседала я, уже отлично поняв, что это за правда. – Заусенец, – пискнула Марфа. Я встала и направилась к двери. – Ну извини. Марфа вскочила. – Ты куда? – Пойду покажу клатч Филиппу Леонидовичу, я думала, моя любимая актриса будет искренней и мы вычеркнем ее из списка подозреваемых, но не получилось у нас откровенного разговора, – вздохнула я. Марфа вцепилась в мое плечо. – Вилочка, это не то, о чем ты подумала! Ну надо же, до чего одинаково люди реагируют сегодня на мои слова. Помнится, Вересаев тоже твердил эту фразу. – Я не трогала Ришу, – затряслась Марфа, – я порой бываю с людьми не очень вежлива, требовательна, не люблю лентяев и непрофессионалов. Знаю, знаю, многие считают меня стервой. Но в нашем театральном болоте водятся откормленные крокодилы, клювом щелкать нельзя, вмиг голову откусят. Да, я отбила у Марго Велиховой главную роль в сериале «Парк». И вытеснила из проекта «Камень» Ритку Богову. Признаюсь, ради хорошей роли я готова на все! Но Риша! Она мне не конкурентка! Глупенькая, маленькая, совсем не талантливая школьница, которой захотелось позвездить в домашнем спектакле! Ирине повезло родиться в семье олигарха, Филипп Леонидович исполнил прихоть дурочки. Я согласилась поучаствовать в забаве из‑за денег, их всегда мало. Какой смысл мне убивать Ирину? Заломи Марфа сейчас руки, бурно зарыдай, выдай монолог о том, как страшно жить и сколь ужасно, что погибают юные девушки, я бы могла не поверить в ее искренность. Но Ермолова говорила, как самовлюбленная, махровая эгоистка. Ее совершенно не взволновала смерть Риши, актриса выдвинула железный аргумент в пользу своей невиновности, спросила: «Какой смысл мне убивать Ирину?» – Представь, что со мной сделает Верещагин, если решит, что это я напала на его дочь! – запоздало ужаснулась Марфа. – Он меня под землей отыщет. Я что, дура? И что мне с девчонкой делить, а? Мы с ней ни на каком поле не пересекаемся! – Объясни, зачем тебе ножницы, – настаивала я. Марфа опустила глаза. – Ну… так… Я решила помочь Ермоловой: – Ты испортила страховочный пояс Вересаева? Собеседница моргнула и слишком бурно возмутилась: – Боже! Как тебе подобное в голову пришло! Я? Пояс? Испортила? – Дорогая, либо Алексей, либо Риша, – отрезала я, – в первом случае твой поступок останется безнаказанным. Во втором… ну, сама понимаешь. Ничего хорошего тебя не ждет. Три секунды тебе на размышление, и если я не услышу правду, то направлюсь к Верещагину. Подумай хорошенько. Филиппа Леонидовича совершенно не волнует Вересаев, эпизод с оторванной петлей, за которую цепляется крюк страховки, сочли случайностью. В конце концов Алеша остался жив и невредим. Но, если я доложу олигарху о ножницах, тебя будут допрашивать официально, составят протокол. Оценила перспективу? Рассказываешь мне, как обстояло дело, и все будет шито‑крыто. Думаю, ты хотела убить не Ришу, а Вересаева, так? – Я не собиралась лишать его жизни, – всхлипнула Марфа, – от злости действовала. Я обняла Ермолову. – Давай пошуршим спокойно. – Катька не услышит? – забеспокоилась Марфа. – Нет, мы тихонечко поболтаем, – пообещала я, – посидим рядком, погутарим ладком. Глава 17 Марфа начала страстно шептать мне в ухо. Госпоже Ермоловой не так уж мало лет. Огромное спасибо людям, придумавшим уколы ботокса, золотые нити и прочие ухищрения вроде гиалуроновой кислоты и лазеров. Внешне Марфа выглядит на тридцать, но увы и ах! Ей давно уже гораздо больше. Тело стареет, а душа остается юной, не у всех, конечно, кое‑кто рождается на свет стариком, но Марфа ощущает себя молодой. Она до сих пор не потеряла способности влюбляться, терять голову, как в семнадцать. Вокруг Ермоловой всегда крутилось несметное количество кавалеров, ей дарили подарки, красиво ухаживали, неоднократно звали замуж. Но Марфа не спешила под венец, ей хотелось найти мужчину, который отвечал бы всем ее требованиям. А планку Ермолова подняла очень высоко. В супруги она желала получить красивого, богатого, умного, молодого, понимающего, не ревнивого, не собственника. Сироту, не имеющего ни родителей, ни бывших жен‑детей, некурящего, непьющего и чтобы непременно до слез любил Марфу, прощал ей любые капризы, был внимателен, предан, аккуратен в быту, любил путешествовать… Лучше я остановлюсь, и так понятно, что искать такой алмаз