10 — Сабрина! Кто-то зовет ее или это прощальная шутка ветра? — Сабрина! я тебя поймал! Падение прекратилось. Она протерла глаза. Пак держал ее на руках и улыбался. Мгновение — и она снова стояла на крыше здания. Ведьма-робот уже почти преодолела подъем, и теперь смертельная угроза нависала над бабушкой Рельдой и Дафной. Сабрина в панике поправила на чудовище серебряный пульт и стала нажимать на все кнопки подряд. Робот, уже готовый раздавить ее родных, вдруг замер. Пак опустился на крышу рядом с бабушкой и Дафной. Девочка рыдала и крепко прижималась к Сабрине, бабушка обнимала их обеих. — Удивляюсь я вам! — сказал Пак. — Неужели вы думали, что я позволю вам погибнуть? Дафна на минутку перестала шмыгать носом и сунула что-то в руки сестре. — Это выпало из корзины. Мамин дневник! Сабрина поспешно распахнула его. Пожелтевшие листки — доклад Вероники-были на месте. Пользуясь по-прежнему горящим глазом ведьмы, как фонарем, бабушка Рельда стала читать доклад. При этом с ее лица не сход ила гордая улыбка, Потом она протянула доклад Сабрине: — По-моему, вечножителям следует это услышать. Сабрина встретилась с бабушкой глазами, задрала подбородок и кивнула. — В таком случае надо всех собрать. Пак, как зажечь этот небоскреб ярко-фиолетовым светом? Дафна покосилась на ведьму. — Знаешь, бабушка, нам понадобится много-много порошка забвения, — сказала она. * * * Сабрина сидела в задней комнате таверны "Золотое яйцо". Дафна расчесывала щеткой ее длинные светлые волосы. Сабрина читала мамин доклад. Она спотыкалась на каждом слоге, на каждой запятой. Как добиться, чтобы доклад прозвучал так, как он этого заслуживал? Она была не сильна в выступлениях, а перед вечножителями и подавно смущалась. — Не бойся, — подбодрила ее Дафна, — ведь я буду рядом. — Это хорошо, — ответила Сабрина, — будет кому отбивать тухлые помидоры, которыми они меня забросают. — По-моему, так бывает только в мультиках, — возразила Дафна. — Ну ничего, я буду глядеть в оба. К ним заглянул эльф Горчичное Зерно. Он улыбнулся и подмигнул. — Публика ждет. — Уже идем, — сказала Дафна. Горчичное Зерно показал жестом, что подождет в коридоре, — Это так обязательно? — простонала Сабрина. — А если я всё испорчу? Загублю то, что пыталась сделать наша мама? — Все будет в порядке, — заверила ее Дафна, помогая встать. — Даже если и загубишь, у тебя сногсшибательная прическа. — Ну, спасибо! — Это тебе и "дергунчика", — с улыбкой сказала Дафна. Они вышли в коридор, и Горчичное Зерно повел их в ил, где перед собравшимися уже разглагольствовал Пак. На голове у него красовалась усыпанная драгоценностями корона. Он был одет 8 багровую мантию и сжимал в руке огромный скипетр. Он промахивался по сцене, стараясь сохранить достоинство в непривычном облачении. — Внимание! — взывал он. — В последние дин нас здорово тряхнуло. Мой отец, ваш царь, мертв. Я вернулся, чтобы править… — Закругляйся, Пак! — крикнул кто-то из гномов. — Ты уже полчаса испытываешь наше терпение. Пак поманил на сцену Сабрину и Дафну. Те вышли и неуверенно уста вились на толпу. — Они, конечно, страшилища, глаза бы мои на них не глядели, — сказал Пак, заставив Сабрину состроить ему рожу. — Но у них есть что вам сообщить. Когда они закончат, можете продолжать драться, если вы, дурни, больше ни на что не способны, Он повернулся к Сабрине и насупился: — Желаю удачи. Сама видишь, что это за презренное сборище. Сабрина посмотрела на свои листочки. — Это написала моя мать, — начала она. — Не слышно! — крикнул кто-то. — Громче! Сабрина взглянула на сестру, как будто та могла ей помочь, — У тебя никогда не было проблем с громкостью! — подбодрила ее Дафна. Сабрина откашлялась и снова заговорила: — Это написала моя мама, перед тем как: исчезнуть два года назад. Толпа разом смолкла. — Боюсь, мне никогда не стать таким оратором, каким была моя мама, но я постараюсь прочесть это и не сбиться. Здесь изложены ее предложения, Надеюсь, это вам поможет. Она смотрела на строчки, выведенные маминой рукой, и пыталась проникнуться ее настроением. — "Я не стану утверждать, что понимаю, что