Два шага назад, не задеть стол, оборот, шаг вперед. — Потому-то он и опасен, Рина. — Но ведь не опасней тебя? — Думаю, все же, нет. Музыка стихла. Финальный аккорд вышел фальшивым; после стольких часов игры музыкантов можно было простить — и все же Вэлу это показалось дурным знаком. Все сегодня складывалось не так, как надо. *** Вэл не считал себя большим патриотом Райнберга, но уже не первый раз за вечер ловил себя на мысли, что за лорда-канцлера перед дакенцами ему откровенно стыдно. — Почему до си…ик…сих пор не подали? — Дошо снова грохнул кулаком по столу. — А ну живо, лентяи! Под ругань лорда двое лакеев притащили главное блюдо вечера: запеченного на вертеле барана. Из надрезов на украшенной короткими свечами и овощами туше капал жир. Похожие капельки блестели и в глазах лорда-канцлера. — Ну… ик… господа. — Дошо выбрался из кресла, пошатнулся, но устоял на ногах. Остальные, кроме тех, кто уже спал, последовали его примеру и встали. — Я хочу сказать… Когда-то в им…ик…им…в Медных горах жил такой же баран. Он… «Очень оригинально и своевременно, чтоб ты сдох!» — Вэлу хотелось взять Рину охапку и оказаться верст за триста от лорда Дошо и от Райнберга, где-нибудь в Садбе. Бродяжья поговорка о баране и горном козле звучала куда короче: «козел туда-сюда скакал, зря землю топтал, а баран жил — не тужил, на родной земле, да в тепле, попал на вертелок — и пошел людям впрок». Оседлые ее любили и часто повторяли, не слишком вдумываясь в смысл. Недобитый Руд зашмыгал носом. «Даже этому типу смешно». — Вэл подавил вздох. Но, — как понял он мгновением позже, — темные глаза патриарха совсем не смеялись; взгляд метался по сторонам. — Смотритель Ранл, что-то происходит. — шепот Руда Недобитого в другой обстановке мог бы сойти за крик в полный голос. — Вы ничего странного не чувствуете? «Солнцеликий, мне это не нравится!» — Вэл прислушался к себе. Странного… Руд снова шмыгнул носом. «Запах, забери меня тени! — Вэл вздрогнул. — Этот запах, он!..» Слабый, совсем слабый, едва пробивающийся сквозь ароматы и вонь пиршества запашок, хорошо знакомый Вэлу по кораблям рудокопов, шел от бараньей туши. — Всем в стороны!!! — крикнул Вэл. — На пол!!! Рина одним ей ведомым образом поняла, в чем опасность и размашисто плеснула на свечи вином, но погасла лишь малая часть. — Ложись!!! — Вэл плечом оттолкнул ее от стола. Нити хьорхи рванулись из рук, сдирая кожу. Такой скорости позавидовал бы сам Иргис Саен; и все равно защитный кокон вокруг туши строился слишком медленно, и был слишком слаб, чтобы сдержать взрыв. Из сложенных чашей ладоней патриарха ударил сноп золотых искр и тоже устремился к столу. Воздух вокруг блюда дрожал, покрываясь прожилками. "Все равно недостаточно, — успел подумать Вэл. — Но вдвоем мы…" Мир вспыхнул золотым огнем и невыносимой болью — и погас. Глава 11. Случайности и закономерности Светлые шпили Сабды на фоне неба, само небо, деревья в саду — все выцвело, потеряло глубину. Белесый туман растекался вокруг, заполнял легкие. Холод, спокойствие. Смерть. Рука перед лицом двигалась, вычерчивая знаки. Его собственная рука. Зачем? Движение остановилось. Вэл глубоко вздохнул и окончательно осознал себя. — «Что такое? Сегодня ты сопротивляешься сильнее обычного», — Джара-Поводырь стояла прямо над ним: он видел, как движутся ее губы, но голос звучал в голове. — «Не знаю». — «Я не слышу тебя! Соберись, Вэл.» Он сосредоточил сознание на единственном зрительном образе. Лекторская писчая доска, уголь. «Н-е з-н-а-ю». Джара улыбнулась. — «А дальше, Бродяга?» — «Зачем это все?» — спросил он. — «Зачем мы это делаем? Ведь сила… Ничего не решает». — «Думаешь?» — Белая бровь Джары Баред дернулась вверх. — «Что дала сила Стефану? Тебе?» — «Да хоть бы и то, что мы еще живы! Ладно: достаточно. Я ослаблю давление: попробуй выйти из-под контроля сам». — «Хорошо», — подумал он. Веки сомкнулись. Он представил мир, каким тот выглядел, когда он смотрел на него только своими глазами: резные шпили, листва, зеленое на голубом… Он открыл глаза. В сгустившимся тумане сновали темные фигуры людей. Чье-то лицо нависло над ним, беззвучно открывая рот. «Где я? — Вэл тщетно пытался вспомнить. — Это не Сабда…» Мутное пятно лица опустилось ниже. «Райнебрг! Я должен быть в Райнберге. Во дворце. Что случилось? Где Рина?!» Он попытался привстать, и в затылок ударила боль. Раскаленные иглы вонзились в ладони, проскользившие по чему-то мокрому. Он снова рухнул на пол, а сверху обрушились звуки. Крики, стоны, плач, вой — все сливалось в сплошной кошмарный гул; сквозь него пробивались отдельные слова. — Смотритель Ранл! Вэл! — Орал склонившийся к нему магистр-секретарь Фок Буна. — Вы меня слышите?! — Ты видел мою жену? Вэл, вцепившись в руку магистра-секретаря, с усилием поднялся на ноги. Боль терзала тело, на сюртуке Фока остались кровавые разводы, но сейчас было не до этого. «Почетный стол рядом, меня не могло далеко отбросить», — Вэл тщетно пытался отыскать Рину, но видел только понемногу собиравшихся вокруг служителей. — Было три взрыва, два сильных в зале, один слабый — у вас за почетным столом, похоже, вы с Недобитым здорово подавили волну… — зачастил Фок. — Взрывчатку подносили люди в ливреях лакеев… Они могут быть еще в толпе! Остро пахло древесным дымом: от взрывов в глубине зала начался пожар; командир пожарной охраны Райнберга присутствовал на приеме — но был ли он жив и в сознании? — Все — к пожарным вентилям, к чанам с песком, тушите огонь!!! — выкрикнул Вэл. — Фок, принимай командование эвакуацией: освободите проходы и выводите всех! Я займусь остальным… Где-то рядом из общего гвалта выделялся шум драки, и Вэл бросился туда. «Я в долгу перед тобой, Солнцеликий», — через дюжину шагов он остановился, заново оценивая обстановку. Рина была жива; кажется, даже не пострадала. Рядом с ней обломком стола отбивался от дюжего парня в лакейской ливрее Руд-Опять-Недобитый. Нападавший использовал клинок из хьорхи. Вэл, как и патриарх-возрожденец, не мог пока воспользоваться хьорхи, поэтому просто поднял тяжелую дубовую доску. Взмах — и лже-лакей с проломленным затылком осел на пол. — Рина! Ты в порядке?