можно всю жизнь. Брак – это компромисс, но Марфа не желала изменяться в угоду чужим интересам. Да, она крутила романы, но ей попадались либо богатые, либо молодые, либо умные, и все, как один, проведя с актрисой пару месяцев, считали, что имеют право делать ей замечания. Ермолова уходила от этих наглецов с гордо поднятой головой, и очень скоро все повторялось заново. Надо отметить, что Марфа умела сохранять с бывшими возлюбленными хорошие отношения и после разрыва могла обратиться к ним с просьбами. Анатолий Цуканов, владелец крупного банка, купил ей квартиру, бедный, но красивый Миша Реутов не отказывался сопровождать прежнюю даму сердца на тусовки, если у Марфы случался пролет с кавалером, Олег Фирсов не был хорош собой, не владел состоянием, зато шикарно готовил. Марфа всегда могла рассчитывать на «кролика по‑андалузски» и «тефтели в соусе из сидра». Но не так давно все вдруг изменилось, причем не в лучшую сторону. Цуканов кисло отреагировал на желание Ермоловой поехать за его счет в Италию. – У меня с деньгами напряг, – сказал он, – я недавно женился, мы ребеночка ждем, ну и, сама знаешь, экономика не стабильна. Затем Реутов не смог сходить с Марфой на вручение престижной театральной премии, а Фирсов не кинулся к духовке, услышав от актрисы фразу: – Олежек, я собираю гостей, надеюсь на твой фирменный торт. Марфа решила никогда более не связываться с противными мужиками. Найдутся очередные Цуканов, Реутов и Фирсов! Такого добра навалом! Подумаешь! Марфа пару раз появилась на вечеринках одна. Еще год назад приход актрисы без сопровождающего вызвал бы ажиотаж у присутствующих на тусовке мужчин, но сейчас ничего не произошло. Нет, Ермолова не осталась без внимания, ей целовали ручки, отпускали комплименты, но… никто не вызывался проводить ее до дома, не предлагал вместе поужинать. Сначала Марфа не насторожилась, потом удивилась, забеспокоилась, занервничала. Несколько месяцев Ермолова провела в одиночестве, а потом к ней начал подкатывать некто Иосиф Петрович Абрамчик. Когда этот человек стал оказывать Марфе повышенное внимание, она возмутилась. Иосиф был не богат, не молод, не знаменит, всего‑то владелец авторемонтного бизнеса, лысый, толстый дядечка, успевший отметить шестидесятипятилетний юбилей. Более того, Абрамчик был женат, имел кучу детей, поэтому, когда он окончательно обнаглел и хамски предложил Марфе: – Поехали на субботу в санаторий «Лесная даль», я оплачу наше пребывание, повеселимся, сходим в баню, – актриса ответила крайне резко: – С ума сошел? В особенности мне нравится фраза: «Я оплачу пребывание». Ты полагал, что убогое место и общение со стариком предел моих мечтаний? И я сама раскошелюсь? Иосиф Петрович выслушал едкое замечание и без всякой обиды парировал: – Эх, Марфа, время летит, а ты и не замечаешь. Электричка уходит, скоро ты опоздаешь, не успеешь впрыгнуть в хвостовой вагон. Богатым нужна молодая, смазливых мальчишек привлекает спонсорша, ты за бортом, выпала из обоймы по причине возраста и бедности. Соглашайся, пока зову, завтра жалеть станешь, ты лежалый товар, годков через пять даже для дедушек не сгодишься. Лучше вам не знать, какие слова выпалила в лицо Абрамчику Марфа. Но остыв, она подошла к зеркалу и решила быть честной сама с собой. Да, Иосиф прав: женщина, перешагнувшая определенный рубеж, вычеркивается мужиками из сферы их сексуального интереса. Марфа впала в панику, утонула в депрессии, хваталась за любую работу. Впервые в голову Ермоловой залетела мысль о нищей, одинокой старости, и впервые она подумала о браке. Но никто не торопился к порогу актрисы. Ермолова поняла, что готова связать свою судьбу даже с обычным человеком, не королем, не президентом, пусть жених не прискачет на породистом скакуне, не прикатит на новенькой иномарке, фиг с ним, может прийти пешком! Но на горизонте никто не появлялся. Шесть месяцев назад Марфу позвали в шоу «Сплетник». Перед программой Алексей Вересаев встретился с главной героиней в кафе. Ермолова не удивилась, ясное дело, ведущему надо обсудить некие нюансы передачи. Но после завершения действа Алеша пригласил Марфу в ресторан, через день прислал ей цветы, начал звонить, и у них разгорелся страстный роман. Марфа влюбилась в телезвезду. Она наконец‑то встретила человека, который почти