у вас на душе. Вам нелегко жилось, пришлось расстаться с мечтами, невзгоды накатывались на вас, как волны во время прилива. Я — человек, мне повезло: я живу в мире, который верит в меня. Само ваше существование отвергает то, что принимают люди: вы же сказочки на ночь, а не существа из плоти и крови. Ваш удел — сражаться за ту жизнь, которую люди принимают как должное. Но так быть не должно. Вас немного, но вместе вы — сила. Если вы объедините ваши таланты, если станете помогать друг другу, поддерживать того, кто оступится, то выйдете на дорогу, ведущую к счастью. Если сумеете образовать тесное сообщество, то создадите настоящую империю, как бы мало вас ни было. Вместо этого вы избрали склоки и раздоры. Теперь пришло время забыть про ненависть и взяться за руки. Не обязательно быть людьми, чтобы поверить в себя. Достаточно поверить друг в другая. Сабрина продолжала читать, при этом она старалась смотреть слушателям в глаза и не выпускала руку Дафны — так ей было спокойнее. Ее уже наполняли мамины мысли, каждое слово превращалось в ее собственное. Вероника живописала мир, который могли бы создать вечножители, если бы работали сообща, друг другу на благо. Это был простой план, с опорой на здравый смысл и на общность цепи. Она описывала правительство, в котором главенствовало бы большинство, но и меньшинство не чувствовало бы себя попранным. Она советовала выбирать предводителей, а не повиноваться тем, кто претендовал на власть по праву рождения. Она говорила о школах и больницах, о науке и технологиях, которые позволили бы идти а ногу с современным миром. Но главным ее предложением был поиск общей опоры. — "Все вы вечножители, — заключила Сабрина. — Нужды вашего соседа — это и ваши нужды, его страсти — ваши страсти, его беда — ваше страдание. Если вы войдете в его положение, то вместе добьетесь успеха. Не важно, перья на нем или шерсть, не важно, двуногий он или многоножка. Не тратьте время на поиск различий. Говоря с ближним, закройте глаза — и тогда вы увидите его в истинном свете". Дочитав, она поблагодарила слушателей и отступила назад, гадая, что они предпочтут — предложения ее матери или свои прежние распри и одиночество. В зале долго было тихо. Сабрина искала взглядом поддержки у Пака, у Дафны, у бабушки Рельды, но они были так же, как и она, СЛИШКОМ взволнованны. Первой опомнилась Матушка Гусыня, — Спасибо, Сабрина Гримм, дочь Вероники, — произнесла она, вставая. — Ты отлично послужила своей семье. — И она захлопала в ладоши. К ней присоединились другие, и скоро весь зал благодарно аплодировал и даже топал ногами. Еху, гномы, пираты, эльфы с феями, гоблины — довольны были все. — Гримм! Гримм! Гримм! — скандировал дружный хор. По щекам Сабрины побежали слезы — но не от грусти, от гордости. Их мать пыталась создать нечто важное. Впервые после того, как ей открылась семейная история, Сабрина ясно это поняла. Быть членом семейства Гримм значило не просто работать сказочным сыщиком. Это значило оказывать помощь, когда никто больше не мог помочь. Любой Гримм мог гордиться собой, стыдиться здесь было совершенно нечего. Бабушка Гримм обняла внучек. — Я готова войти в эту семью, — сказала ей Сабрина, — Я никогда в этом не сомневалась, дитя мое, — ответила старушка, смахивая слезу, — Нисколечко не сомневалась! Дафна крепко обняла старшую сестру: — С возвращением тебя! Без тебя мне плохо. * * * Свою машину они нашли не сразу; на нее нападал целый сугроб снега. Горчичное Зерно мигом растопил его миниатюрной горелкой, и Канис неуклюже, кряхтя уселся за руль. При его почти двухметровом росте в машине ему было очень тесно. Он запустил мотор, чтобы тот прогрелся. Свинсон стоял рядом. Он не произнес ни слова с: тек пор, как вернулся в гостиницу. Он переминался с ноги на ногу и не отрывал взгляд от тротуара. Сабрина понимала, каково ему: сердце бедняги было разбито, он совершенно пал духом, Сабрина чувствовала себя примерно так же, только она очень старалась этого не показывать. Пак не только не возвращался с и ими в Феррипорт-Лэндинг. но даже не удосужился попрощаться.