полностью соответствовал ее непростым требованиям. Вересаев нежно относился к Ермоловой, делал ей подарки, осыпал комплиментами, но просил не афишировать их связь. – Тут такое дело, – смущенно объяснял Алеша, – в моем контракте указано: ведущий не имеет права часто появляться на публике с одной и той же спутницей. И жениться мне нельзя, сразу упадет рейтинг шоу. Еще я верю в примету, которая гласит: «Не кричи о счастье, оно уйдет». Давай вспомним, что бывает с людьми из шоу‑биза, которые на каждом углу рассказывают о своей неземной любви? Все их отношения разваливаются после публикаций в прессе фотографий и откровенных признаний. Пару лет назад, услышав подобные слова от любовника, Ермолова послала бы парня подальше, топнула ногой и сказала: «Не желаешь, чтобы народ знал о нашей связи? Поищи себе другую!» Но сейчас положение изменилось, Марфа на самом деле влюбилась, поэтому покорилась и даже стала находить некоторую прелесть в соблюдении секретности. Приехав на тусовку, Ермолова потягивала шампанское, привычно кокетничала с мужчинами, иногда бросала взгляд в сторону Алексея, окруженного щебечущими девицами, и усмехалась. Ну‑ну, девочки, старайтесь! Поправляйте декольте, одергивайте мини‑юбки, облизывайте губки, стреляйте глазками. Вересаев чмокнет вас в щечку, обнимет, помашет рукой и уедет домой, куда примчусь и я. Вам даже присниться не может, что мы вытворяем в постели, наивные дурочки! Влюбленность Марфы была так велика, что она потеряла нюх, не заметила мелких шероховатостей, которые стали появляться в отношениях, не заволновалась, когда интимные встречи из ежедневных превратились в еженедельные. Впрочем, Алеша сильно расстраивался из‑за того, что стал реже видеть Марфу, извиняясь, сообщил о новом проекте, сутками пропадал в телестудии. Потом Марфе предложили роль в спектакле у Верещагина. Ермоловой нужны деньги, она решила не отказываться, пришла поговорить с Борисом и узнала, что в постановке занят… Вересаев. – Надеюсь, вы не будете протестовать, – сказал режиссер, – я хорошо понимаю, что Алексей не профи, а всего лишь болтающая телеголова, это его первый опыт работы в театральном спектакле. Но я очень постараюсь, чтобы парень не раздражал вас своим непрофессионализмом. Честно скажу, я был против участия Леши, но Вересаев любимчик Филиппа Леонидовича, он у него все вечеринки в последнее время ведет. Марфа изумилась: Алексей ни разу не обмолвился ей о своих контактах с олигархом, любовник сообщал лишь о бдениях в телестудии, связанных с новым проектом. – Еще сплетничают, что красавчик ухлестывает за Иришей, младшей дочерью Филиппа, – говорил ничего не подозревавший Борис. – Их часто видят вместе, они ходят по ресторанам, клубам. Вересаев умный проныра, знает, к кому клинья подбивать – к наследнице миллиардов. Правда, у Верещагина еще есть дочь Мисси и сын Леня, но богатства отца хватит на всех. Кто платит, тот и заказывает музыку. Филипп Леонидович устраивает праздник для Ирины, Алексей почти получил статус ее жениха. Учитывая обстоятельства, мне деваться было некуда. Марфа нашла силы улыбнуться. – Ничего. Думаю, мы справимся. Вернувшись домой, Ермолова позвонила Вересаеву и сказала: – Солнышко, давай завтра встретимся. Выпала свободная минутка. Могу в пять часов вечера приехать к тебе. – Ты не представляешь, как я хочу увидеться, – воскликнул Вересаев, – просто мечтаю. Но ничего не получится. С десяти утра до полуночи я в студии, я раб на галере телевидения, каторжник. – Не расстраивайся, ангел мой, – защебетала Марфа, – не в последний раз. Ладно, раз у тебя не получается, приму глупое предложение, сбегаю к одному режиссеру, он как раз предлагал в пять пересечься. Если проект мне покажется стоящим, расскажу тебе. Нет – не стану грузить твой бедный уставший мозг. – Люблю тебя больше всех! – заверил Алексей. – И я тебя, солнышко, – нежно пропела Марфа, – ты лучший. На следующий день в четверть шестого Ермолова, наведя марафет по полной программе, влетела в комнату, где уже собрались все участники будущей постановки, и защебетала: – Господа, прошу прощения! Опять перекрыли шоссе. Интересно в Москве борются с пробками! Постоянно тормозят движение из‑за кортежей! Почему бы руководству страны не пересесть на вертолеты? О? Алексей? Вы‑то здесь что делаете?